Защитник Драконьего гнезда. Том второй

Разумеется, выжившие после набегов сбежались в крепость. И если с запасами провизии тут пока проблем нет, земли здесь исключительно плодовитые, то со свободным пространством внутри стен - реальная беда. Люди толкутся чуть ли не как сельди в банке.

— Ваше Величество, - приветствует меня командир гарнизона.
– Мы и помыслить не могли, что вы самолично почтите нас своим вниманием. Крепость держится, несмотря на попытки дикарей штурмовать ее. Но в долине живых деревень почти не осталось.

Наш разговор проходит с глазу на глаз. Чужое внимание мне не нужно. По-хорошему, я вообще бы предпочла не афишировать свой приезд. Но не получилось, вести распространяются быстро – и в крепости нас встречают, точно мы уже вернулись с большой победой. Разве что без фанфар, но с лепестками каких-то цветов под ноги нашим лошадям. И я, с одной стороны, понимаю, если люди хотят выказать своей королеве уважение и радость – нельзя им в этом препятствовать. Но как же неуютно при этом себя чувствую. А потому после краткого приветствия обитателей крепости, исчезаю в каменной башне, где и планирую провести небольшой совет.

— Ллисканцы еще не ушли? – не верю, что варвары могли просто развернуться и уйти, насытившись несколькими деревнями, но спросить должна, я довольно долго была в дороге, все могло измениться в какую-то сторону.

— Нет, Ваше Величество. Иногда подступаются к крепости, но каждый раз мы даем им отпор. Но на равнине мы ничего не можем с ними сделать. Лошадей у них нет, но они используют низкорослых буйволов, что позволяет им перемещаться весьма быстро. К тому же они неплохие стрелки, хотя и на небольших расстояниях.

— Они о чем-то просили? Угрожали? Что-то требовали?

Командир гарнизона позволяет себе саркастическую ухмылку, но быстро справляется с эмоциями.

— Угрожали – и не раз. Не хочу перед вами пересказывать все те гнусности, что я слышал. Говоря коротко, они хотят всех нас убить.

— Как считаешь, они хорошие воины?

— На равнине? Нет, Ваше Величество. Нам бы сотни три тяжелой конницы – и болотники даже имена собственных матерей позабудут, так быстро станут драпать.

— А в болотах?

— В болотах… - начальник гарнизона задумывается. – Признаться, соваться в их ядовитые дебри не посоветую никому. У себя дома они знают каждую тропинку, каждое дерево. Единственный способ вытравить их оттуда – выжечь болота. Дотла. Скажи, милорд Анвиль…

Поднимаю палец, призывая его помедлить. Я знаю, о чем он хочет спросить, но этот вариант мы не будем даже обсуждать.

— Ты знаешь, что через болота ллисканцев пройдет армия мятежных лордов? – спрашиваю немного погодя.

— Да, Ваше Величество. До нас дошли скорбные вести 0 восстании. Но, признаться откровенно, иной информации о мятежниках у меня нет. Мой гарнизон слишком невелик, а равнины наводнены дикарями, чтобы у меня была возможность отправить через болота разведчиков. Да и не пройдут они.

Звучит вообще не оптимистично, но хотя бы не врет — и на том спасибо.

— Ваше Величество, разрешите вопрос?
– спрашивает командир крепости, глядя на меня немного исподлобья.

— Конечно, я слушаю.

— Если информация верна - и мятежники минуют болота...
– он нарочито откашливается и продолжает, - нам их не удержать. Мы бы смогли на время остановить даже целую армию с осадными орудиями, но только если среди нет магов. Дикари и не планирует соваться в горы, иначе бы давно притащили сюда шаманов. Им вдоволь резвиться на равнине, выжигая деревни, но выше они не лезут. Позволено ли мне будет узнать ваши планы? Уверяю, каждый из моих воинов с готовностью сложит за Корону голову. Но что проку с нашей гибели, если в итоге мятежники все равно пройдут по нашим костям?

— У меня нет для вас магической поддержи, - собираюсь говорить с ним, как есть, без уверток и пустых обещаний.

Знаю, что на войне, а сейчас мы как раз находимся на ее пороге, зачастую, если не всегда, принято говорить то, что людям слышать полезно для всеобщего дела. О правде и истинном положении дел речи не идет почти никогда. Для выполнения поставленной миссии человек должен верить хотя бы в то, что приносимая им жертва не напрасна. И уже этого будет достаточно. Вера - великая сила. И это факт. Его можно принимать или осуждать, но очень странно от него открещиваться, закрывать на него глаза.

— И на подмогу больше никто не придет, - продолжаю я.
– Здесь только я и тридцать бойцов.

— Простите за мою неучтивость, Ваше Величество, ваше присутствие, вне всяких сомнений, значительно подняло наш боевой дух‚ но оставаться в крепости на момент начала осады вам никак нельзя.

— Вы собираетесь драться?
– задаю прямой вопрос.

Лицо повидавшего жизнь воина вытягивается, а в стальных глазах появляется явная растерянность.

— Простите, Ваше Величество, не понял вашего вопроса.

— Вы собираетесь драться, даже понимая, что не выстоять? Понимая, что противник значительно сильнее. Вам известно, с какими лозунгами они идут?

— Мне известны планы Великого Магистра, Ваше Величество, а этого достаточно, чтобы не нуждаться в его лозунгах.

— И каковы его планы?

— Узурпация власти. Об этом известно любому, кто последние годы имел глаза и уши. Он как паук, опутал своей паутиной лжи, угроз и посулов многих Великих лордов и тем самым собрал в своих руках великую силу.

— Похоже, с глазами и ушами в наше непростое время совсем беда, - позволяю себе немного расслабиться.

Мне нравится этот прямолинейный человек.

— Я останусь в крепости только на ночь, - отвечаю на предложение уехать, - а потом мы выдвинемся в сторону болот.

— Простите?

— Я и мои люди отправимся к ллисканцам. Вы останетесь здесь. Все просто.

— Но...
– он даже непроизвольно разводит руками, - зачем? Ваш шаман - он?..

— Нет, он не обладает сверхспособностью к управлению магией. И мы не планируем вступать с ллисканцами в столкновение. Я хочу поговорить с ними.

— Ваше Величество, Отец наш Безначальный, прошу вас, одумайтесь. Вы даже представить себе не можете, что эти дикари делают с нашими женщинами. Это же нелюди, проклятые небесами...

— Мне и моим людям понадобятся свежие лошади и немного провианта в дорогу, - прерываю его слова.
– Если ничего не получится, мы все погибнем. Мы - в болоте. Вы - здесь, отбиваясь от мятежников. И спасибо за предупреждение, если что, я постараюсь, чтобы живой меня не взяли.

Как легко говорить, когда все давно оформлено в голове и даже почти не екает от этого «чтобы живой меня не взяли». Не екает вот так, когда я не одна, когда разговариваю или слушаю. А вот в одиночестве, в ночи… нет, я даже близко не геройская королевишна. Я просто трусиха, которая раз за разом, ночь за ночью, уговаривает себя не повернуть назад, не поддаться предательскому желанию быть счастливой с любимой дочкой и мужчиной. Потому что могу не вернуться. Потому что ничего того, о чем мечтаю, может не случиться.