Запретный плод

— Я просто могла бы остаться в клубе, посмотреть, смогу ли найти кого-нибудь, чтобы развлечься, — после того, чему только что была свидетельницей, уверена, что это будет не сложно. Черт, это даже может быть забавно.

Он крепко сжимает мою руку, и его реакция немного подбадривает меня.

— Нет. Ты идешь спать.

Выдернув свою руку, я опускаю обе руки на бедра и встречаю его ледяной взгляд.

— Я не устала.

— Чертовски плохая идея. Я не хочу беспокоиться о тебе.

— Мы уже не дети, Риз.

— Думаешь, я об этом не знаю? Ты истинная женщина, и именно поэтому я не оставлю тебя здесь одну. Это все равно, что оставить тебя с волками.

— Может быть, я хочу немного неприятностей, — я вызывающе приподнимаю брови.

Он наклоняется ближе.

— Или я могу рассказать Хейлу, где ты находишься.

Ясненько. Меняя тактику, я спрашиваю:

— У тебя есть ванна?

Его озадаченное выражение лица выдает замешательство.

— Да, есть.

— Хорошо, пойдем. Думаю, я понежусь в горячей воде. Я была в дороге весь день.

Я следую за ним к лифту, где он вставляет специальный ключ и нажимает кнопку верхнего этажа. Не удивительно, что в поисковике выскочил этот адрес, когда я его искала. Это здание не только его бизнес, но и место жительства. Риз действительно погрузился в этот мир, и мне хотелось бы больше понять и эту среду, и этого мужчину, в которого он превратился, пока меня не было.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — говорю я, наконец-то ощущая полный эффект от выпитого алкоголя. Я сонная и пьяная, и сейчас могу сказать что угодно.

— И что это был за вопрос? — он чересчур контролирует свой голос, и это меня раздражает.

— Ты, я, — я приподнимаю одну бровь.

— Ты должна быть более конкретной.

Чтоб его. Отбрасывая всякую осторожность, я облизываю свои губы, отмечая, как он взглядом прослеживает это движение.

— О тебе, трахающем в меня сзади. И обо мне, выкрикивающей твое имя.

— Я говорил тебе. Мне нужно поговорить с Хейлом.

— И что ты скажешь? — возмущаюсь я в ответ.

— Я не сделаю этого снова без его одобрения.

— Тогда ничего и не случилось…

Ничего, кроме разбитого сердца и шести долгих лет траура. Для меня это была первая любовь, но для него — давняя история, и дерзкий тон мужчины, находящегося передо мной, является тому доказательством.

— Случилось достаточно.

Лифт дергается, останавливаясь, и когда открываются двери, я следую за Ризом по тускло освещенному коридору, а жалящая боль отказа тревожит меня при каждом шаге.

Он идет передо мной, и когда на мгновение бросает быстрый взгляд назад, мне очень хочется разглядеть выражение его лица. Помимо судорожно сжатой челюсти и напряженной позы, ничто не выдает его мыслей. Возможно, было ошибкой идти сюда.

Когда он отпирает дверь и впускает меня внутрь, взрывается бомба. Риз толкает меня спиной к стене и обрушивает на меня свои губы. Его рот горячий, требовательный и нуждающийся, говорящий на языке, который я легко понимаю.

Сразу же каждый нерв в моем теле, мурлыча, возвращается к жизни. Да, да, да! Вот почему я сюда пришла, именно за этим. От одного лишь его присутствия все мысли вылетают из моей головы, и я могу только чувствовать. Я целую его в ответ, облизываю его язык, не в силах сдержать стон, когда прижимаюсь близко к его телу.

Но внезапно он отстраняется, и я уже скучаю по его твердому телу, нависшему надо мной.

— С тех пор, как ты ушла, многое изменилось, — говорит он. — Если мы это сделаем, то ты будешь играть по моим правилам. Мы не будем спешить. Твои запястья будут связаны веревками. Мой твердый член будет находиться в твоем горячем узком влагалище, и ты не кончишь, пока я не скажу.

У меня дрожат колени и перехватывает дыхание. Пожалуйста. Я согласна на все это.

— Я понимаю, сэр, — бормочу я.

Это слово делает с ним что-то. Его зрачки расширяются, и он снова поглощает мой рот своим, всасывая мой язык и грубо хватая меня за задницу через джинсы. Моя киска словно плавится, и трусики становятся влажными.

— Черт возьми. Ты все еще так хороша на вкус. Именно такая, как я помню, — он отстраняется от моих губ и резко шлепает по заднице.

— Ой, — я потираю ягодицу. — За что?

— За то, что провоцируешь это, когда я должен возвращаться к работе, — он опускает руку вниз, указывая на очевидную выпуклость спереди его брюк.

Мой, мой. Я хихикаю.

— Извини.

— Пошли. У меня есть комната для гостей, — он ведет меня дальше по коридору в спальню, оборудованную только большой кроватью с хрустящими белыми простынями, серым пуховым одеялом и подушками. — Эта подойдет?

—Да, — я оглядываюсь. У меня с собой только лишь сумочка, весь мой багаж остался в машине, которая припаркована в нескольких кварталах отсюда.

— Нужно что-нибудь, в чем будешь спать? — спрашивает он.

— Да, пожалуйста.

Он возвращается через несколько минут, держа в руках футболку «Чикаго Кабс». (Примеч. «Чикаго Кабс» («Чикагские щенки») — профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Чикаго). Она мягкая и вылинявшая от многочисленных стирок, ее первоначальный цвет морской волны теперь стал более приглушенного голубого оттенка. Идеально.

— Спасибо.

— Ванная комната находится в конце коридора, а полотенца — в шкафу под раковиной.

Я сажусь на край кровати, уставшая и смущенная. Мое влечение к нему стало еще сильнее, чем я могла себе представить по прошествии всех этих лет, и я не знаю, что с этим делать. Подразумевалось, что это будет смело и весело. Это не должно было вызывать в воображении кучу воспоминаний и вопросов «а что, если?..».

Риз смотрит на меня, словно заносит в каталог все, что во мне изменилось за эти годы. Не говоря ни слова, он подходит ближе и недовольно берет меня за руку. Мои ногти накрашены черным, как смоль, лаком; в последнее время это мой знаковый цвет.

— Это новенькое, — наконец, говорит он.

Я отдергиваю руку и киваю в сторону его покрытой татуировками руки, которую увидела лишь мельком:

— Как и это.

Он кивает.

— Так и есть.

Когда он снова изучает меня этими темными глазами, я нервничаю. Между нами все изменилось. Мы изменились. И я не имею понятия, подходим ли мы все еще друг другу. Эта мысль меня угнетает.