Засекреченный свидетель

В аэропортах особенно заметен переживаемый нашей планетой демографический взрыв: в любое время суток здесь не редеет толпа. Пассажиры, встречающие и провожающие, сталкиваясь, суетясь, громогласно доказывая что-то служащим аэропорта или с выражением скуки ожидания обосновавшись в креслах, при этом не выпуская из-под руки багажа, — привычная картина. На кого-то она навевает уныние, предвещая холодный и безличный мир будущего, кого-то, наоборот, бодрит, с подмигиваньем намекает на неизведанность приключений, которые ждут впереди. А возможно, именно здесь, на перевалочном пункте между землей и воздушной сферой, судьба подготовила для вас случайную встречу, которая перевернет всю вашу жизнь…

Правда, ничего судьбоносного на этот раз сыщику и следователю высмотреть не удалось, но что сразу поняли друзья, так это то, что они давно не обращали внимания на цвет неба, давно не веселила их сердца белизна воздушных кораблей…

— Дежавю, — пробормотал Грязнов.

— Да, я тоже об этом подумал, — согласился Турецкий. — Все, как весной. Не хватает только, чтобы сейчас из-за угла выскочили обеспокоенные и взъерошенные Галочка с Денисом…

— Свят-свят! Или что там говорят? Чур меня?

— Точно, — ухмыльнулся Турецкий.

Динамик в зале проиграл привлекающую внимание мелодию из двух нот — блямс-блямс! — и железный девичий голос робота-информатора объявил о прибывающем рейсе из Москвы.

Кудрявцев таким кортежем встречающих был удивлен, но виду не подал:

— Здравствуйте, господа, — пожал он руки Турецкому и Грязнову. — Приятель ваш не к вам в гости нынче.

— Мы знаем, Владимир Михайлович, — вежливо склонил голову Турецкий. — Но, если позволите, мы все-таки отняли бы у него несколько минут. Исключительно по делу.

— По делу Калачева, надеюсь?

— Именно так.

Помощь Меркулова действительно была сейчас жизненно необходима. Ведь в процессе работы следственной группы выяснилось, что материалы некоторых сторонних дел могут пролить свет и на дело о трагической гибели президента Российского олимпийского комитета. Полномочия, которыми наделили московских следователей, безусловно, были велики, но все-таки Турецкий в данном вопросе не был ни Богом, ни царем. Он не имел процессуального права вести или соваться в те дела, которые его заинтересовали. Они в соответствии с законом велись другими следователями. И для вмешательства в их работу, Турецкому прямо не порученную, ему, согласно УПК РФ, необходимо было получить указание Генпрокурора или его заместителя. Александр Борисович намеревался решить этот вопрос в Москве. Но, как известно, на ловца и зверь бежит.

— Не возражаю. Нам в «Бочаров ручей» к шестнадцати. Машина будет подана к Сочинской прокуратуре. Мне Меркулов будет нужен в прокуратуре раньше, уже к полудню. Поэтому сейчас у вас есть около полутора часов. Если ситуация изменится, позвоню.

Он обернулся к Меркулову:

— До Сочи сами доберетесь, Константин Дмитриевич?

Меркулов покосился на энергично кивающих друзей.

— Доберусь, Владимир Михайлович.

Генеральный прокурор России в сопровождении Смирнова направился к машине.

Троица принялась весело хлопать друг друга по плечам.

На посиделки в гостиничном номере друзья расположились с комфортом. Но от выдержанного коньяка Костя отказался категорически. Негоже к президенту заявляться навеселе. Даже если просто запашок учует — не сносить головы. И насчет причин прилета нежданно объявившийся друг распространяться сильно не пожелал. Сформулировал кратко: «На ковер!»

