Заря победы

В конечном итоге я не согласился на подрыв моста. Меня решительно поддержали Абрамов, Хетагуров и Мазанов.

На дмитровском плацдарме было оставлено два батальона 107-й мотострелковой дивизии с артиллерийским усилением и взводом танков из 8-й танковой бригады. Танки вкопали около моста как доты. Бойцы получили приказ: не пропустить на мост ни одной вражеской боевой машины.

В те суровые дни мы особенно чувствовали поддержку всего народа. И это умножало наши силы. Не случайно в минуты передышки наши воины пели «Песню защитников Москвы». Один ее куплет сохранился в памяти до сих пор.

Не смять богатырскую силу:

Могуч наш заслон огневой.

Мы вырыли немцу могилу

В туманных полях под Москвой…

Обстановка продолжала накаляться. Для общей картины в нескольких словах следует сказать, как развивались события на левом крыле Западного фронта (49-я и 50-я армии) с 18 по 28 ноября 1941 года.

Наступление фашистских войск на Москву началось там 18 ноября. После неудачных попыток овладеть Тулой с юга противник решил обойти город с востока. С этой целью 2-я танковая армия Гудериана должна была наступать на Венев, Каширу, захватить переправы на Оке и продолжать наступление в направлении Ногинска, чтобы встретиться с 3-й танковой группой и таким образом сомкнуть танковые клещи за Москвой.

Одновременно ставилась задача: нанести удар по Туле с востока, северо-востока и запада. Видимо, без взятия этого крупного пункта противник не мог продвигаться на север. Захват Тулы гитлеровское командование поручило 24-му танковому корпусу, знакомому читателю по боям под Орлом и Мценском.

Правофланговые корпуса 4-й армии готовились форсировать Оку севернее Алексина и идти на Серпухов.

К началу наступления противника наша 50-я армия обороняла широкую полосу. Основные ее силы — пять стрелковых и одна кавалерийская дивизии — действовали на правом фланге и в центре. На левом фланге, на направлении главного удара противника, оборонялись две стрелковые дивизии.

Имея почти четырехкратное превосходство по личному составу и шестикратное по танкам и артиллерии, неприятель сумел в начале наступления добиться значительного успеха на сталиногорском, а позднее и на каширском направлениях. Вскоре сюда подошел 2-й кавалерийский корпус П. А. Белова, усиленный танковыми соединениями, и нанес контрудар, отбросив противника на юг от Каширы. Особенно дерзко действовали в этих боях танкисты 112-й дивизии полковника А. Л. Гетмана.

Как у нас, так и на левом крыле Западного фронта, обстановка складывалась очень тяжелая.

В центре Западного фронта неприятель наступал на наро-фоминском направлении, не давая возможности нам снять силы из центра фронта для укрепления флангов.

Но чем ближе враг продвигался к Москве, тем больше он нес потерь, и напряженность боев непрерывно возрастала.

Глава шестая Канун контрнаступления

В конце ноября боевые действия на всем советско-германском фронте приняли предельно ожесточенный характер, а под Москвой достигли своего апогея.

Во время ноябрьского оборонительного сражения войска Западного фронта нанесли противнику большие потери, затормозили, а потом и остановили его наступление. Несмотря на значительное превосходство в танках, неприятель не смог прорвать нашу оборону настолько, чтобы выйти на оперативный простор, и был вынужден втянуться прежде всего своими танкомоторизованными соединениями в затяжные бои.

На клинском и солнечногорском направлениях гитлеровцам удалось добиться некоторого территориального успеха и вклиниться между нашими 30-й и 16-й армиями. Однако линия обороны, то выгибаясь вперед, то осаживаясь назад под натиском противника, все же сохранялась как единое оперативное целое.

Инициатива явно переходила к Красной Армии. Советские воины стояли насмерть. «Здесь, — пишет в своих мемуарах гитлеровский генерал фон Бутлар, — вследствие суровых условий зимы и упорного сопротивления русских, пополнивших свои силы за счет свежих войск и рабочих московских предприятий, наступательные возможности немецких войск окончательно иссякли. Наступление на Москву провалилось, намеченной цели на решающем направлении достигнуть не удалось». И в данном случае нельзя отказать врагу в объективной оценке обстановки на фронте под Москвой в тот период.

Бутлар не одинок в подобных высказываниях. Начальник гитлеровского генерального штаба генерал Гальдер вспоминал: «Сам фельдмаршал фон Бок сравнивал обстановку сражения с той, которая имела место в сражении на р. Марна в первую мировую войну, указывая, что «создалось такое положение, когда последний батальон, который может быть брошен в бой, может решать исход сражения». Но «снять какие-либо соединения… 4-й армии для использования их в наступлении северо-западнее Москвы не представляется возможным». Огромные потери понес враг не только в солдатах, но и в командном составе, о чем вспоминает тот же Гальдер: «Некоторыми немецкими пехотными полками командовали обер-лейтенанты, батальонами — лейтенанты. Войска были измотаны и не способны к наступлению».

Только с 16 ноября по 5 декабря 1941 года фашисты потеряли под Москвой пятьдесят пять тысяч убитыми, свыше ста тысяч ранеными; было подбито и сожжено семьсот семьдесят семь танков, уничтожено двести девяносто семь орудий и минометов.

Хотя всем уже было ясно, что дальнейшее наступление немцев неминуемо катится в пропасть, Гитлер, подобно азартному игроку, шел ва-банк.

Необходимых сил для удара по Москве у противника не оставалось, а снять их с северного или южного крыла огромного Восточного фронта он не мог.

К тому времени Красная Армия уже нанесла чувствительные контрудары: 12 ноября под Тихвином, а 29 ноября на юге (был освобожден Ростов). На этих направлениях неприятель, естественно, был вынужден держать внушительные силы.

Весь мир с неослабным вниманием ждал исхода борьбы за Москву. Устоят ли русские? Не сдадут ли они свою столицу? Удастся ли им если не разбить, то хотя бы остановить немецкие войска?

Фашистский генерал Блюментрит в своих воспоминаниях «Утерянные победы» писал, что в те дни «каждому солдату немецкой армии было ясно, что от исхода битвы за Москву зависит наша жизнь или смерть. Если здесь русские нанесут нам поражение, у нас не останется больше никаких надежд».

Перед захватчиками вставал грозный призрак 1812 года.

Уже к 1 декабря они потеряли преимущество в силах на советско-германском фронте и лишь на московском направлении имели некоторое количественное превосходство.

Но при всем этом нельзя было считать, что враг разбит и его можно брать голыми руками. Он еще достаточно силен, особенно в танках.

Фашистское руководство продолжало проводить в жизнь свой разбойничий замысел. Гитлер приказал так окружить Москву, чтобы не мог уйти ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок. Всякая попытка выхода должна подавляться силой. По его указанию был сформирован специальный инженерный батальон для подрыва Кремля. Фашистские изверги создали даже специальную «Зондеркомандо Москау» для массовых убийств москвичей.