"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19

После падения Капалиса Шабаг вернется в свой дворец в Реше и отдохнет. Он рисовал себе прелести Реши — ее театры, арены, сады. Теперь у озера, должно быть, цветут вишни, роняя лепестки в кристально чистую воду, и воздух наполнен сладким ароматом.

Неужто всего лишь месяц прошел с тех пор, как он сидел у озера с Даришаном, чьи серебристые, заплетенные в косы волосы блестели на солнце?

— Зачем ты носишь эти перчатки, кузен? — спросил Даришан, бросив камушек в воду. Большая золотистая рыба, потревоженная броском, плеснула хвостом и ушла в глубину.

— Так мне нравится, — раздраженно ответил Шабаг. — И я здесь не для того, чтобы обсуждать мой туалет.

— Чего ты злишься? — хмыкнул Даришан. — Мы вот-вот одержим победу.

— Полгода назад ты говорил то же самое.

— И был прав. Это как охота на льва, кузен. Пока он в густых зарослях, преимущество за ним, но когда его выгонишь на открытое место, он рано или поздно теряет силы. Вот и Горбен так — и силы, и золото у него на исходе.

— Но у него остаются три армии.

— В начале войны их было семь. Двумя из них теперь командую я, одной ты, а еще одна разбита наголову. К чему такое уныние, кузен?

— Не могу дождаться конца войны. Тогда я начну перестраивать все заново.

— Ты? Верно, ты хотел сказать «мы»?

— Разумеется, кузен, я просто обмолвился, — поспешно проговорил Шабаг.

Даришан, развалившись на мраморной скамье, поигрывал одной из своих кос. Ему еще нет сорока, а волосы совсем седые, и он вплетает в них золотые и медные нити.

— Не вздумай предать меня, Шабаг, — предостерег Даришан. — Один ты с наашанитами не сладишь.

— Что за нелепая мысль, Даришан. Мы с тобой одной крови и друзья при этом.

Даришан холодно выдержал взгляд Шабага и улыбнулся.

— Да, мы друзья и кузены, — прошептал он. — Хотел бы я знать, где прячется теперь наш кузен и бывший друг Горбен.

— Он мне другом никогда не был, — покраснел Шабаг. — Друзей я не предаю. Такие мысли недостойны тебя, Даришан.

— Ты прав, — сказал Даришан и встал. — Итак, я отбываю в Эктанис. Не побиться ли нам об заклад, кто из нас первый одержит победу?

— Почему бы и нет? Ставлю тысячу золотых, что Капалис падет раньше Эктаниса.

— Тысячу и рабыню Датиан в придачу?

— Идет, — скрывая раздражение, сказал Шабаг. — Береги себя, кузен.

Они обменялись рукопожатием.

— Поберегу. Кстати, видел ты ту селянку?

— Видел, но ничего путного от нее не услышал. Кабучек приврал, как видно.

— Может, и так, но она спасла его от акул и предсказала, что скоро их подберет корабль. А мне она помогла найти опаловую брошь, потерянную три года назад. Что она сказала тебе?

— Говорила любопытные вещи о моем прошлом, — пожал плечами Шабаг, — но этому ее мог научить Кабучек. Когда я спросил ее о предстоящей кампании, она закрыла глаза, взяла меня за руку и подержала ее несколько мгновений, а потом отпустила и заявила, что ничего сказать не может.

— Совсем ничего?

— Сказала только «Он идет!» с восторгом и с ужасом. И посоветовала мне не ездить в Капалис — только и всего.

Видно было, что Даришан хочет что-то сказать, но он передумал, улыбнулся и зашагал прочь.

Выбросив мысли о Даришане из головы, Шабаг подошел к выходу из шатра. В лагере было тихо. Он медленно стянул перчатку с левой руки. Красные незаживающие язвы покрывали кожу — как всегда, с самого отрочества. Мази и травяные отвары облегчали зуд, но полностью эти язвы исцелить не мог никто, как и другие, покрывающие спину, грудь и ноги.

Шабаг снял правую перчатку. Кожа на руке, которой коснулась пророчица, была здоровой и гладкой.

Он предлагал Кабучеку за женщину шестьдесят тысяч золотом, но купец вежливо отказал. «Когда осада кончится, я отберу ее у него», — подумал Шабаг.

Собравшись уже вернуться в шатер, он увидел колонну солдат, медленно движущуюся к лагерю. Их доспехи поблескивали при луне. Они шли по двое в ряд, с офицером во главе. Шабагу он показался знакомым, но шлем с плюмажем и широким щитком, прикрывающим нос, мешал его узнать. Шабаг потер усталые глаза, чтобы разглядеть офицера получше. Да, очень знакомая походка. Кто же это — один из людей Даришана? Где Шабаг мог видеть его?

Да какая разница, внезапно подумал Шабаг, опустив входное полотнище. Он уже задул одну лампу, как вдруг снаружи раздался крик — сначала один, потом другой. Шабаг, метнувшись к порогу, рванул полотнище в сторону.

Пришельцы свирепствовали в лагере, убивая направо и налево. Кто-то подобрал горящую головню и поджег ею ряд палаток. Пламя охватило сухой холст мгновенно, ветер перенес огонь на другие палатки,

В самой гуще боя Шабаг увидел огромного воина в черном, с двойным топором в руках. Трое солдат наскочили на него, и он убил их в мгновение ока. Шабаг отыскал взглядом офицера — и узнавание поразило его, как молния.

Шатер Шабага стоял в середине лагеря. Вокруг оставили тридцать шагов пустого пространства, чтобы обеспечить сатрапу некоторое уединение. Теперь шатер окружили люди Горбена.

В первый миг Шабага ошеломила быстрота, с которой враг нанес удар, но потом он рассудил, что Горбен ничего этим не добьется. Вокруг города стоят двадцать пять тысяч человек. А сколько во вражеском отряде? Две сотни? Что они надеялись осуществить, кроме разве что убийства самого Шабага? И на что им его смерть, если они сами не уйдут отсюда живыми?

Он бесстрастно наблюдал, как бушует битва и ширится пожар, не в силах оторвать глаз от воина с топором, бившего наповал без видимых усилий. Потом прозвучал рог, перекрыв шум сражения, и Шабаг опешил. Рог трубил отбой, и солдаты в растерянности остановились. Шабаг хотел крикнуть им: «Продолжайте бой!» — но его сковал страх. Молчаливые воины вокруг шатра стояли наготове, их клинки блестели при луне. Шабаг понимал, что стоит ему шевельнуться — и они бросятся на него, как гончие на оленя. Во рту у него пересохло, руки тряслись.

Двое вражеских солдат прикатили бочку и поставили ее кверху дном. Неприятельский офицер влез на бочку, обратившись лицом к людям Шабага. У сатрапа желчь подступила к горлу.

Офицер откинул плащ и снял шлем. На груди его сверкнули золотые доспехи.

— Вы знаете, кто я, — властным, звучным голосом провозгласил он. — Я Горбен, сын Божественного Короля и его наследник. В моих жилах течет кровь Паштара Сена, и Сириоса-Воителя, и Мешана Сена, перешедшего Мост Смерти. Я Горбен! — Солдаты стояли как зачарованные, и даже у Шабага по больной коже побежали мурашки.