Защитник Дворянок Том IV
Шрифт:
Как следует про себя выругавшись, таким образом распаляя себя вновь, он набрался решительности действовать, а дальше — будь что будет. В руке зажглось голубое пламя, выступившее маяком для старта.
Отовсюду шли новые потоки арги, заключая дом сначала в круг, потом рисуя все новые и новые линии, подобно паутине, в центре которой безуспешно билась добыча. Все пока шло гладко, но от этого нервы Лопедариоса, главного дирижера смертельного оркестра, натягивались все сильнее и сильнее.
Но в одну секунду, все перевернулось вверх дном. Мощное сияние цвета, чем то походившего на золото, яркой вспышкой прокатилось
В эпицентре событий стояла прекрасная девушка без одежд, тело которой поражало своей красотой. Ее черные волосы с фиолетовым отливом смешивались с излучением цвета зрелой пшеницы, создавая странный калейдоскоп. В воздухе запахло опасностью и весьма близкой смертью. Лопедариос не знал эту девушку, однако, он прекрасно определил вторую, что сейчас сидела сзади нее. Его цель, девятая невеста, Анна.
«Это было предупреждение» сразу понял намек Лопедариос «Весьма и весьма понятное. Однако, лучше я умру сегодня, чем всю жизнь буду ждать расплаты либо за грех трусости, либо за богохульство»
С этими мыслями, он, с криком, полным показной бравады, побежал к дому, ускоряя свои движения аргой, что горела в неистовстве бешеного быка, не жалея ни себя, ни своего хозяина. Сердце билось в бешеном, почти невозможном темпе, сигналя, что еще немного — и оно просто разорвется от натуги.
Однако, воину было плевать на это. Перед ним была цель и он собирался вложить в ее уничтожение все что у него есть. Невозможная в нормальных условиях скорость, невероятная пробивная сила, он отдал все чтобы стать копьем правосудия и окончить все за один удар, чтобы остальные ликвидаторы получили возможность отступить.
Голубое пламя плясало вокруг него свой последний ритуальный танец, полностью поддерживая стремление сгореть яркой вспышкой, не оставив даже пепла. Но было ли этого достаточно, чтобы просто проигнорировать неожиданную защитницу их цели? Лопедариос искренне надеялся, что да…
А потому его взгляд был полон непонимания и разрушающегося понимания реальности, когда его шея почувствовала на себе тонкие но очень сильные пальцы. Аргу сдуло очередным импульсом золотистой энергии, весь разожженый огонь был подавлен чем-то, что его превосходило во много раз, обратившись из пожара в жалкие угольки. В следующую секунду, неизвестная девушка уже держала его на вытянутой руке, не показывая при этом никакого дискомфорта.
— Я всех вас вижу — сказала девушка неестественным голосом с широко распахнутыми глазами, зрачок и радужка в которых ужались до какого-то безумия. — Уходите и никто не пострадает.
Даже несмотря на потерянный разгон, мертвую хватку на шее и внутренний страх перед кем кто, кто во много раз оказался сильнее, это не сковало действия ликвидатора. Выдвижной клинок на кончике обуви обнажил свою хищную сущность и стремился в сторону девушки, желая даже не убить а отвлечь, чтобы спастись из медвежьей хватки.
Однако, глаза ликвидатора расширились от полнейшего непонимания, что происходит. Нога прошла сквозь его цель, нисколько ей не навредив. Он не почувствовал никакого сопротивления. Однако, спустя мгновение, пришла боль. Невыносимая, оглушающая, берущая за живое.
Боль того, как оказавшаяся внутри девушки стопа обуглилась до кости.Последнее что он слышал в своей жизни был отвратительный хруст где-то внутри него. Тело упало на живот, больше не проявляя признаков жизни, придавив собой свой крест с основанием в виде полумесяца. Тот начал немного светиться…
Анна слышала шепот. Шепот множества голосов, каждый из которых советовал одно: «Убей врага, размозжи голову врагу, спали его до корочки, уничтожь весь его род, развей его останки над полем боя залитым его кровью»
Девушка никогда не замечала за собой таких наклонностей, но сейчас она была явно не в состоянии анализировать себя. Лишь внешние раздражители. А их было много, отвратительно много. Пусть этого еще не случилось, но через пять секунд на три часа в не полетит напитанный аргой арбалетный болт. Через семь на семь часов еще два убийца начнут движение в ее сторону. Через…
Человеческий мозг не создан чтобы видеть будущее. Это для него неестественно, а потому в попытке анализировать многократно возросшее число информации, он медленно уничтожал сам себя. И орган, что не может познать абсолютно все, что начал воспринимать, начал терять частицы бесценной информации…
Может, будь у нее время привыкнуть, хороший лекарь и спокойная судьба, у нее был бы шанс. Но сейчас смерть была неизбежна а девушка даже не могла понять почему. Доведенная до отчаяния и напрягаясь еще сильнее, силясь увидеть почему умрет, она всего лишь открыла еще одну линию смерти. Смерти от перенапряжения.
Это все усугублялось еще и тем, что она через связь с сестрой направляла ей видения будущего и приказы. После множества ритуалов она скорее стала ведомым в ее руках оружием. Оружием единственного виденного Анной спасения.
«Перехвати болт, метни его в сторону тех кустов, дай импульс арги спустя две секунды после этого» — Отдала девушка приказ, делая выводы об обстановке.
И живое оружие следовало всем установкам без какого-либо противодействия. Был ли это болт, пуля или даже нечто даже более быстрое, она либо перенаправляла это во врагов, либо испаряла своим телом, что сейчас состояло из пламени.
— Вам меня не одолеть, возвращайтесь откуда пришли! — Кидала Анна устами своей сестры безэмоциональные угрозы, искренне заботясь о своей жизни. Ведь если она сможет их напугать то тогда просто не придется дальше сражаться!
Однако, она не учла того, кто же перед ней стоит. Ни угрозы. Ни уже частично обугленный труп их лидера не могли поколебать установки. Установки что ты либо выполнишь приказ либо умрешь пытаясь. Но если страх смерти мог все-таки прорваться в их головы, то он тут же подавлялся другим.
Страхом потерять лицо. Страхом увидеть на вырастившем их епископе или ком-то другом из церковной иерархии разочарование. Они — лучшие! Их собрали здесь не для того чтобы они убежали сверкая пятками!
Мира с трудом осознавала себя. В голове смешивалось все — приказы сестры, ее чувства, включавшие почти невыносимую головную и душевную боль, странное ощущение себя. Было тяжело сформулировать даже одну осознанную мысль. Скорее было необычно что минимальная способность к этому еще осталась.