Запретный плод

В этот день в восьмых классах было по шесть уроков, поэтому осмотр начинался с них. Кошка вошла в класс ровно за пять минут до конца урока и, будто жандарм, встала у двери, всем своим видом показывая, что никому не удастся избежать осмотра. Девочки построились парами и пошли к медпункту в сопровождении Кошки. Но у дверей кабинета остановились как вкопанные.

– Ну что же вы! – заторопила Кошка. – Не тяните, у нас мало времени.

– Людмила Сергеевна, – обратилась к завучу Туся, выступившая вперед, – у нас к вам один вопрос.

Кошка удивленно воззрилась на Крылову.

– Как насчет конфиденциальности?

– Что?!

– Я имею в виду сохранение врачебной тайны.

Кроме врача, кто-нибудь еще будет присутствовать в кабинете?

– Буду присутствовать я и одна мама из родительского комитета.

– В таком случае мы отказываемся заходить в этот кабинет, и никто не заставит нас это сделать.

– Что? – Лицо Кошки пошло красными пятнами.

– Мы обращались в Комитет по защите прав подростков, нам объяснили, что мы имеем право на сохранение конфиденциальности. А если она не соблюдается, мы не должны идти на осмотр.

Кошка не сразу поняла, о чем говорит Туся.

– К… Крылова, – Людмила Сергеевна заикалась от гнева, – ты понимаешь, что говоришь?

– Мы прекрасно понимаем, что говорим, Людмила Сергеевна, – вступила Лиза, – мы защищаем свои права, которые нам гарантированы Конституцией.

– Кон… Конституцией… – Кошка ошалело хлопала накрашенными ресницами.

– Вы заботитесь о нашей нравственности, – добавила Аня Малышева, – а мы, заботимся о своих правах. Мы считаем, что это неуважение к нам.

– Мы отказываемся выносить на всеобщее обозрение нашу личную жизнь, – закончила Туся.

После этого все девочки демонстративно ушли, оставив Кошку в полной растерянности.

Через полчаса примерно то же самое повторилось и с ученицами девятых классов. Нечего и говорить, что и другие школьницы отказались проходить осмотр. Гинеколог из районной поликлиники, так же как и мама из родительского комитета, остались не у дел. Людмила Сергеевна рвала и метала. Был срочно собран педсовет, на котором Кошка внесла в повестку дня вопрос об исключении Крыловой и Кукушкиной из школы, как зачинщиц «всего этого безобразия» .

– Вы думаете, я не знаю, ради чего все это было затеяно! – вещала Людмила Сергеевна. – Эти девочки подчинились ложному чувству товарищества и таким способом попытались «помочь» своей подруге Красовской! Но мы не допустим…

Но тут взял слово директор школы:

– Вы что, хотите, чтобы этот скандал получил огласку на весь город? Лично мне не улыбается чтобы о нашей школе писали в газетах… или, чего доброго, набежали телевизионщики, чтобы отснять репортаж об ущемлении прав подростков.

– Выходит, что вы готовы признать свое поражение? – взвизгнула разъяренная Кошка.

– Знаете, Людмила Сергеевна, не хочу вас обидеть, но считаю что ваши методы изрядно устарели. Да будет вам известно, мы живем в другом обществе, именуемом демократическим, и, как это ни печально для вас, демократия распространяется не только на взрослых, но и на подростков и даже детей.

Кошка хотела было что-то возразить, но директор этого не допустил.

– Тема закрыта, – сказал он, – откровенно говоря, я вообще очень сожалею, что поддался. вашему влиянию и согласился на это скандальное мероприятие. Видимо, я еще и сам не вполне осознавал, как изменилось сознание наших детей. А теперь нам придется искать какой-то выход из создавшейся ситуации.

*

Придя в школу на следующий день, девочки обнаружили на стенде следующее объявление:

ВСЕМ УЧЕНИЦАМ ШКОЛЫ, НАЧИНАЯ ОТ ВОСЬМЫХ И ЗАКАНЧИВАЯ ОДИННАДЦАТЫМИ КЛАССАМИ, ПРЕДПИСАНО ПРОЙТИ ОСМОТР У УЧАСТКОВЫХ ВРАЧЕЙ-ГИНЕКОЛОГОВ И ДО ДЕСЯТОГО АПРЕЛЯ ПРИНЕСТИ В ШКОЛУ СПРАВКИ.

Этот компромисс устраивал всех. Девочки, затеявшие всю эту катавасию, ходили, как истинные победительницы, с гордо поднятыми головами. Хотя радость их несколько омрачалась сознанием, что Кошка не упустит случая припомнить им этот бунт.

– Вот видите, – глаза Туси блестели от возбуждения, – стоит только проявить солидарность, и все получается.

Поначалу все участницы «заговора» радовались, но, как только они увидели грустное Светино лицо, сразу помрачнели. Конечно, у Красовской стало одной проблемой меньше, но ведь она до сих пор ничего не узнала о своей беременности.

После уроков все снова собрались за школой и уселись на лавочку.

– Света, – начала Лиза, стараясь быть как можно деликатнее, – ты не забыла, что на этой неделе тебе обязательно нужно сходить к врачу? Чем больше ты тянешь, тем хуже будет для тебя .

– Я знаю, – упавшим голосом согласилась Света. – Хочешь, мы сейчас пойдем в аптеку и купим тебе тест? – предложила Туся.

– У меня есть, – ответила Света.

– У тебя есть тест?! – изумленно спросила Туся. – И ты до сих не проверилась?

– Мне было страшно, – просто ответила Света, не поднимая головы.

Девочки переглянулись между собой. Они представили себе, что чувствовала Света все эти дни, и им стало жаль ее до глубины души.

– И все-таки тебе нужно это сделать, – сказала Лиза, – так будет лучше. Мы тебя не оставим.

Свете хотелось плакать, но она уже выплакала все слезы. Ее благодарный взгляд был красноречивее всяких слов.

– Пойдемте ко мне домой, – предложила Ира. – Родители не придут до позднего вечера, и нам никто не помешает.

– А тест купим по дороге, – добавила Аня.

Они встали со скамьи и направились к ближайшей аптеке. Света осталась ждать на улице вместе с Ирой и Лизой, а Туся и Аня пошли покупать тест. Глядя на них через окно, Света сначала подивилась их смелости, и только потом подумала, что и она была бы такой же отважной, если бы вопрос о беременности касался не ее, а кого-нибудь другого.

– Мы купили самый дорогой! – возвестила Туся.

– А ты думаешь, чем дороже, тем надежнее? – скептически осведомилась Лиза.

– Само собой! – уверенно отозвал ась Крылова. Они пришли домой к Ире, внимательно изучили инструкцию, прилагавшуюся к тесту, после чего Света отправилась в ванную, а девочки с волнением ждали результата. Через пять минут Света вышла к подругам. По выражению ее лица, они поняли, что результат теста оказался положительным.

*

Наверное, окажись Света одна в такой тяжелый момент, ей было бы в сто раз тяжелее, чем теперь, когда ее окружали подруги, готовые поддерживать ее до конца.