Зарево над Аргуном

– Я к тебе, полковник.

Политик, повысив подполковника в звании на одну ступень, считал, должно быть, что уже это компенсирует его нахальство во всем остальном.

Ярощук политика недолюбливал, а хамства не терпел вообще.

– Будьте добры, гражданин, предъявите документы.

Сказал и встал, показывая, что лучше ему подчиниться.

Нервно вскочил и незваный гость.

– Ты... ты что? Охренел?! Какие документы? Не узнаешь меня в лицо?!

– Гражданин, - Ярощук сделал шаг вперед.
– Будьте добры. Я просил документы.

Он взял с тумбочки, стоявшей за его спиной, резиновую дубинку и постучал ею по открытой ладони левой руки.

Политик, обычно наглый, но как часто бывает достаточно трусоватый, сбавил тон. И перешел на "вы".

– Неужели вы меня не узнали? А ведь народных законодателей стоит знать в лицо.

– Когда эти народные законодатели примут закон, отменяющий документы, мы будем им руководствоваться. А пока...

– Я не беру с собой документы. Меня везде узнают и так... Что вы сделаете?

– Задержу до выяснения личности.

– У меня, между прочим, в коридоре вооруженная охрана...

Ярощук нажал клавишу внутрипереговорного устройства..

– Дежурный? Группу немедленного реагирования к моим дверям. В коридоре вооруженные люди. Брать осторожно. Проверить документы на оружие, составить акт.

– Вот, - политика трясло от бешенства, но держался он корректно.
– Вот мои документы.

Подрагивавшей рукой он протянул удостоверение Ярощуку.

Тот взял, просмотрел документ.

– Прошу, Владимир Вульвович. Садитесь. Итак, что у вас?

– У нас ничего, - политик сунул документ в карман.
– Это теперь у вас. Я сейчас еду прямо к министру внутренних дел. Пусть он лично займется вами...

Трудно сказать, ездил ли законодатель к министру или нашел какие-то другие пути, но уже к вечеру сверху прошла команда помощника депутата отпустить и расследование о его хулиганстве прекратить.

Так что поверить в безразличие актрисы к известности Ярощук не мог. А она тем временем, вдруг так просто, словно они были век знакомы, спросила:

– Вы меня не проводите? Здесь недалеко. Я приглашаю вас на чай.

– Почему нет?
– ответил Ярощук. Он ни мгновения не колебался. Он был готов услышать нечто подобное, хотя и не знал где, когда и в какой форме предложение будет сделано. Он слишком долго в своей жизни занимался тем, что отсеивал случайное от закономерного и старался предугадать обстоятельства, которые порождают те или иные явления. Три встречи с незнакомой женщиной, происходившие в трех разных районах города в самый короткий срок, он уже не мог квалифицировать как случайные. Скорее всего они были запланированными, неплохо организованными и срежиссированными. А коли так, значит ещё кто-то, чье присутствие рядом с собой он не замечает, водит его по городу, заранее зная, где он может оказаться. Однако этот неведомый кто-то не очень высокий профессионал, поскольку не учитывает, что случайность и закономерность в подобных обстоятельствах неплохо просчитываются. Ко всему он либо наивно верит, что Ярощук беспредельно сластолюбив, что тут же прилипнет к бумаге, намазанной медом, либо обстоятельства вынуждают его торопиться, и он во чтобы то ни стало торопится организовать сближение с красивой женщиной.

– Тогда пошли, - она явно обрадовалась.
– Я Валентина. А вы?

– Алексей, - темнить в этом случае, чтобы не вызвать её настороженности, если она знает кто он, было неразумно.
– Алексей Вадимович.

– Можно, я буду называть вас Ал?

– Пожалуйста, при условии если мне будет разрешено называть вас Аля...

Они проехали две остановки на троллейбусе, прошли к кирпичному дому, которые в московском просторечии называются "сталинскими", поднялись на лифте на шестой этаж.

Квартира, в которой они оказались, поражала размерами - просторная прихожая, три огромные комнаты, широкая светлая кухня, большой балкон.

В гостиной был накрыт стол. Заметив, с каким интересом на него посмотрел гость, Валентина изобразила смущение.

– Ой, не обращайте внимания, - она кокетливо улыбнулась и легким движением руки поправила и без того прекрасно лежавшую на голове прическу.
– У нас вчера с подружкой был междусобойчик. Сейчас я уберу.

Она взяла со стола фужер и тонконогую рюмку и, элегантно покачивая бедрами, вышла на кухню. Быстро вернулась, сдвинула стеклянную створку серванта, вынула чистый фужер и рюмку, поставила на столик.

– Присаживайтесь, Алексей Вадимович. Прошу вас.

Коньяк, кисти винограда, живописно свисавшие с краев вазы. Лососинка, аккуратно разложенная на удлиненном рыбном люде, красная икорка в икорнице, прикрытой серебряной крышкой - все это выглядело чрезвычайно заманчиво и вряд ли осталось после какого-то "междусобойчика". Здесь явно ждали гостя, но хотели создать вид, что угощение приготовлено случайно.

– Спасибо, Аля, у меня вечером много дел. И вообще я на службе...

– Вы меня обижаете.

Сделав вид, что уступает просьбам, Ярощук сел за стол.

– Поухаживайте за мной, - кокетливо предложила Аля.
– Вино должен разливать мужчина. Разве не так?

Ярощук налил коньяк в благородные хрустальные рюмки. Предложил тост:

– За вас!

Но Аля перебила его.

– Сперва за наше знакомство.

Они выпили.

– У вас прекрасная квартира, - сказал Ярощук, которому нужно было сориентироваться в обстановке.
– Куда выходит балкон?

– На проспект, - ответила хозяйка.
– Можно взглянуть, если хотите.

Она вышла на балкон и встала у парапета. Внизу в быстро густевшей синеве лежал город. Словно разрубая его на две части вдаль тянулась прямая линия проспекта, с обеих сторон обозначенная сверканьем огней.

Ярощук стоял позади её, и она ждала что он её обнимет. Не мог мужчина не воспользоваться таким моментом. Даже если он сомневается в своей обольщающей силе и не знает - выйдет у него что-то из это затеи или нет он должен, нет, коли следовать психологии самца, он просто обязан попытаться её облапить и проверить свои шансы на успех действием.

Время шло, а гость ничем себя не проявлял. Он так и стоял за её спиной, совершенно не выказывая никаких желаний.

– Здесь прохладно, - сказала она.

После таких слов самый тупой ухажер должен был сделать что-то, чтобы женщине стало теплее.

– Принести платок?
– спросил он.
– Можно?

Его предложение заставило её обернуться. Он стоял на пороге и его мощная фигура атлета закрывала почти весь свет, падавший на балкон из комнаты.

"Дура, - подумала она.
– Вот дура!" Надо было вести себя более вызывающе. А ей показалось, что мужчина, так легко и охотно принявший приглашение зайти к ней на чашку чая, окажется человеком более зрелым и опытным, которому будет не так уж трудно понять, зачем и почему одинокая женщина зовет в гости незнакомца. Теперь приходилось быстро менять тактику.