Заrадки старой Персии

Ибн Сина брал в качестве категорий, характеризующих бытие, категории необходимости, действительности и возможности. Он говорил, что каждая вещь возникает в силу своей, порождающей ее причины. Каждая из таких причин, в свою очередь, порождена какой-то определенной собственной причиной и т. д. Весь мир в целом возникает, по мнению Ибн Сины, как порождение первопричины, Бога.

Бог в философии Ибн Сины выступает как необходимость, как вечный источник действительности. Но Бог не в силах создать что-либо без наличия возможности, источником которой является материя.

Познание Ибн Сина представлял себе как деятельность разума («души») человека. Иногда он даже говорит, что душа путем сравнения между собой образов воспринимаемых органами чувств тел и явлений классифицирует их, образует общие, отвлеченные понятия. Основанием же для сравнения, как считал Ибн Сина, всегда являются сходство и различия вещей, существующие в действительности.

Изучение отдельных или единичных вещей, как утверждал философ, составляет предмет специальных наук. Но для всех наук: необходимо пользоваться методами логики, ибо разум человека, изучая закономерности, образует общие понятия о вещах и явлениях, а общие понятия являются предметом особой науки — логики.

В предисловии к краткому изложению своей философии («Наджат») Ибн Сина писал: «Логика устанавливает законы правильного рассуждения, точно так же как грамматика — законы словосочетания». Он сумел воспринять систему логики, разработанную Аристотелем, и творчески развивал ее дальше. В его понимании логика выступает как наука содержательная, а не только формальная. Рассматривая различные виды логических доказательств, Ибн Сина на самое последнее место ставил аналогию, излюбленную мусульманскими схоластами. «Аналогия менее убедительна, чем индукция, основанная на опыте, — говорил он. — Аналогия хороша лишь для занимательности и предположений, но не годится для убедительного доказательства, а применяется аналогия преимущественно в фикхе».

Ибн Сина резко отрицательно относился к софистике, к игре словами и считал, что логические категории и построения должны соответствовать вещам, действительности, истине. Он критиковал и высмеивал никчемные схоластические рассуждения, причем иногда от него попадало и мусульманским законоведам (факихам) и предмету их занятий — шариату (мусульманскому праву). Он говорил: «Из всех видов доказательств нас интересуют только два: истинные, чтобы им следовать, и софистические, чтобы их избегать». Ибн Сина писал, что никакие, даже самые хитроумные логические уловки не могут сделать ложное истинным.

Подчеркивая могущество познания, Ибн Сина, однако, идеалистически преувеличивал роль разума, доходя до обожествления разума человека. С другой стороны, историки философии отмечают, что в учении Ибн Сины содержатся пантеистические положения, стремление растворить бога в природе. Пантеизм же в истории философской мысли мог служить и не раз служил мостом для подхода к материализму.

Несмотря на то что Ибн Сина отдавал большую дань идеализму и религии, его философское учение в целом сыграло в условиях феодализма прогрессивную роль и на Востоке, и в Европе.

В судьбе научного творчества Ибн Сины есть нечто сходное с судьбою творений Аристотеля, у которого, по характеристике В. И. Ленина, схоластика и поповщина взяли мертвое, а не живое. В. И. Ленин указывает: «…из логики Аристотеля (который всюду, на каждом шагу ставит вопрос именно о диалектике) сделали мертвую схоластику, выбросив все поиски, колебания, приемы постановки вопросов».

Подобным же образом ученые схоласты и на Востоке, и в средневековой Европе охотно брали «мертвое» у Ибн Сины, брали его идеалистические схемы и построения, его мистику, догматизировали его выводы и гипотезы. Но они игнорировали его исследовательские приемы, стремление обращаться к жизни, к практике, к наблюдению, к опыту, отбрасывали элементы диалектики и материалистические тенденции, проявлявшиеся в его творчестве.

Действительно ценное из наследства, оставленного Ибн Синой, брали только передовые ученые и мыслители как на Востоке, так и на Западе. Влияние великого ученого и философа сказалось на творчестве таких деятелей культуры, как Омар Хайям, Ибн Рошд (Аверроэс) и др. С трудами Ибн Сины был знаком и цитировал их Роджер Бэкон. Небезынтересно отметить, что взгляды, очень сходные с основным положением рационалистической философии Декарта («Я мыслю, следовательно, существую»), высказал за шесть столетий до него Ибн Сина. Декарт, видимо, был знаком с латинскими переводами произведений ученого.

Особенно сильно влияние Ибн Сины в средневековой Европе сказалось на развитии знаний о природе.

Предтеча психологии

Значительный интерес для истории науки представляют работы Ибн Сины по вопросам психологии, которой он занимался в связи со своими медицинскими и философскими исследованиями. Психологические взгляды его отражены в энциклопедическом сочинении «Китаб-аш-Шифа», в медицинском «Каноне», а также в специальных трактатах о «душе».

Свой первый трактат по психологии Ибн Сина начинает с рассуждения о том, что, прежде чем заниматься исследованием чего бы то ни было, надо установить, существует ли самый объект исследования. Он говорит: «По мнению философов, тот, кто начинает писать о чем-нибудь, не установив предварительно, что данная вещь существует, сбивается с пути ясного изображения. Я должен поэтому прежде всего постараться доказать существование душевных сил — раньше, чем приступлю к определению и изображению каждой отдельной силы».

^{Серебряный поднос с изображением Ибн Сины} 

Далее Ибн Сина пытается доказать существование «душевных сил» («души») у человека, исходя, однако, не из религиозных догм и не из каких-либо мистических построений, а из явлений действительности. Он говорил, что если движение любого тела имеет свою причину, то движение человека также должно иметь свою причину. Этой причиной, по мнению Ибн Сины, является деятельность «душевных сил».

Легко видеть, что таким образом Ибн Сина «доказывал» в действительности лишь существование психической деятельности, разума и воли у человека.

В работах Ибн Сины по психологии наряду с элементами средневекового мистицизма имеются и весьма интересные мысли. Он изучал взаимодействие между психической деятельностью и здоровьем человека, причем не ограничивался отвлеченными рассуждениями, а стремился опереться на наблюдения, ставил простые, но остроумные опыты над животными.

Для подтверждения своего взгляда о влиянии «души» на тело, о тесной взаимосвязи между состоянием психики и физиологическими процессами Ибн Сина произвел опыт над двумя барашками. Он поместил их в разные места и кормил одной и той же пищей, взвешивая ее на весах, чтобы каждому барашку давать поровну. Одного барашка Ибн Сина поместил неподалеку от находившегося на привязи волка, который постоянно выл и рычал, а другого — в спокойном месте. Барашек, помещенный по соседству с волком, все худел и чахнул (в отличие от своего собрата, находившегося в спокойной обстановке), несмотря на то что ему увеличивали рацион.