Зараза. Трилогия

В нижнем отделении два комплекта формы и кожаный несессер, про который и шептал червячок в голове: «Ну, наверное, там!»

Хер там!

Несессер под завязку был набит пачками стодолларовых банкнот. Но, как говорится тоже хлеб – будет чем с Дугласом рассчитаться. Я запихнул несессер в рюкзак и уже собрался уходить, как меня позвал Вадик.

– Блин, а красифые они. Особенно фот этот, Ффефда Фьерра-Леоне, мутный правда какой-то, – Вадик стоял возле шкафчика, разглядывал брошюру, а потом повернул ко мне разворот.

– Не путай, это не Звезда Сьерра-Леоне, я его видел…то есть реплику…бляяять!

Глава 21

– Дайка сюда, – я выхватил у Вадика книжку и стал всматриваться в картинку и название.

Так-с. На картинке «Звезда Сьерра-Леоне», а ищу – «Львиное сердце».

Ну, вроде похож. Масштаб по картинке не определить, но вроде похож. Такой же неровный, необработанный, мутный, только этот больше похож на брусок оплавленной свечи, а тот более круглый, действительно на сердце смахивает, а внутри еще какая-то червоточинка была.

Ну, неужели так просто? На самом, черт его подери, видном месте! Виднее уже некуда. И на что Гульдберг рассчитывал?

На таких, видимо, балбесов, как я.

Что мне мешало приглядеться? Я же видел фотографию «Львиного Сердца» раньше, мог бы задуматься, перепроверить. Да, хотя бы просто реплику стащить на память. Ладно, задним умом мы все умные.

– Вадик, мне срочно нужно в Музей Мира, ты до ЖД один доедешь?

– Фдурел? Фкоро фтемнеет, мофет утром?

– Не-не-не, щас сгоняю по бырому, одно колесо там, другое уже дома, – я вернул из рюкзака несессер с деньгами и протянул Вадику, – Отвези в нычку, на выкуп за парней пойдет.

– Ладно, – согласился Вадик, хотя по лицу было понятно, что это все ему не нравится, – Фитяфя моего вофми тогда, а я не буду из «пиранюфки» выходить вообще.

– Спасибо.

– Только не проеби его, как пулемет, – Вадик передал мне пистолет-пулемет с запасными магазинами и осмотрел меня, – и пофофе, как и обреф. Мне Леха фторой не даст.

– Береги себя, я скоро.

Я оставил ГМ в броневике, все равно уже стрелять нечем, закинул за спину «Витязь», дождался пока Вадик захлопнет люк, и только тогда газанул, оглашая всю округу визгливым мотором.

Гнал так, будто на последнюю электричку опаздываю. Даже стайку шаркунов распугал, когда вылетел из очередного переулка, но на кураже проехал недолго. Уже через пару кварталом, пришлось спасаться от орды, искать объездные пути и плутать так, что, думал, бензина не хватит. Так что во двор музея въехал уже в сумерках. Злой, нервный и уставший.

По новым трупам на дорожке, веранде и в первом же зале, куда я ворвался, понял, что опоздал. Электричка, может, еще не ушла, но какие-то гастролеры-контролеры в музее уже побывали с моего последнего прихода.

Заставил себя успокоиться. Перестроиться с режима: «беги и хватай» на более аккуратный, вдумчивый, с контролем всех секторов, проверкой и зачисткой дверей, ниш и особо массивных экспонатов.

Нашел еще несколько трупов с одиночными дырками ровнехонько промеж глаз. Профи работали или нет, это, конечно, не доказано, но точно не фермеры с палками и дедовскими двустволками.

Я легонько толкнул дверь в нужный мне зал глушителем «Витязя» и мысленно попрощался с мечтой об алмазе. Стенд с репликами был разбит, прямо посередине самой большой подушечки, где должен был лежать мой алмаз, зияла круглая дыра. Будто кулаком пробили или огнетушителем, который валялся рядом в куче битого стекла.

Маленькое окошко под потолком давало совсем мало света, но достаточно, чтобы разглядеть, что камня больше нет.

Я принюхался, показалось, что в помещении добавился новый запах. В прошлое посещение его точно не было, да и откуда ему здесь взяться в этом унылом музее ржавого железа и вяленных на солнце трупов? Запах пластика. Так новый автомобиль пахнет, когда его из салона забираешь.

Я вошел в помещение и замер, услышав, как хрустнуло битое стекло под ногами. Посмотрел на пол, пытаясь понять, откуда оно взялось так далеко от разбитого стенда. И в этот момент перед глазами мелькнул дрожащий воздух, задувая мне в лицо еще больше химозного духа, а потом меня что-то ударило в челюсть.

Меня почти выкинуло из комнаты. Задержали створки двери, жалобно хрустнув под моим весом.

Я схватился за оружие, но воздух раньше сгустился чуть в стороне от меня и следующий удар выбросил меня в коридор. Сгусток темного пространства погнался за мной и выбил пистолет-пулемет из рук с такой силой, что лопнули карабины на ремне.

Губа разбита, во рту кровь, зуб шатается, ребра ноют, но там броник чуть смягчил. Руку жжет, ремнем цепануло, когда вырывали. Я попробовал встать, но будто сама тьма навалилась на меня и давит к полу.

Темный силуэт мигнул и начал проявляться, формируя бронированный костюм «призрака». Уродский киборг стоял надо мной, давя на бронежилет тяжелым, похожим на мотоциклетный, ботинком. Он медленно снял шлем, пощелкал чем-то в глубине воротника, а потом стянул маску.

Я узнал Маркуса, того самого, что очень хотел со мной поквитаться за смерть родственника.

– Привет, бродяга, – дернул щекой блондин, цокая губами, – Похоже, ты нам больше не нужен.

Он улыбнулся и сильнее придавил меня ногой, которую я безуспешно пытался сдвинуть, чтобы хоть вздохнуть нормально. Но там явное утяжеление, как бы еще привода какого-нибудь ни встроили. Потом достал откуда-то сзади алмаз и стал крутить его кончиками пальцев, одновременно любуясь им и дразня меня. А я все еще пытался сделать вдох.

– Точно, не нужен, – он кивнул на алмаз и убрал его в карман или спецконтейнер за спиной, послышалось, как щелкнул замочек.

Он, наконец, слез с меня, но лишь для того, чтобы черные руки, напоминавшие кевларовые бронеперчатки, схватили меня за броник с разгрузкой, подняли и швырнули в коридор.

А потом еще раз в стену, и снова в коридор.

Я только успевал сделать вдох, как весь воздух тут же выбивало от удара. Боль, оглушение, опять попытка хоть немного втянуть в себя прохладного вечернего воздуха, как невидимые руки хватали меня и бросали дальше.

Маркус опять ушел в невидимость, наслаждаясь игрой со мной.

Я вылетел во двор, а единственной мыслью было – наконец на что-то мягкое. Травка, песочек – можно просто закрыть глаза и отдохнуть. «Призрак» все равно исчез из поля зрения, но я слышал, как он кружит рядом.

Я не торопился открывать глаза. И подавать признаки жизни, лежал, пытаясь понять, что делать и есть ли вообще во мне еще эти самые признаки жизни. «Витязь» я потерял, пистолет Маркус выбил из меня в одну из встреч с экспозицией миноискателей, под рюкзаком закреплен томагавк, и есть шанс, что Маркус его не видел, запасной пистолет я зачем-то оставил в рюкзаке. Еще есть инъектор Альберта, если, конечно, он не сломался от полетов и падений. Тело ноет, как после приличного боксерского боя, но вывихов и переломов не чувствую.