Выяснилось, что президенту без работы как-то не отдыхалось. И он решил устроить прокуратуре профилактическую взбучку. Тем более имелось за что. Некоторые громкие дела, которые президент всенародно «взял на контроль», тянулись уже по нескольку лет. Гибель известного журналиста, покушение на главу российской энергетики, трагедия в Беслане. Уже несколько раз парламентские комиссии расследовали обстоятельства этого теракта, но президент до сих пор не был доволен итогами их работы. Как не был доволен и работой прокуратуры. Последовательность действий должностных лиц во время трагедии и без специального расследования всем известна. На любой российской кухне это обсуждали благодаря ушлым журналистам. Но взрывотехническая экспертиза так до сих пор и не была проведена. И никто пока не знает, что это были за два взрыва в час дня третьего сентября, с чего началась стрельба, штурм, паническое бегство заложников? Как не проведена доселе и экспертиза по очагам возникновения пожара, от которого погибли люди. Получается, что следствие вообще ничего толком не выяснило.

— В общем, на ковре у президента вертеться придется, словно пескарям на сковородке, — доверительно сообщил Константин Дмитриевич. — Не дай бог, вспомнит и о Калачеве. А ведь вспомнит. Дело-то прямо у него под боком случилось. И что я скажу?

— Ну, Костя, ты прямо как девочка. — Грязнов, которого к президенту не приглашали, с видимым удовольствием глотнул коньяку и почмокал губами. — А… ничего. Скажешь, что следствие ведется. Что рассматриваются разные версии, но предварительно следствие все-таки склоняется к тому, что мы имеем дело с умышленным убийством.

— Ну?! — Меркулов аж подскочил в кресле. — И вы молчите?

— Много неясного, Костя. Извини, что не докладывали пока, но сомнений выше крыши по всем вопросам в этом деле. Единственное, что можем пока предъявить, — фотороботы посторонних лиц, замеченных у номера Калачева. Один из возможных свидетелей, то есть свидетельница, — сейчас в Москве. И мне хотелось бы самому с ней по душам побеседовать. Да и еще ряд дел. Я уже сегодня в столице быть собирался, но ваш приезд… — начал пояснять Турецкий.

— С ней? Да, Саня, каким ты был, таким остался. Орел степной, казак лихой, — промурлыкал Меркулов с усмешкой. — Ну и летел бы. Беседовал. Кто не дает?

Прищурив глаз, Константин Дмитриевич вопросительно поднял брови:

— Ты, Костя, мне тоже был нужен.

— Ага. Всем я нужен. Даже президенту. Ладно, давай-ка сначала на физиономии возможных убийц поглядим. Интересно же. А потом расскажешь, чем я могу тебе помочь.

Изготовлением фотороботов подозреваемой троицы занимался первый межрайонный экспертно-криминалистический отдел по обслуживанию городского Управления внутренних дел города Сочи, располагавшийся в подвальчике, приютившемся в небольшом внутреннем дворике самого Управления.

Хозяйство это было востребованным и весьма суетным. С утра до вечера сюда тянулись потерпевшие граждане, чтобы «нарисовать» грабителя, разбойника или насильника даже при полном отсутствии художественных способностей.

Фоторобот не является юридическим документом — к делу его не пришьешь, но хотя бы дает зрительное представление о преступнике, личность которого неизвестна к началу его розыска. И оперативные работники получают в общих чертах представление о том, кого им следует искать. Для «рисования» используется компьютерная программа «Faces», название которой в переводе с буржуазного языка на отечественный означает «Лица», специально созданная для составления таких портретов. Лицо составляется из 2800 вариантов различных фрагментов, начиная от макушки, лба и бровей и заканчивая двойным подбородком. Комбинируя на компьютере отдельные части лица, специалисты создают портреты людей, максимально похожих на правонарушителей. Начинается все со стандартной «болванки», а в ходе следующего этапа обработки фоторобот доводят, что называется, до ума.

Отрасль экспертно-криминалистического ремесла, связанная с составлением фотороботов, называется габитоскопией, а сам робот по-научному величается субъективным портретом. В противовес объективному, который рисуется с натуры, этот портрет составляют исключительно со слов очевидцев преступления. Сумеют «сказители» правильно отразить черты внешности — появится качественный фоторобот, имеющий сходство с разыскиваемым. Не сумеют — вся работа насмарку.

А здесь очень многое, если не все, зависит от того, как долго свидетель видел преступника, при каком освещении и с какого расстояния. И насколько у него развиты художественное воображение и зрительная память. Ведь порой люди, прожившие не один год вместе, и то не могут с ходу описать черты лица друг друга.