Зарубежный детектив - 88

— Пошли Валенцано, — прошептала она.

— Ну вот и хорошо. Поедете вы, Валенцано, — решил Руссо. — Ведите машину спокойно и строго следуйте всем указаниям похитителей. У нас поблизости стоят наготове пять машин. Они наверняка перехватят все указания и будут следовать за вами на почтительном расстоянии. Но никаких действий не предпримут. Охота за ними начнется, едва вам вернут ребенка. Не проявляйте инициативы и бессмысленного героизма! Вам все понятно?

Он вручил Валенцано чемоданчик с деньгами п тихонько подтолкнул его к двери.

Валенцано подошел, однако, к дивану, на котором ря-дышком сидели супруги Шпага и бабушка Тео.

— Не волнуйтесь, — обратился он к ним. — Все будет хорошо.

Постоял с минуту, ожидая от них слов одобрения или совета. Но лишь Шпага слегка кивнул головой. И тогда Валенцано направился к выходу вместе с Руссо и Пьерантони.

В этот момент раздался телефонный звонок, заставив каждого испуганно вздрогнуть.

Валенцано оказался ближе всех к столику. Он поставил чемоданчик, схватил трубку и сразу же радостно кивнул.

— Звонят вам из полицейского управления, — сказал он майору Руссо.

Из односложных ответов майора ничего не понял даже многоопытный Пьерантони. Он подумал, что, может, Салуццо сообщил какие-то новые сведения о разыскиваемом им Джанни Кормани и мысленно одобрил такую скрытность.

— Я скажу ему спасибо, — заключил Руссо, глядя на Пьерантони. Это укрепило уверенность Пьерантони в том, что звонил Салуццо.

— Нет у нас, полицейских, ни минуты покоя, — вздохнул Руссо, кладя трубку с таким видом, словно звонок не имел никакого отношения к делу Шпаги.

— Ну, Валенцано, вперед! Мы останемся в машине, стоящей у ворот, оттуда мы сумеем перехватить по крайней мере первые приказы похитителей. Остальные полицейские машины поедут за вами по улицам, — пояснил Руссо. — Еще раз настоятельно рекомендую вам, дотто-ре, — не теряйте присутствия духа и не вздумайте действовать по собственной инициативе. Желаю удачи!

Они стояли за воротами и смотрели, как Валенцано пешком отправился к серой «ланче», припаркованной на соседней улице в каких-нибудь пяти минутах ходьбы от виллы. Тьма никак не давала туману целиком окутать себя беловатым покрывалом. С каждой минутой туман густел, и они уже с трудом различали Валенцано, шагавшего по тротуару с черным чемоданчиком. А потом он и совсем исчез из виду.

Майор Руссо излил всю свою ярость в замысловатых ругательствах, а Пьерантони промолчал лишь из уважения к старшему по званию. Оба устроились на заднем сиденье полицейской «альфы».

Руссо включил рацию и вызвал машины, поставленные на перекрестках, все до одной немедленно ответили. Он стал быстро вертеть ручку, пробегая весь диапазон между 27 и 28 мегагерцами. В кабину «альфы» хлынула волна голосов, свистящих звуков, хлопков. Мужчина густым басом пожелал счастливого рождества двум мальчуганам, а те ответили тоненькими детскими голосками. Какая-то женщина возмущалась новыми косметическими масками.

— Эти ублюдки в салонах красоты применяют ЧВ. Да от него уборной несет. Ну прямо хоть мажь лицо но старинке — куриным желтком.

Руссо в бешенстве скрежетал зубами. Пьерантони взглянул на часы — двадцать минут девятого.

— Салуццо приходил? — спросил он у Руссо. Тот виновато поглядел на Пьерантони — конечно, приходил, просто он забыл рассказать.

— Он разыскал этого Джанни. У того железное алиби. Сегодня утром у него произошла ссора в баре. Его увезли на «скорой помощи» в поликлинику, где ему до самого полудня накладывали швы на рану. Правда, он признался, что сразу одобрил идею писать Шпаге анонимные письма.

— А убийство Пиццу?

— Он никогда шофера Шпаги в глаза не видел. Об убийстве узнал из тележурнала. И ему показалось, что это удобный случай, он так и сказал «удобный случай», чтобы и дальше грозить самому Шпаге смертью. Шпагу он ненавидит за то, что тот при его-то бездарности зарабатывает кучу денег за счет истинных трудяг. Неудача жены друга на телеконкурсе дала и ему повод малость повеселиться.

Из общего грохота выделился голос автомобилиста, который спрашивал, какая видимость на автостраде.

— Салуццо просил вам также передать, что из секретарской депутата парламента по телексу получены кое-какие любопытные сведения. Похоже, Пиццу был ярым сторонником крайне правых. Из Сардинии ему пришлось уехать, так как он там кое-что натворил вместе с другими экстремистами, и ему грозили отомстить. Но депутат парламента тем не менее утверждает, что Пиццу был вполне приличным человеком.

Громкий мужской голос заставил его мгновенно умолкнуть. Машина номер два, поставленная так, что могла наблюдать за «ланчей», если та двинется в северном направлении, сообщила, что серая машина проехала мимо. Полицейская машина бросилась вдогонку, постаралась не упустить «ланчу» из поля зрения. Поймать, однако, какие-либо радиосигналы на коротких или других волнах так и не удалось. Но водитель явно получил приказ, ведь он-то двинулся в путь.

Тут же Руссо обложил всю святую троицу сразу. Он связался с остальными машинами, отправил их в погоню и спросил, как идет радиослежение.

Никто ничего не услышал.

— Эти ублюдки нас облапошили!

Руссо корчился на стуле так, словно его укусила бешеная собака.

— «Ланча» миновала площадь Кеннеди, — доложила машина номер два.

Машина номер пять доложила, что она тоже идет вслед за «ланчей», медленно направляющейся к улице Гизалло.

Никаких радиосигналов так и не поступило. Если туман усилится, то следить за «ланчей» станет совсем трудно.

— «Ланча» выехала на автостраду, — сказал Пьерантони. Они склонились над картой, сличая маршрут.

— Бульвар Чертоза, теперь направляется к площади Аккурсио! — прокаркало радио.

— Площадь Аккурсио. Но, значит, она возвращается к центру!

Поступило еще несколько сообщений. Площадь Фиренце, теперь, кажется, движется к проспекту Семпионе. А потом серая «ланча» исчезла. Буквально растворилась в тумане.

Не переставая чертыхаться, Руссо запрашивал по радио одну за другой все пять машин слежения. Приказал продолжать патрулирование зоны и сообщать о любых подозрительных фактах.

— Поднимитесь в дом, Пьерантони. Скажите все Шпаге.

Сам он так и остался сидеть, согнувшись, на заднем сиденье машины, пытаясь понять, куда, черт побери, могла деваться серая «ланча».

Едва Пьерантони появился на пороге гостиной, четыре пары глаз впились в него испытующим взглядом. Он ощутил себя лично виновным перед ними за исчезновение «ланчи» и Валенцано.

— Мы… — начал он было. Но потом подумал, что нелепо обелять эту группу кретинов, потерявших из виду машину на широченном проспекте Семпионе.