Запретный плод

Однако облегчение длилось недолго. Герцог де Век представил себя в качестве ее партнера за ужином. Поклонившись, он предложил ей руку, чтобы сопроводить в обеденный зал. Он казался таким огромным, его близость так волновала, что ей хотелось воскликнуть: «Зачем вы это делаете?»

Но вокруг было слишком много людей, и такое высказывание предполагало, что он действительно чтото делает или ее волнует само его присутствие. Поэтому естественно, что она промолчала, когда герцог любезно произнес:

— Добрый вечер, мадемуазель Блэк. Вы так же голодны, как и я?

Порывисто поднявшись, она окинула его взглядом, гадая, есть ли в этой фразе двусмысленность или это просто ее разыгравшееся воображение.

Герцог улыбался, глядя на нее, и думал, как она прекрасна, когда волнуется.

— Я пропустил ленч, — любезно продолжил он таким тоном, словно ежедневно успокаивал взволнованных девушек, что, честно говоря, было недалеко от истины. — Я играл в поло.

Дейзи чуть помедлила, прежде чем опереться на его руку. Она решила, что не стоит слишком предвзято реагировать на слова и действия этого человека. А его комментарий по поводу ленча… что ж… Он играл в поло. Это, по существу, все, чем он занят. А когда не играл в поло, то охотился, играл в карты или забавлялся с чужими женами. В общем, голубая кровь. Лень и никчемность на протяжении бесчисленных поколений. Взглянув на него, когда они входили в обеденный зал, она спросила:

— Вы когданибудь работаете?

— Игра в поло оказалась тяжелой работой в минувший полдень, — дружелюбно ответил он, игнорируя колкость ее намека. — Думаю, сбросил пять фунтов.

— Сочувствую вашим пони, они тяжело потрудились, таская на себе такую тяжесть…

Они уже дошли до стола, сервированного на десять человек.

— Я нахожу очаровательным, что у вас есть профессия, мадемуазель Блэк. Кстати, моим лошадям обеспечен поистине королевский уход.

— Конюхами, которые едва зарабатывают на то, чтобы содержать свои семьи.

Она произнесла это тем же бесстрастным тоном, что и прошлой ночью: в нем было некое самодовольство, словно она удачно провела очередную сессию дебатов в суде.

Герцог остановился, и Дейзи подумала, что ее критика достигла цели, но оказалось, что он наконец нашел их места.

— Вы что, социалистка, мадемуазель? — мягко спросил он, отодвигая кресло, чтобы она могла сесть. — Я понимаю, что радикальные взгляды — это новое интеллектуальное увлечение.

— Не обязательно быть социалистом, — заявила она, усаживаясь в кресло и поправляя юбку, — чтобы интересоваться способом существования простых людей.

Ее оголенные, плечи были на расстоянии дюйма от его рук, соблазнительные и гладкие, как шелк. Ему хотелось спросить: а если я стану социалистом, вы проведете со мной ночь? Но вместо этого он сказал:

— Безусловно, — и, протянув ей салфетку, уселся рядом с ней на свое место. Желая оправдаться, а возможно, чтобы снискать ее расположение, он добавил: — Может быть, вас успокоит, что мои имения называют в газете «Фигаро» образцовыми? В течение столетий мы сумели создать и развить особую форму управления и совместного использования прибыли для фермеров и рабочих. Вероятно, виной тому утопические принципы моего прапрадедушки.

— И вы не согласны с ним, — тоном обвинителя произнесла Дейзи.

— Напротив, — улыбнулся он, сожалея, что не может поцеловать ее в нахмуренные брови. — Я всем обязан его предвидению. Благодаря этой системе мое богатство постоянно растет. Вне всякого сомнения, нечто подобное способствовало благосостоянию и вашего… — он запнулся, подбирая нужное слово.

— Племени, — мягко подсказала Дейзи, — вот это слово, монсеньор герцог.

Он уловил новые трогательные нотки в ее тоне, словно она всю жизнь рассказывала ему о себе и о своей расе.

— Да, конечно, — осторожно согласился он, избегая щекотливых моментов и несколько меняя тему. — Импресс рассказывала мне, что ваши края поистине прекрасны.

Она почти улыбнулась, и герцог немедленно отметил то направление разговора, которое наиболее способствовало диалогу с этой красавицей. Мадемуазель Блэк из Америки, и ее сердце было далеко, в штате Монтана.

— Я выросла в горах, — почти вызывающе сказала она.

И он невольно подумал, что ей не раз напоминали об ее индейском происхождении, если она так болезненно реагирует, когда речь заходит об этом.

— У меня тоже была прекрасная возможность путешествовать и охотиться.

Дейзи хорошо представляла себе эту охоту. Она видела это много раз. Масса проводников, еще больше лошадей, по крайней мере, шесть фургонов с провизией, достаточной, чтобы прокормить небольшой город и, наконец, целый арсенал, чтобы устроить массовую резню диких животных — и все это ради удовольствия богатых охотников.

— Я росла как раз в одной из маленьких деревень, где проходили эти так называемые «праздники охоты», подобные вашим.

Большинство богатых охотников появлялись в индейских деревнях, наблюдая жизнь дикарей и воспринимая ее как некое живописное дополнение к охоте. Их безразличное и высокомерное отношение до сих пор раздражало Дейзи.

— Нам однажды оказали честь, и мы ночевали в деревне, в вигваме, — спокойно сказал герцог, игнорируя ее выпады. — Нет ничего красивее, чем звезды над головой, когда ты лежишь на прекрасно выделанном мягком мехе.

Его слова пробудили воспоминания.

— Или первые лучи солнца по утрам, — задумчиво сказала Дейзи.

Услышав мягкие нотки в ее голосе, он искренне обрадовался. Как приятно было добавить еще немного сияния в эти прекрасные глаза!

В то время как Дейзи решила не слишком поддаваться его обаянию, герцог думал о том, что не следует идти на поводу у эмоций. Его задача добиться ее. И никаких чувств.

Оба, мужчина и женщина, были уверены: возобладает железная логика, как это было всегда. Два человека вели беседу друг с другом, пытаясь строго контролировать себя. Они говорили на разные темы: попадет ли монсеньор Лескалес в Палату заместителей, соглашались и не соглашались относительно необычной картины Роше на выставке Общества независимых художников на прошлой неделе.

Он не лишен интеллекта, сделала открытие Дейзи, а Этьен, со своей стороны, нашел мадемуазель весьма эрудированной, как он и ожидал, но это было потрясающе приятно.

Во время оживленного диалога герцог спросил Дейзи, видела ли она частную коллекцию передвижного антропологического музея профессора Мартеля, разместившегося в ближайшей гостинице Собиз.

— Нет, — ответила Дейзи. — Не видела и не слышала о профессоре Мартеле. — Она вопросительно вскинула свои темные брови.

Интересно, она кокетничает или просто наивна, засомневался он, а вслух продолжал: