Зарево над Аргуном

Тот даже не посчитал нужным обернуться.

– Э, - сказал он небрежно.
– Это мои родственники. Живут в Азербайджане. Сюда приехали в гости. У нас будет большая свадьба.

– Почему же не перешли границу открыто?

– Э, московский милиций! Ты знаешь, как мы тут живем, да? Шаг ступишь - давай бакшиш. Сейчас их увезут.

И в самом деле со стороны дороги послышался гул подъезжавших машин. Два небольших фургончика - "Газели" - остановились со стороны торца склада. К ним сразу потянулись приехавшие в трайлере мужчины. Валидуб обратил внимание, что они двинулись гуськом, легкой трусцой и полупригибаясь, как солдаты, преодолевавшие опасную зону обстрела. Но особого значения этому не придал.

Подумав, Валидуб отошел в сторону от машины и закурил. В это время грузчик, вошедший в трайлер, стал выкидывать оттуда мягкие тюки. Мешковина упаковки одного из них разорвалась и наружу выперла камуфляжная ткань. Валидуб подошел поближе, пощупал материю.

– Харош, - сказал грузчик.
– Инглизски.

Джафар тут же что-то сердито сказал грузчику по-своему, и тот отскочил в сторону, как ошпаренный. Тогда Джафар пнул тюк и сказал:

– Куртки. Гуманитарная помощь. Нравится? Могу подарить одну.

– А в ящиках что?
– спросил Валидуб.

Джафар деланно засмеялся.

– АК. Арбузы Калашникова.
– Видимо он понимал, что скрыть от Валидуба, содержимое ящиков трудно и решил не темнить.
– Выпить хочешь?

– Ну, - согласился Валидуб.

Джафар сходил внутрь пакгауза и вынес оттуда початую бутылку коньяка со стаканом, который висел на горлышке.

– Заправляйся.

Валидуб с удовольствием оттянулся и подобрел душой.

– Слушай, как бы заменить этого чудика за рулем? Он только и знает: нэ понимэ.

– Зачем заменить? Он хороший человек. Дорогу знает отлично. Машину водит как надо. Тебе обязательно с ним говорить надо? Помолчи, отдохни.

Ночевали они в Изербаше во дворе частного дома. Ранним утром сова двинулись в путь. Не доезжая Манаскента Муслим притормозил и съехал на обочину. Несколько минут спустя рядом с ними остановился ЗИЛ-"бычок".

Муслим выскочил из кабины и помог двум кавказцам перегрузить из фургона в "бычок" два оружейных ящика. Валидуб видел это в зеркало заднего вида, но решил не вмешиваться. Хрен с ними, пусть обтяпывают свои дела: жить людям как-то необходимо. Хороший мент должен уметь не видеть того, что видеть ему не выгодно.

Они без приключений проехали Кизляр, а за Александро-Невским их задержали у блок-поста.

Валидуб вылез из машины размяться. Прапорщик в милицейской форме, увидев коллегу, спросил удивленно:

– Московский, что ли?

– Что за вопрос! Вот возвращаюсь. С арбузами для управления.

– Этого добра здесь навалом, - сказал прапорщик.

Из помещения поста вышел майор.

– Наш, - объяснил ему прапорщик.
– Московский.

Майор посмотрел на Валидуба внимательно и вдруг попросил:

– Слушай, лейтенант, будь другом. Возьми в Москву письма. Ребята сейчас накатают. Сам понимаешь, почта пока дойдет.

– О чем речь, мужики. Пишите.

– Тогда тебе подождать придется, - майор махнул рукой в сторону площадки-отстойника.
– Пусть водила загонит машину туда. А тебя прошу к нашему шалашу. На чай сахар и калач.

Валидуб вспомнил знакомую с детства полублатную песенку: "Мой муж в тюрьме, я о нем хлопочу, сама туда не хочу". И веселенький припев к ней: "Чай, сахар и калач".

Встреча со своими обрадовала Валидуба. Уже сколько дней он общался с азербайджанцами и слегка опупел от этого. Конечно, к нему относились нормально, даже предупредительно, но он все же ощущал отчужденность, которая незримой, но прочной стеной отделяла его от проникновения в мир хозяев. И вот снова вокруг все свои.

Валидуб вошел в строительную бытовку, которую спецы приспособили под кубрик. За столом в табачном дыму сидело несколько человек в сером камуфляже.

– Плесните ему, - предложил майор.
– Для знакомства.

Мрачный капитан достал пузырь, оплетенный лозой, взял стакан, посмотрел на просвет, снял пальцем со стенки какую-то крошку и набулькал до краев.

– За вас!

Валидуб дернул одним глотком, подчеркивая свое умение принимать горькую радость и чуть не задохнулся от неожиданности. Водка по крепости не уступала спирту, хотя вкус и запах у неё оказались иными..

– Что это?
– спросил Валидуб, отдышавшись.

– Прошибло?
– Командир смотрел на гостя, проверяя его реакцию. Виноградный первач. Местное производство. Хорош, зараза! Пробивает до пяток.

– Меня только до колен ударило, - похвалился Валидуб своей спиртостойкостью.

Никто не засмеялся, хотя ему показалось, что шутка удачная.

– Что вы головы повесили, соколики?
– пропел Валидуб удивленно. Дальше по тексту следовало добавить: "не пора ли выпить алкоголики?". Но майор не дал ему договорить.

– Ты извини, у нас поминки. Сегодня ночью убили товарища.

– Кто он?

Задавать такого рода вопрос было не очень тактично, но Валидуб не удержался.

– Прапорщик Соломин.

– Соломин?!
– Валидуб посмотрел на майора ошеломленно.
– Игорь?

– Он.

– Так я его знал. Он у нас в отделении служил. Потом ушел в ОМОН.

– Вот как сложилось, - сказал майор виноватым голосом.

– Можно с ним попрощаться?

– Что за вопрос.

Убитый прапорщик лежал за стеной блиндажа, прикрытый белой простыней. Бледное без кровинки лицо казалось спокойным. Всем своим видом он словно говорил: "Свое я отстрелял, а что оставил вам - не взыщите, не сумел".

Валидуб снял кепи. Постоял над телом, склонив голову.

– Кто его?

– Находился ночью в секрете. А него напоролась группа боевиков. Их было человек десять. Можно было их пропустить, а он взял все на себя и открыл огонь. Четверых положил. Живые прорвались в Чечню.

– Убитых утащили с собой?

– Не сумели.

– Где они?
– Валидуба мало интересовали "духи", и он спросил просто так, по инерции любопытства, чтобы потом в Москве рассказывать о том, что видел на Кавказе своими глазами.