Зашифрованные маршруты

Дом был деревянный, двухэтажный. Окна перекошенные. Ставни оторванные. Вместо стекол на первом этаже листы старой фанеры. Лестница на чердак засыпана снегом. Перила обломаны. На крыше против лестницы черным провалом зияло слуховое окно.

–  Дом был брошенный, да?
– спросила Таня.

Колесников вынул из кармана ключ.

–  В некотором роде - да. А когда экспедиция получила его от горсовета, объявился хозяин. Приходил каждый день и требовал за дом деньги. Сначала три тысячи, потом десять, а прошлым летом пришел в геологоуправление и потребовал двадцать тысяч, а если, говорит, откажете - дом сожгу. Насилу от него отвязались.

–  И сколько ему дали?

–  Проверили документы и дали пять лет тюрьмы за подделку государственных бумаг. Оказалось, что раньше он был приказчиком у купца Хаменева. Жил такой когда-то, и дом этот, кстати, его.

«Странно все как-то получается», - подумал Петька.

Колесников, наконец, отомкнул пудовый купеческий замок. Взявшись друг за друга, все гуськом двинулись по узким сеням, повернули в какой-то коридор. Под ногами заскрипели старые доски.

–  Вот черт, - воскликнул Колесников, - который раз здесь толовой стукаюсь.

По крутой лестнице, ощупывая ногами каждую ступеньку, поднялись на второй этаж. Колесников зашарил рукой по стене, откинул щеколду, заскрипела дверь, пахнуло теплом и чем-то вкусным.

Щелкнул выключатель. Вспыхнул яркий свет. Ребята стояли в большой кухне. В правом углу - печь, покрытая белыми старинными плитками. На трубе - бронзовая маленькая дверка с гирькой вместо ручки. У окна - стол на круглых ногах. Стены не побелены. Трещины в штукатурке походили на рисунки первобытных людей. В квартире оказалось три комнаты. В самой маленькой, которая за печкой, лежали в куче: сломанные старые стулья, умывальник с мраморной доской, граммофон, плетенное из тростника кресло. На потолке у печной трубы Тимка заметил забеленную известкой крышку люка. Старинный замок взломан. Щеколда была завязана блестящей цинковой проволокой.

Колесников разделся и стал орудовать у стола. Из духовки вытащил тяжелую сковородку с жареной картошкой. Достал из пузатого купеческого комода круглую булку хлеба и кусок колбасы. Клюкой прямо из печки вынул медный закопченный чайник.

–  Прошу к столу, будущие студенты!

–  А когда нам на занятия?

–  Сказали через неделю. Кстати, ребята, техникум находится на улице Горького, тридцать один. Отсюда недалеко. Да, чуть не забыл показать.
– Колесников подошел к сундуку, обитому медными полосками и повернул ручку в виде лебедя. Сундук открылся. Там стояли аптечка и телефон.
– В случае чего, звоните в управление.
– Колесников показал на внутреннюю стенку сундука. Карандашом там были написаны номера телефонов: геологоуправления, милиции и скорой помощи. И собственный номер этого аппарата. Ребята сразу же запомнили цифры.
– О телефоне никому ни слова. И вообще о работе в экспедиции ни гугу. Сюда никого не приводите. По городу бесцельно не шляйтесь.

На чердаке что-то брякнуло. Колесников быстро опустил крышку сундука. Все насторожились. Хрустел шлак - кто-то ходил по потолку.

–  Я следы на крыше видела, - прошептала Таня.

Колесников выхватил из кармана пистолет. На чердаке заскребли. Упала какая-то доска, загремело пустое ведро.

Колесников распахнул дверь.

–  Иди сюда, чего там шаришься.

Не ответили.

Купленный дом Колесников изучил в свое время тщательно, знал все закоулки, переходы, кухни и кладовые. Он выскочил в сени, нащупал за углом на веранде нужную лестницу и полез на чердак. Петька бросился за ним. Тимка схватил хлебный нож, глазами показал Тане на стол. Она поняла, взяла тяжелый чайник и встала в боевую позу.

Вверху слышалось пыхтение, скрип чердачной двери и Петькин голос:

–  Иди сюда, а то пристрелим.

