Засада на женихов
Шрифт:
– Ну… Да. Примерно.
– Сразу же за вашими домами идет лесополоса, по которой тоже будет проложена дорога. А дальше что?
– Дальше озеро!
– Представляете себе, сколько потребуется средств, чтобы обогнуть его? Не говоря уж о том, что за озером тоже находится садоводческий массив. И там тоже придется торговаться с людьми за их землю. И вовсе не факт, что те люди отдадут ее по дешевке.
И закончив свои объяснения, Степан покачал головой:
– Нет, единственный выход для строителей – это скупить шесть ваших участков. Так что другого варианта, почему вашему председателю так срочно понадобилась
– А это ты с чего взял?
– С того, что на местах такие дела не решаются. Нужна рука сверху.
Подруги замолчали, не зная, как отнестись к словам Степана. Может быть, им только показалось, что травма головы не серьезна? Надо же, каких небылиц наплел!
Но как раз в тот момент, когда девушки готовились поднять Степана на смех, в дверях раздался голос Репейника:
– Молодец парень!
Подруги снова едва не взвизгнули от неожиданности. В дверях в самом деле стоял Репейник и взирал на Степана то ли с одобрением, то ли с ненавистью. Вернее, того и другого было в равных долях.
– И откуда ты такой догадливый выискался? – злобно произнес он. – Эти овцы в самом деле ничего не знали! А ты вот оказался куда умней! Быстро все смекнул! Значит, не напрасно я все же вас всех замел. Да и старику будет компания. А то он у меня от одиночества совсем уж закис.
И Репейник дернул за цепь, которую держал в руках.
– А ну! Иди сюда!
Подруги едва сдержали новый возглас. На этот раз от ужаса. В комнату вошел еще один человек. Руки и ноги у него были скованы наручниками, через которые были продеты цепи. Выглядел он плохо. Так что девушки с трудом узнали в этом худом и бледном старике их бодрого и сварливого соседа – любителя покопаться на грядках, отца непутевого Сереги.
– Дмитрий Прокофьевич! – воскликнула Леся, дернувшись к старику и совсем позабыв про веревки. – Это вы! Вы живы!
– Что он с вами сделал?
Дмитрий Прокофьевич не ответил. И только глухо застонал:
– Будь проклят тот день, когда я поддался на уговоры Сереги и переехал в этот дом! Вот что я вам скажу!
– Дмитрий Прокофьевич! Что ему от вас нужно? Он заставлял вас переписать землю и дом на себя?
В ответ Репейник разразился злым смехом.
– Не было нужды! Земля и дом этого старика и так числятся моими!
Подруги вопросительно посмотрели на Дмитрия Прокофьевича.
– Это правда?
– Правда, – грустно подтвердил тот. – Чистая правда. Серега купил этот дом и участок, будь они трижды прокляты, на чужое имя. Сам он не мог светиться. Вот мы с Серегой и попросили эту гадину оформить все бумаги на себя.
– Да как же так?
– Мы с ним были вроде бы хорошо знакомы. И я всегда считал его честным человеком, хотя и себе на уме. Но на откровенную подлость, думал я, нет, он не способен. Вот и сказал Сереге, что мы с ним ничем не рискуем, доверяясь этому гаду!
– Так ваш дом на самом деле вовсе не ваш? – пробормотала Кира. – И участок тоже?
– Кстати говоря, как и участок вашего дядюшки! – хохотнул председатель. – С ним вообще цирк получился! Он и не понял, что одной подписью лишился разом всего. И дома, и участка, и денег за них! Уступил мне права пользования ими! Безвозмездно!
– Вы обманули нашего дядю! – вознегодовала
Кира.– Каюсь! – весело подтвердил председатель. – Обманул. Ваш дядя в житейских делах полный лопух. Обмануть его – что отнять конфету у младенца. Это было так легко, что, признаюсь, мне стало даже немного стыдно.
– Не врите вы! Людям вроде вас стыдно не бывает!
– А мне плевать, что вы обо мне станете говорить! – воскликнул Репейник. – Главное, что я буду богат. А вы все в полном дерьме!
Вид у него был до того торжествующий, что Кире захотелось сбить спесь с гада. И она сказала:
– Но это только два участка.
– Три, если считать с моим собственным!
– Хорошо, пусть три. А как же другие?
– К их хозяевам я тоже подобрал ключик!
– Какой же?
– В каждом отдельном случае – свой!
Похоже, Репейнику не терпелось похвастаться перед подругами своей гнусной аферой, которая, как он полагал, ему так блестяще удалась. И он, сияя от самодовольства, принялся выкладывать подробности своих мерзких делишек.
Глава 19
– Первый из трех оставшихся участков, каюсь, я отобрал у сирот Карапетовых.
– Как вы могли!
– У сирот!
– Да они только и мечтали, как бы от него избавиться! С этим участком и с этим домом у настоящих Карапетовых были связаны неприятные воспоминания. И младший специально явился ко мне, чтобы поручить мне, смех сказать, продажу его участка.
– Это вы испортили ему машину! Устроили аварию!
– Вовсе нет. Тут я чист. – И председатель даже поднял руки в протестующем жесте, чтобы показать, насколько он искренен. – Авария произошла без моего участия. Но вот их участок я приобрел. За сущие гроши, как младший Карапетов и полагал его продать.
– Вы его обманули!
– Это была сделка! Выгодная для меня. И крайне невыгодная для Карапетова. Но такова уж правда жизни. Если кто-то выигрывает, кто-то должен и проиграть.
– Это была коронная фраза Шахматиста! – воскликнула Кира. – Он всегда так мотивировал свой отказ играть в шахматы с партнером. Играл сам с собой, уверяя, что так он никогда и ни с кем не поссорится.
Председатель кивнул.
– В сущности, – печально произнес он, – этот бедолага был совершенно безвреден. Он мне доверял. И скорее всего, я бы даже заплатил ему, как и обещал, немного денег за его участок. Почему бы и нет? Но этот придурок затеял свою собственную игру. Ревновать он, видите ли, вздумал!
– Кого? К кому?
– Бабу свою прежнюю! Жену то есть.
– Так они же давно развелись.
– Развестись-то развелись, да чувства у нашего Шахматиста никуда не делись. Ну и когда этот Харитонов тут по поселку шалить снова начал, нервишки у Шахматиста и не выдержали!
– Да при чем тут Харитонов?
– Так это он у Шахматиста его жену увел. Давно это было, да только Шахматист обиду не забыл. А когда увидел, что Харитонов еще и их «общей жене» изменяет направо и налево, вот его за душу и взяло. Мол, у меня отнял, а сам не пользуешься.
– И что?
– Что, что… Заманил Харитонова к себе домой вроде бы для разговора. Да, видать, разговор не в то русло у них свернул. Шахматист обидчика и придушил. Как говорится, на почве личной неприязни.
– А труп нам подбросил?