"Зарубежная фантастика 2024-4" Цикл "Люди льда". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Сэдзуко все это было досконально известно, поскольку именно она записывала все, что происходило. Так же как и Мачико, она отлично владела пером.
Киёмори предпринимал все возможное, чтобы сравняться с большими вельможами. Но те отказывались его признавать, и то, что он разъезжал в запряженной волами повозке, или же передвигался в носилках, мало чем могло ему помочь, точно так же, как и то, что будучи военачальником, он окружил себя вооруженными луком и стрелами всадниками, которые в свою очередь содержали своих служилых людей. В глазах аристократов, пусть те и не обладали более реальной властью, он был всего-навсего невежественный, неотесанный мужлан.
В свое время Киёмори
Старинная японская «Повесть о доме Тайра» открывается следующими словами:
«Лепестки тика свидетельствуют о том, что пышный цвет неизбежно вянет и опадает. Ибо смотри, гордые преходят, как вечерний сон вешней порою. Могущественных, ждет в итоге паденье, они лишь прах, возметаемый ветром».
Своими диктаторскими замашками, эгоистической политикой и непотизмом, то есть покровительством собственным родственникам, Киёмори нажил себе врагов буквально повсюду, и среди знати, и в высших религиозных кругах, и среди военачальников на местах, которым подчинялись большие вооруженные силы. А то, что он взял и перенес столицу из Киото в Кобэ, отнюдь не прибавило ему популярности. Очень скоро он был вынужден возвратить столицу назад.
В Камакуре укрепился клан Гэндзи. Его возглавлял не кто иной, как один из тех троих мальчиков, которых когда-то пощадил Киёмори. К этому времени они уже успели вырасти и жаждали мести.
В нынешнем же, 1181-ом году клан Хейке столкнулся с большими трудностями.
Киёмори только что умер. Сэдзуко не видела его на смертном одре, но все говорили, что это было страшное зрелище. В наказание за его надменность и высокомерие ему был уготован мучительный конец. У него поднялся такой сильный жар, что пришлось прибегнуть к обливанию, чтобы остудить его пылавшее тело, — однако вода на лету обратилась в пар, с таким шипением, будто ее лили на раскаленные уголья или камни. Та же вода, что попала на его тело, вспыхнула ярким пламенем, и вся комната наполнилась пляшущими огненными языками и густым черным дымом. По словам людей, это означало, что он наработал тяжелую карму, и никакие молитвы на свете его уже не спасут.
Сэдзуко знала, что самым их опасным врагом в клане Гэндзи был второй из троих сыновей, оставленных в живых Киёмори. Его звали Ёшидзуне, и о нем уже слагали легенды.
Чего только о нем не рассказывали. Но подобно тому, как сны, фантазии и вымышленные истории зачастую могут поведать о человеке больше, чем правдивое, неприкрашенное жизнеописание, так и все легенды и мифы, ходившие о Ёшидзуне, имели веса не меньше, чем голые факты.
Ёшидзуне, девятый сын Ёшитомо, был всего лишь годовалым ребенком, когда его пощадил враг отца, Киёмори Тайра. Когда ему исполнилось шесть лет, Киёмори решил отослать его в буддистский храм, находившийся в диких горах на севере. Но юный Ёшидзуне то и дело удирал оттуда; в горах он повстречал таинственного отшельника, который выучил его стрелять из лука и обращаться с мечом. По слухам, мальчик рос диким, необузданным и своевольным. Он отказался выбрить голову, как это подобает монаху, и выказывал больше интереса к военным подвигам, чем к молитвам.
В одной из ходивших о нем легенд рассказывалось о неком человеке богатырского роста и сложения, который похвастался, что подстережет на дороге тысячу путников и поотбирает у них мечи, а на вырученные деньги поможет отстроить храм. Добыв девятьсот девяносто девять мечей, он расположился однажды вечером у моста в Киото
и стал поджидать свою последнюю жертву. Он увидел в темноте, как навстречу ему, беспечно наигрывая на флейте, бредет худенький паренек в одеянье послушника. Закаленный в боях богатырь посчитал было, что этот тщедушный юнец не может быть достойным противником, но когда они схватились, выяснилось, что паренек, а это был Ёшидзуне, поднаторел в воинском деле. Его нипочем нельзя было одолеть. Богатырь проникся к нему таким уважением, что попросил позволения стать его слугой. И получил согласие. Имя его было Бенкей.Еще ребенком Ёшидзуне довелось прочесть семейную хронику клана Гэндзи, и тогда он осознал, кто он такой. С того самого мгновенья все его помыслы были направлены к одной-единственной цели: уничтожить клан Хейке и тем самым отомстить за поражение своего отца. И возродить могущество своего клана.
Сэдзуко было известно, что Ёшидзуне удалось сбежать от монахов, что несколько лет он провел в уединении, но сейчас примкнул в войску своего старшего брата. Она боялась его, как и все остальные, — каждый мужчина, который приближался к дворцу, в котором она жила, подвергался тщательному осмотру. Если оказывалось, что он невысокого роста и худощав, с девичьи тонкими чертами лица, за которыми скрывалась решимость воина, обитатели дворца тотчас же били тревогу. Это мог быть Ёшидзуне, вознамерившийся захватить их врасплох.
Клан Хейке был сейчас как никогда уязвим. Киёмори скончался, император — тоже. На императорском троне сидел внук Киёмори, сын его дочери, выданной в свое время замуж за покойного императора. Но мальчику было только четыре года. И слишком уж много влиятельных людей в стране повернулись к клану Хейке спиной…
Два часа, прожитые ею в обличье Сэдзуко, нисколько не воодушевили Туву. Судя по всему, дела клана Хейке, или, как его еще называли, Тайра, были плохи.
Жаль! Ибо она понимала, что Хейке-Тайра были прародителями Людей Льда.
Ей не нравилось, что они проиграют.
Хотя этого еще и не произошло.
В то же время вожди этого клана не вызывали у нее симпатий, настолько они были поглощены собой и не заботились о нуждах народа.
Ну все, она достаточно уже побыла Сэдзуко. В общем-то у нее осталось не так уж и много воплощений — если только она не захочет переместиться еще дальше назад, а этого она делать не собиралась.
Она хотела вернуться обратно в настоящее. Оказаться на кровати в квартире Лисбет.
Она дождалась, пока Сэдзуко вместе с другими придворными дамами расположилась на полуденный отдых. Все они состояли при малолетнем императоре Антоку, или правильнее сказать, подчинялись его бабушке, высокородной Ний, вдове Киёмори.
Но Туве было на все это наплевать. Она хотела домой, в Осло.
Когда Сэдзуко вошла в прохладный покой и прилегла в тишине, Тува сосредоточилась.
«Я хочу вернуться в Осло, — подумала она, — в 1959 год».
Ничего не воспоследовало. Абсолютно ничего. Она даже не перенеслась в пустое — промежуточное между воплощениями — пространство, она просто-напросто осталась там, где была.
Она сосредоточилась изо всех сил. У нее должно получиться, ведь до этого все было так удачно.
Ничего не помогало. Она как была Сэдзуко, так ею и осталась.
По истечении часа Тува вынуждена была признать ужасную истину: Тенгель Злой был реальностью, так же как и его заклятие. Она была обречена оставаться там, где была. До тех пор, пока она ему не понадобится в битве с Людьми Льда, или пока не истекут отмеренные ей четыре года. И тогда Сэдзуко умрет. А с нею и Тува. Но уже навечно.