"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24

— Чего они хотят? — спросил один из присутствующих.

— Крови, — холодно ответил пастор. — Но на этот раз человеческой.

— Они… они хотят, чтобы мы принесли им самую великую жертву?

— Нет. Для той крови время еще не пришло. Сейчас им нужна молодая кровь. Кровь девственницы.

Один из юношей испугался, другому вдруг захотелось смеяться, и он начал кашлять, чтобы подавить смех. Все строго посмотрели в его сторону. На этот раз обошлось, хотя он и подвергал себя страшному риску. Все здесь казалось ему преувеличенно театральным. Впрочем, он знал, что тут не шутили. О некоторых жертвоприношениях ему хотелось бы забыть…

Но смеялся он недолго. Вскоре его охватил страх, этот страх вместе с холодом, источаемым каменными стенами, сковал все его существо. Ему стало трудно дышать. Действо продолжалось, в нем было много зловещего. Юноша помертвел, когда из глубины шахты зазвучала протяжная языческая песнь.

А наверху в зале продолжались танцы и веселье. Его Величество развлекал своих гостей музыкой и балетом. Записки о тайных свиданиях летали между дамами и кавалерам, которые, конечно, состояли в браке и свидания назначали отнюдь не своим мужьям или женам. Двор развлекался, забыв о бренности жизни.

3

Марина тщетно пыталась забыть то, что ей довелось пережить в оружейной палате.

Она открыла глаза и прислушалась. Все тихо, никто не подкрадывается к ее двери. Наверняка граф Рюккельберг танцует сейчас на балу. О Господи, пусть он пробудет там весь вечер, всю ночь! Не разрешай ему подняться сюда наверх!

Оружейная палата…. Кажется, это случилось неделю назад. Или чуть больше…

— Там темно, я все равно ничего не увижу, — прошептала она.

— Тс-с, подожди, все, что нужно, ты увидишь, — возразил ей граф Рюккельберг. Звякнуло оружие. — Осторожней! — шикнул на нее граф.

— Дядя Поуль… Давайте вернемся. Ведь меня ищут.

Он остановился. Она ощущала исходящий от него жар, под шелковым жилетом колыхалось рыхлое тело. От страха и отвращения Марина чуть не задохнулась.

— Подожди, — прошептал он взволнованно и нетерпеливо, и Марина услыхала, что он возится со своей одеждой. Он снова шумно и тяжело задышал.

Марине не хотелось думать об этом, она вся дрожала, у нее потекли слезы, но неотвязные воспоминания были сильнее ее воли. Он схватил ее руку.

— Потрогай, — срывающимся голосом прошептал он и дрожащими потными руками потянул к себе ее руку.

Марина была вынуждена обхватить что-то круглое, горячее, пульсирующее, она ничего не понимала и попыталась освободиться, но граф, словно в отчаянии вцепился в нее.

— Вот что значит настоящий мужчина, — хрипло проговорил он. — Чувствуешь? Чувствуешь, какая в нем сила?

Марина чувствовала, что ее вот-вот вырвет, она застонала и попыталась освободиться, но рука графа держала ее руку и заставляла двигаться так, как ему хотелось. Дыхание с хрипом вырывалось у него из груди, она подумала, что он умирает. Наконец ей удалось вырваться, и она бросилась к дверям, за спиной у нее раздался разочарованный крик, но граф не последовал за ней, он не мог двинуться с места и только шумно дышал. Она была уже в коридоре.

В тот вечер она не осмелилась лечь. Так и сидела на подоконнике, пока не заснула. Однако никому ни о чем не сказала: граф предупредил Марину, что ее мать совершила ужасный проступок. Если король о нем узнает, матери отрубят голову. Но он, добрый дядя Поуль, никому не расскажет об этом, если Марина будет умницей. Как могла она после этого рассказать кому-нибудь о том, что случилось в оружейной палате?

На другой вечер граф не приходил к Марине. Она умоляла мать разрешить ей спать у нее в спальне, но это могло разгневать отца и Хильдегард пришлось ответить Марине отказом. Отец уже несколько раз бил Марину, и Хильдегард была не в силах пережить эти побои еще раз.

Но оружейная палата оказалась только началом. Через несколько вечеров граф снова явился к Марине.

— Нет! Нет! — в отчаянии закричала она.

— Тс-с-с, девчонка! Хочешь, чтобы палач пришел и увел твою мать? — прошептал граф. — Но я умею молчать. Не бойся, ничего с тобой не случится, только лежи тихо.

— Я хочу к маме.

— Она спит. Весь дворец спит. Лежи спокойно, это не страшно. Я только немного поглажу тебя.

Все человечество словно отвернулось от Марины, она дрожала от ужаса, не смея пошевелиться, а граф сунул руку под одеяло и стал щупать ее грудь, при этом он сладострастно сопел.

— Пожалуйста, не надо, — молила Марина.

— Хорошо, хорошо, если тебе это не нравится, — сказал он сладким голосом. — Желание моей маленькой куколки — для меня закон.

И его жирные пальцы скользнули вниз по ее телу к самому сокровенному месту! Марина громко закричала от унижения и страха. Тогда он ударил ее по руке и ушел.

Это воспоминание было таким мучительным, что Марина зажала уши руками, пытаясь отогнать его. Но это было выше ее сил.

Хильдегард очнулась от гула голосов, вокруг нее толпились люди. Они с трудом сдерживали любопытство… Где она, что с ней случилось?

— Она умерла, — сказал кто-то в задних рядах. Эти слова, как ножом, резанули Хильдегард по сердцу.

Говорившему ответил мягкий мужской голос:

— Пожалуйста, не говорите при больной о том, чего не понимаете!

Хильдегард так понравился этот голос, что слезы, вызванные жестокими словами, превратились в слезы благодарности.

Несколько сильных рук подняли ее. Она пыталась помешать им, сказать, что у нее задерется юбка, и она будет выглядеть смешно. Однако произнести этого не смогла. Итак, то, чего она боялась больше всего, случилось — она упала в обморок на глазах у всех.

— Где ее муж, где герцог Йохум? — крикнул кто-то, и Хильдегард узнала голос королевы.

— Удалился куда-то с фрекен Лотти, — холодно произнес женский голос.

— Неужели вы не видите, что она уже очнулась? К чему такая жестокость? — сделал замечание мужской голос, уже ставший для Хильдегард дорогим.

— Я не намерена выслушивать замечания от какого-то телохранителя! — возразил все тот же недобрый женский голос.

Телохранитель? Так это он!

Хильдегард больше не волновали язвительные замечания придворных дам. Она и прежде никогда не рассчитывала на их сочувствие. Главное, что Тристан был рядом.

Ее положили на диван. Здесь было спокойно и прохладно. Лакеи принесли носилки.

— Отнесите герцогиню в ее комнату! — приказала королева. — Нет, нет, только не через зал. Вы что, совсем ничего не понимаете?

Путь оказался не близким. Носилки покачивались. Хильдегард была не в силах открыть глаза.

Кто-то неотступно шел рядом с носилками. Надежный, внушающий чувство покоя. Тяжелые, твердые шаги, поскрипывание сапог.

— Боже, какой стыд…

— О чем Вы говорите, герцогиня!