Но к ним никто не шел.

–  Он в углу!
– закричал Петька.

Заскрипел шлак. Затопали ноги. И опять тишина. У Тани заколотилось сердце. Чайник она поставила на печку, взяла кочергу.

Распахнулась дверь, и в дом занесли огромную собаку белого цвета. Длинная шерсть не скрывала худобы. Собаку положили в угол у сундука. Колесников рассмотрел ее и побледнел. Собака была седая. От усталости голову она опустила на пол. Таня протянула ей кусочек колбасы, но собака не шелохнулась, а продолжала умоляюще смотреть на Колесникова.

–  Спрячьте оружие, - попросила Таня, - она боится.

Колесников бросил пистолет на кровать, и собака сразу закрыла глаза. От запаха колбасы у нее колыхались бока, подергивались губы, но пищу она не брала.

Тимка потрогал у ней нос - холодный и влажный, значит, не больная. Почему же не ест?

–  Все ясно, - сказал Колесников, - она ученая. Ей надо приказать.
– Он сделал вид, что запахивается в халат и опирается на трость. Барским движением указал на колбасу: - Фас ее, фас!
– И свершилось чудо. Собака вскочила на ноги, гавкнула раскатисто и проглотила колбасу. Секунду постояла, качаясь, и снова легла. Ребята восхищенно посмотрели на Колесникова. А он, довольный своим открытием, гордо прошелся по квартире.

–  Сейчас будем имя у нее отгадывать.
– Колесников сел на трехногий стул возле печки.
– Я буду называть клички, а вы внимательно смотрите, на каком слове она вздрогнет.
– Полушепотом он стал называть собачьи имена: - Ангара, Найда, Лайка, Вьюга, Ночка, Метель… - Собака вздрогнула. Колесников громко позвал:

–  Метель, Метель.
– Собака заколотила хвостом.
– Что-то не то, но где-то рядом. Учитывая ее купеческое происхождение, надо искать такое же слово по звуку, но старинное. Ребята перебрали десятки слов, но опять же нашел его Вячеслав Валентинович:

–  Отель!
– Собака, услышав свою родную кличку, завизжала и поползла к ногам Колесникова. Он поднял палец кверху.
– Вот что значит досконально изучить жизнь и быт купцов-предпринимателей и их теперешних отпрысков. Кто-то из них ее бросил, потому что псине не больше десяти лет.
– Собака Колесникову понравилась, и он, хитро сощурив глаза, как бы между прочим сказал:

–  Через недельку полечу в экспедицию, возьму ее с собой, там на свежем воздухе она быстро оклемается.

–  Жирный будешь. Мы ее себе оставим, дом караулить.

–  Ох, Тимка, и жмот же ты. Ну давайте меняться. У меня есть одна вещица, все трое на коленях будете ползать, умолять, а я потрогать даже не дам.
– Вячеслав Валентинович подошел к комоду, выдвинул маленький ящичек, достал тряпичный сверток: - Нате, смотрите!

В тряпках был завернут новый морской бинокль. Такую ценность ребята видели, впервые.

–  А чей он?

–  Читайте, там написано.

Снизу на шарнире ребята прочли надпись, выполненную крохотными буквами: «От геологоуправления Тимофею Булахову за проявленное мужество при поиске пропавшей группы». На какое-то мгновение Тимка лишился дара речи. Бинокль он положил на подушку и уставился на него не мигая.

–  Черт возьми, - сказал нарочно сонным голосом Колесников, - чуть не забыл.
– Он опять подошел к комоду, выдвинул со скрипом нижний длинный ящик и вытащил оттуда новенькие тонкоствольные ружья. Две штуки. Затворы и магазины сверкали маслом. Подал Тане и Петьке.
– Патроны триста штук в комоде.

Ружья были пятизарядные, тридцать второго калибра. На гребне затвора надписи: «За героизм при исполнении служебных обязанностей. От Северного райкома комсомола».

В старом купеческом особняке Колесников прожил два дня. Он сводил ребят в техникум, познакомил с директором. Тот посадил Таню в мягкое кресло, а Петьку с Тимкой на диван. И каждого расспросил о жизни, о здоровье.