Защитник

«Настырный, – думал тренер одобрительно. – И боли не боится – встал, оскалился, как щенок, и побежал дальше».

– А еще лучше чувствовать мяч, – продолжил он. – Прямо кожей. Другое живое существо ты же чувствуешь? Улавливаешь чье-то приближение? Вот и мяч для тебя на поле – главный партнер. Понятно говорю?

Сашка кивал, и тренер не сомневался: действительно все понимает. Схватывает с полуслова.

– Только не забывай, что с тобой еще десять человек, вы – команда, ты должен смотреть направо и налево, чтобы найти того, кому с большей пользой можно доверить мяч.

Едва удерживаясь от того, чтобы привычно высунуть кончик языка (так само собой получалось, когда решал задачи), Сашка выполнял упражнения старательно: перекидывал мяч щечкой [2] , потом перекатывал подошвой. Потом усложнял задачу, делая перекаты внешней стороной стопы. Пытался быстро менять направление движения мяча одной стопой. И через год тренер уже не орал у него над ухом, что левая нога – костыль, который без сожаления можно оторвать и выбросить.

– Попробуй финт Ивелина Попова, – предложил он однажды. – Смотри: проводишь мяч за ногой и меняешь направление. Понял?

2

Щечка – внутренняя сторона стопы (футбольный сленг).

Тренер всегда показывал сам, умел все, чему учил мальчишек. Сашка кивал и пробовал. Получалось не всегда… Зато в сердцах плевать в траву он уже научился, как взрослый.

– Наш сын вырастет дебилом, – мрачно сообщал отец за ужином, щуря серые глаза за тонкими линзами очков. – Он целый дни набивает мячик. И все благодаря тебе, дорогая.

Он умел произносить слово «дорогая», как самое мерзкое ругательство. И ведь не вступишься, не скажешь, что мама – не дорогая…

– Я сегодня получил пятерку по математике! За контрольную.

Отец воздел костлявые руки:

– Еще бы ты получил четверку! Хоть ниже плинтуса пока не опустился.

Другой на его месте добавил бы «слава богу», но Антон Вадимович был убежденным атеистом. Он любил повторять: «Как истинный ученый, я верю лишь в то, что видел своими глазами или могу доказать».

За столом на мгновение стало так тихо, что кот Мишка, получивший свое имя в честь футбольного тренера, перестал вылизываться и уставился на людей. Светлана Александровна выпрямила спину. Лицо ее стало острым и неприятным:

– Мой сын никогда не опустится ниже плинтуса.

Сашка отвел глаза: его пугало, когда он чувствовал, какие надежды возлагают на него родители…

Они ссорились только из-за него.

– Зачем ты заставляешь ребенка бесконечно что-то считать? Мечтаешь видеть его бухгалтером?

– Что за бред? Бухгалтером! Сашка станет большим математиком. А для этого ему необходимо полюбить сам процесс.

– Из-под палки? Ему всего семь лет!

– Он должен поработать, чтобы это стало даваться ему легко. Когда он учился читать, разве ему это нравилось?

– Я уже не помню, он давно читает!

– Так я тебе скажу: нет! Не нравилось. Потому что тяжело было. А теперь так и глотает книжки! Потому что уже не думает о том, как складывать буквы, это происходит само собой. И он получает удовольствие от самой истории. И с математикой произойдет то же самое.

Мать фыркала:

– Ты серьезно? Можно получать удовольствие от решения задач? Это же не роман…

– Молчи, женщина!

Сашка улыбался за стеной: когда звучала эта фраза, ссора родителей оборачивалась шуткой, игрой. Он ждал этого момента и расслаблялся, услышав.

Ему было жаль, что мама равнодушна к математике и отказывается замечать, что весь мир вокруг наполнен математическими пропорциями. Саша пытался показать ей: бабочка опустилась на рукав ее кофты – мама ахнула от восторга и замерла, а он торопливо объяснил ей:

– Смотри, ее крылышки симметричны.

– Откуда ты знаешь такие слова? Разве во втором классе это проходят?

– Мам! Ну, при чем тут школа?

Не отрывая глаз от едва подрагивающих голубоватых крыльев с синей тесьмой, она прошептала:

– Фу, Сашка, ты все испортил! Я хотела сказать, что это чудо… Смотри, как она прекрасна…

– Ну да, – согласился мальчик, не понимая, как одно может мешать другому.

– А ты со своей симметрией…

– Так поэтому же она и прекрасна!

– Не поэтому. – Мама обиделась, как девочка, а ему стало смешно.

Тогда он выложил главный аргумент, которым вооружил его отец:

– А ты знаешь, почему Джоконда пережила века?

Светлана неуверенно заморгала:

– Она – красива. Загадочна.

– Не-а! – торжествующе выпалил мальчик. – Этот портрет нарисован по правилу «золотого сечения», вот почему! Леонардо да Винчи его открыл.

И выудил из памяти то, что просто зазубрил:

– Композиция рисунка Леонардо основана на золотых треугольниках, являющихся частями правильного звездчатого пятиугольника.

Надолго замолчав, мама шла рядом, опустив голову и неся голубое чудо на рукаве. Саше вдруг стало жаль ее и стыдно за себя. Как будто он сражался с собственной мамой и победил ее! Но разве он искал ее поражения? Ему просто хотелось, чтобы она полюбила великолепную математику так же, как они с папой.

– Мам…

– А ты знаешь, как называется эта бабочка?

Саша озадаченно заморгал:

– Нет…

– И твой папа не знает. Это полуаргус. Или еще ее называют голубянка лесная.

– Я запомню, – на всякий случай заверил он, хотя сильно сомневался в этом.

Мама вздохнула:

– Ладно… Возись со своими цифрами, если тебе не скучно. Но футбол ты ведь ради них не бросишь?

* * *

Каждый раз, когда сын выходил за порог со своим потасканным рюкзачком, в который удавалось впихнуть только чистое нижнее белье да носки, у нее ныло сердце.

– Постой!

А сын уже шел к станции, чтобы вернуться в Москву, с которой было связано все – игра и жизнь. Может, и девушка появилась, о которой родителям еще рано было знать?

Она даже не пыталась уговорить сына остаться подольше, хоть на час. Воскресным утром он уже начинал собираться, хотя мог бы провести с родителями весь день. Скучно было с ними?

Разум твердил, что это естественный процесс взросления их мальчика, пытающегося построить свою жизнь, а не заимствовать родительскую. Но все равно ей было грустно и неспокойно.