Заре навстречу(Роман)

Из ревкома Роман вышел вместе с Марией Чекаревой, и они пошли в комитет, чтобы наметить группу товарищей, которые должны будут ехать завтра с Романом за телом Ильи.

В помещение комитета Мария вошла первая. Вдруг она вздрогнула, попятилась… и порывисто кинулась вперед.

Навстречу ей поднялась Ирина с заснувшим на руках ребенком.

XIX

Путь, разобранный отступающими белогвардейцами, только что восстановлен, — поезд осторожно ползет по свежей желтой насыпи. Медленно проплывает мимо сосновый бор, дышит в дверь теплушки прохладой и лесными запахами. Наискось лежит на полу жаркая солнечная полоса, искрится каменноугольная пыль.

В вагоне молчание. Все уже переговорено, рассказано… Каждый нетерпеливо думает: «Скоро ли Перевал?»

— Эвон та самая выемка, товарищ Светлакова!

Это сказал молодой красноармеец Никишин с забинтованной головой. Он стоял в дверях, вытягивая шею вперед, точно хотел опередить ленивый поезд.

Ирина кивнула. Она сидела в тени, на нарах, смуглая, в белой косынке, держала на коленях спящего ребенка.

— Пожалуйста, Наташа, присмотри за Машей! — сказала она своим выразительным голосом, сохранившим девический серебристый оттенок. Бережно приподняв полугодовалую Машу, Ирина уложила ее на пальто на нары и подошла к двери.

Год… нет не год, а тринадцать месяцев тому назад покинули они с Ильей родной город и расстались в этой выемке.

Она жадно вглядывалась в рыжий откос, точно он мог сохранить следы Ильи. А вот и куст шиповника возле обомшелого камня!

Вот следы боя: окопчики — бугорок и ямка, бугорок и ямка… Столбики с обрывками проволоки, расщепленное ложе винтовки, расплющенный котелок.

Бой!.. Ирине невольно пришло на память то первое сражение, в котором она принимала участие как сестра милосердия.

Во время боя Ирина не думала ни о себе, ни о муже. В первый раз встретилась она с людьми, страдающими от ран, и все ее мысли были обращены на то, чтобы утишить муки, успокоить страдания.

После боя ей пришлось везти тяжелораненых на станцию Полдень, но их там не приняли, так как госпиталь эвакуировался. Пришлось везти в Мохов.

Только сдав раненых в госпиталь, Ирина вернулась.

Нерадостные вести ожидали ее.

Оттеснить белогвардейцев не удалось. Отряд начал было наступление, но противник обошел его с фланга. Интервенты зашли в тыл, наткнулись на моряков, оттянутых на отдых. Балтийцы приняли врага в штыки. Но напор был силен. И балтийцам, и отряду Толкачева пришлось отступить.

О заслоне было известно только то, что он разбит. Смелые разведчики побывали в выемке, видели место боя, но ни раненых, ни мертвых не нашли.

Ничего не нашли, кроме огромной общей могилы.

Жив ли Илья, никто не знал. Была надежда: уцелевшие в бою товарищи могли пробраться лесами в Апайский завод, в Лысогорск и в Лосев.

Ирина вызвалась разыскивать их.

Ни минуты не сомневалась она, что муж ее жив.

Прежде всего она поехала по линии Лосев — Бердянск.

На остановках выходила, расспрашивала всех и каждого, не слыхали ли что об Илье и его товарищах. Заходила в штабы, в летучки, в санитарные вагоны, в теплушки. От станции ехала то в вагоне, то на платформе, то на тормозной площадке.

Иногда ей попадался зачитанный, с оторванными на закрутку полями номер областной газеты с новым адресом редакции: Кушвинский завод, заводской двор, вагон № 159… Все сорвалось с насиженных мест. Тихие заводы и станции стали местами кровавых сражений… И нельзя узнать, в чьих руках будет завтра тот пункт, где ты находишься сегодня. Ирина ехала и ехала, преодолевая дурноту и тошноту, свойственные беременности…

Лосевский комитет партии организовал поиски по окрестностям, дал знать углежогам, которые жили в лесных избушках. Не исключена была возможность, что Илья с товарищами пробирается лесами к Лосеву.

В Лосеве Ирина встретила несколько бойцов из заслона. Один из них видел Илью незадолго до налета белогвардейцев.

— Товарища Светлакова я видел живым, здоровым, — рассказывал он. — Мы после него заступили свою смену в секрете. Немного погодя в выемке началась стрельба. Разводящий пошел узнать, в чем дело, связь установить… Стрельба прекратилась, а он назад не идет. Смены мы не дождались. Видим, неладно дело. Решили идти. Но тут повалили белые — и конные, и пешие, нам пришлось скрываться…

Позднее отыскались многие… Одна группа вышла через леса и болота к Новой Бобровке, трое к селу Монастырскому, один добрался до Апайского завода… Ильи не было между ними.

Работая в походном госпитале в Лысогорске, Ирина встретила бойца, который был в секрете вместе с ее мужем.

— Глухих, где Светлаков? Ты видел его?

— Видел, — ответил Глухих. — Только что я пообедал, начал катать шинель, а белые как сыпанут из лесу! Нас окружили. Вижу, Светлаков отстреливается с колена. Я кричу ему: «Беги, товарищ Светлаков! К лесу беги!» — он не слышит, стреляет. Потом я пробился к лесу и больше его не видел.

— И не слыхал ничего о нем?

Глухих ответил, глядя в сторону:

— Смотри, жив ли он? Кабы жив был, уж он бы нашелся!

Но Ирина была твердо уверена, что муж ее жив.

Очевидно, он не успел пробраться к своим и остался в тылу белых, ведет подпольную работу.

Верилось, что они встретятся в Перевале, в освобожденном Перевале.

…Нельзя сказать, что Ирина, глядя на выемку, вспоминала последовательно свои поиски. Она лишь острее почувствовала тоску по мужу…

Поезд полз как черепаха.

Наконец он вышел из выемки и стал набирать скорость.

Вот и станция Лузино!.. Желтое здание вокзала с белой заплатой — новой двустворчатой дверью… сигнальный колокол с выбитым боком…

— Поехали!

Вдруг среди привычного лязга и постукивания послышался отдаленный гул орудийного выстрела. Все тревожно и вопросительно поглядели друг на друга…

— Это гром!.. — со смехом сказал Никишин, и все рассмеялись. Почти невидимая тучка пролилась крупным дождем. Солнце пронизывало его. В вагон дохнуло прохладой. Луга ярче зазеленели. Вдали поднялась знакомая синеватая гряда плавных гор.

Дай-ка нам, мамка, пеленку, — сказала Наталья Даурцева.

Ирина бросилась к девочке:

— Ай-я-яй! Маша, Маша!.. Такая большая!..

— Это я виновата, — сказала Наталья, — я проворонила.

Близился город. Все сгрудились у двери. Широко развернулся пруд. Завод с бездымными трубами показался на берегу — закопченные корпуса, пустой двор. Побежали мимо домишки пригорода, сады, огороды.

— Живой! Живой! — закричала вдруг Наталья, указывая пальцем на свой домик под тополями. Она смеялась и радовалась, точно вид домика говорил ей о том, что и Владимир жив и здоров.