"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19

Послышался барабанный бой. Волтан прищурился и оглядел толпу, пытаясь найти чернобородого Телорса.

Одновременно зрители захлопали в ладоши, памятуя о славном прошлом Свирепого, Волтан взглянул на соперника и с удивлением отметил, что тот больше не сутулится, а в темных глазах горит огонек и не видно никаких следов усталости. Волтан выругался. Со старым ублюдком придется повозиться.

Глубоко вздохнув, Свирепый атаковал.

— Кара шлет привет, — проговорил он мягко, почти ласково.

Волтан застыл, и через секунду Свирепый бросился на него. Волтан отчаянно оборонялся, но меч Свирепого уже вспорол ему живот, порвал легкие и пронзил тело насквозь. Волтан завалился на Свирепого, меч выпал из рук, а голова упала на плечо старого гладиатора.

— Отличный… удар, — прошептал Волтан.

— Другого выхода не было, парень, — проговорил Свирепый, опуская тело на песок.

Толпа оглушительно зааплодировала, громкие овации заполнили стадион.

Наверное… они рады, что я проиграл. — Волтан выдавил улыбку. — Пусть тебе… как следует зашьют раны.

— Всему свое время, — ответил Свирепый.

Волтан замолчал. Боли совсем не чувствовалось, и ему было на удивление спокойно.

— Кара… знает… обо мне? — спросил он наконец.

— Нет, и не узнает. Она чудесная девушка, сильная, смелая, благородная. Любой гордился бы такой дочерью.

— Я бы тоже гордился… если бы знал.

Волтан повернул голову набок и увидел в середине арены два столба, возвышающихся над грудами промасленного хвороста.

Когда Свирепый отошел от тела Волтана, Бэйн, обессилев, опустился в кресло. Свирепый поднял меч, приветствуя императора, и ушел с арены под оглушительные овации, от которых звенело в ушах. Выбежавшие рабы поволокли тело Волтана прочь с арены. Вдалеке показались солдаты, ведущие на казнь двоих. Первым шел Наладемус. Увидев столб, он стал вырываться и бросился на землю. Его тут же подняли и потащили к столбу.

Наладемус стал плакать и кричать, а зрители лишь издевательски смеялись и свистели.

За Наладемусом шла Госпожа-в-Маске. Она была тоненькая и невысокая, в бледно-голубом, пропитанном маслом платье. Двое солдат держали ее за руки, но она не сопротивлялась и шла, высоко подняв покрытую вуалью голову.

— В костер их! В костер их! В костер их! — скандировала толпа.

— Думаю, — проговорил Джасарей, — ты можешь пожелать что-нибудь другое, раз уж Свирепый лишил тебя возможности отомстить. Проси, и я выполню твое желание. Хочешь поместья Волтана или другие земли? Или золота?

Бэйн посмотрел на арену.

— Отдайте мне ее, — мягко проговорил он, — подарите мне ее жизнь.

— Что? Ты ее знаешь?

— Нет.

— Тогда хорошенько подумай, Бэйн. Она лидер этой секты, и, если я ее помилую, мятежа не избежать.

— Вы сказали, что я могу просить все, что угодно, ваше величество, — напомнил Бэйн.

Лицо Джасарея окаменело.

— Сейчас мы друзья, Бэйн. Неплохо иметь в друзьях императора. Если ты будешь настаивать, мы станем врагами и тебе не будет места не только в Городе, но и во всей империи. Зачем ссориться со мной ради незнакомки?

Бэйн смотрел вниз на женщину и слушал, как беснуется толпа. Наладемус бился и рыдал, а она гордо стояла, расправив плечи и высоко подняв голову. Казалось, она не слышит издевательств.

— Она такая смелая, — негромко произнес Бэйн. — При всем уважении к вам, ваше величество, я считаю, что ее жизнь важнее дружбы императора.

Джасарей поднялся и вышел на балкон. Стража ждала его сигнала, он указал на женщину, и ее вывели вперед. Он повернулся к Бэйну. Лицо Джасарея было спокойным, но в глазах полыхал гнев.

— Иди и забери свой приз, — приказал он, — через два дня ты покинешь Город и никогда не вернешься.

Бэйн поклонился и вышел из королевской ложи.

На арене орущего Наладемуса привязывали к столбу. Бэйн бегом спустился вниз, перелез через ограду и с высоты спрыгнул на арену.

— Император дарует ей свободу, — сказал он охраняющим девушку стражам.

Стражники посмотрели вверх на высокую сутулую фигуру Джасарея. Тот кивнул, и стражники тут же отступили от Госпожи-в-Маске.

Раздался одиночный удар в барабан, и под Наладемусом заполыхало пламя. Наладемус жалобно закричал, но толпа лишь улюлюкала и выкрикивала проклятия в его адрес. Госпожа-в-Маске повернулась к измученному старику и подняла руку. Городской старейшина поднял голову и сквозь дым посмотрел на хрупкую фигуру в голубом, затем перестал кричать и прислонил голову к столбу. Вскоре его скрыли вздымающиеся клубы дыма.

— Что ты сделала?

— Забрала его боль, — сказала девушка.

Без криков жертвы зрителям стало скучно смотреть казнь, и они завопили, требуя смерти Госпожи-в-Маске.

Бэйн взял ее за руку и повел по песку к оружейной. Одежда девушки была липкой от фонарного масла и сладко пахла. Девушка молча шла за ним. Как только зрители поняли, что ее не сожгут, то принялись отчаянно вопить, а на западной трибуне началась драка, и солдаты кинулись разнимать дерущихся. Беснуясь, люди вырывали сиденья, а кто-то швырнул подушку в королевскую ложу. На трибуну поспешно стягивалось все больше и больше солдат, и Бэйн быстро раскрыл дверь оружейной и пропустил Госпожу-в-Маске.

В комнате сидел Свирепый, а доктор зашивал его раны. Лицо Свирепого посерело, он прижимал к груди насквозь пропитавшееся кровью полотенце. Госпожа-в-Маске подошла к нему, взяла полотенце, бросила на пол и приложила к ране тонкую, почти прозрачную руку. Рана тут же затянулась. Доктор ужасно удивился — там, где только что зияла сильно кровоточащая рана, появился длинный, белый, прекрасно затянувшийся шрам. Она повторила то же с ранами на виске и плече, и Бэйн заметил, как порозовели щеки Свирепого.

— Благодарю вас, — проговорил Свирепый, поднося руку девушки к губам.

— Это я благодарю вас, Ванни, — ответила она, — если бы не вы, меня бы сожгли.

Девушка медленно повернулась к Бэйну и откинула вуаль.

Бэйн задохнулся и чуть не упал, ноги задрожали, и он без сил опустился на скамью.

— Перед ним стояла Лия.

Распахнулась дверь, и вбежал Телорс, а следом за ним — Бракус.

— На стадионе — бунт, — сказал Телорс, — зрители стерегут все выходы, они требуют ее смерти. Джасарей приказал вывести солдат со стадиона.