Засланец Божий 2
Шрифт:
— Понятно. А с другими богами что?
— А мы теперь жрецы трех братьев. — усмехнулся старший из братьев Аркенпанзов. Я — жрец Аппатака. Мои братья — жрецы Гара и Гу. Хорошие способности, для жизни клана пригодятся.
— А молодой граф, значит, в Тень вляпался. — закончил я мысль в слух.
В это время трон графа зашатался и тень под ним, словно закипев, выплюнула Наирла. За ним из-под кресла вытекла черная клякса и сформировалась в бога тьмы и мрака. Тень молча прошел к нашему столу и, усевшись на свободное место, молча подхватил кувшин литра на полтора и залпом выпил содержимое. Я взял такой же, соседний кувшин
Глава 25
— Ну, ты хоть это, не знаю… Ушами пошевели, что ли. — сказал я застывшему изваянием Тени. — А то кажется, что выпил и сдох. А от тебя это тут воняет, или от кого еще — я лично перенюхивать не горю желанием.
— Так это от тебя и несет. — вернул мне мою же подколку Тень, не меняя своей совершенно безэмоциональной мины.
— Подъеб засчитан. — кивнул я. — Че там, совсем херово все, что так залпом бухаешь?
— Ну… Не так уж, как и могло бы быть. — пожал он плечами и потянулся за вторым кувшином. — Просто я уже три сотни лет как не выпивал нормально. Когда меня начало переполнять… Хм… Содержимым, скажем так, я забросил земные радости. А прошедшие сутки не считаются. Если их никто не помнит, то считай и не гуляли.
— С этим согласен, надо перегулять! — хлопнул я в ладоши и потер руки. Надеюсь, скоро и Горнбрад настоечку новую изобретет, продегустируем!
На этих словах вздрогнули все, кто слышал про задуманную мной вкусняшку, и немного поежились. Ну, то есть, все за столом, кроме Тени. И молодого графа, только-только усевшегося в наши ряды.
— А что ты про эту самую фигню с херпархами думаешь? — решил я сменить тему, чтобы не обрадовать новых собутыльников рецептом нового бухла раньше времени.
Пусть сюрпризом будет.
— Это будет интересный опыт. — отхлебнул бог мести винишка. — Не понимаю, чего Аппатак так переживает. Это, фактически, легальный способ обойти договор о невмешательстве. Что будет творить жрец — это ведь совершенно не наши действия. А вот вмешиваться в события для его спасения — это, считай, необходимая самооборона, чтобы, значит, самому душу Мардукору не отдать раньше времени. Какое-никакое, а развлечение. У нас ведь за все эти века даже особо подурачиться способа не было. Все обязанности, обязанности. Туда не ходи, туда не плюнь. Тьфу! Еще поймет, что заблуждается по этому поводу.
Я тем временем посмотрел на очнувшийся местный оркестр, выковыривавшим свои инструменты из-под столов и пробующих их на работоспособность. Дудочнику никак не удавалось раздудеть свою метровую флейту. Однако он все же додумался заглянуть в ее дуло и вынуть застрявший там огурец. Выматерившись, флейтист отомстил овощу, откусив от него половину. Почему огурец был красным, я решил не вникать. Может, неформал. А может, коммунист. Его личное дело.
— Однозначно, надо квасить! — в свою очередь отхлебнув из кувшина с вином, сказал я. — Граф, распорядишься на обновление стратегического запаса бухла на столе?
Еще не до конца отошедший от предыдущей гулянки щегол побледнел и, согнувшись под стол, позвал Эдуарда. Ну, или кого-то с весьма похожим именем. Наверное, это воооон тот слуга, нырнувший с тряпкой под стол и принявшийся вытирать там пол.
А дальше была простая, весьма обычная пьянка.
Музыка, правда, немного скучная, но их тоже можно понять. Не дошла до них еще цивилизация, и не сыграть на лютне с флейтой металлику. Точно. Я попробовал. Граф повторно Эдуарда позвал.А бог тьмы и мести, к слову, оказался очень даже нормальным чуваком.
— Ты п-понимаешь, Гурля, она ж… Она ж… Просто Богиня! — заплетающимся языком изливал Тень душу, одной рукой опираясь на мое плечо, а другой обнимая початый бочонок с розовым вином. — Я ж для нее… ВС"E!!! Вс"e делал, понимаешшшь?
— Пнимаю! — кивнул я. — Оччнь!
— А она ж меня терпела… Такого дрного… Злющщго… — продолжал качаться бог пьяных теней. — А потом невытерпела. Уш-шла. Пфф! И нет ее… Ик. И пральна сделала. Я б тоже ушел.
— Так надо вернуть ы"e! — стукнул я кулаком по столу.
При этом правда попал по ручке лежавшей там в тарелке ложки. На ложке почему то лежал бутерброд из куска сыра, раковой клешни, куска яичного блинчика и ягодки, похожей на синию малину. А, ну правильно лежал. Я ж его там и сконструировал, обозвав шедевром современной кулинарии. Этот самый шедевр феерично взлетел и удивительно метко влетел в раскрытый рот старшего брата-оборотня, перебив того на полуслове. Что они там с Лехой обсуждали, я вообще был не в курсе. Я лепет Тени то уже с трудом разбирал.
— А кк и"e вырнуть? — взбодрился бог мрака и сделал не самую удачную попытку вскочить. — Я хоть щаз!
— Да куд-да ты! — подхватил я чуть не завалившегося на спину собутыльника. — Цветов хоть нарви!
— Та ты чоо? Какие цв… ты? — возмутился он. — Она ж СМЕРТЬ!!! Ей… Череп подарить! Или нож ррр… Риютуальыный!
— Дурак ты! — сотворил я веник из черных роз и вручил его богу тьмы. — Бабы, они тока гврят, что не любят цветы. А они, стервы, все их любят! И ра… Радуются, когда их им даришь. Ну, на вот черные. Скажешь, что они символ твоего мрака! Такие ж мрачные! И черные! Как ты сам! Типа, дарю тебе самого себя вместе со всеми тенями этого… М-мира!
— Ох ты ж неебаться поэт! — качнулся Тень, не вставая на ноги, но делая попытки все-же принять вертикальное положение. — Ну, я тогда это… Пошел?
— Да куда тебе идти? — придержал я горе-романтика. — Транз… Франсгрес… Короче, тенями своими прыгай!
— Точно! — воскликнул бог тьмы и утек черной кляксой под стол, вместе с цветами и початым винным бочонком.
— Уважаю! — хлопнул меня по плечу подошедший неуверенной походкой Гартаил.
— А? Ты о чем? — перевел я на него мутный взгляд.
— Да, не о чем. — хлопнул он меня еще раз. — Запей.
— Может, забей?
— Не, не надо никого бить. — покачал он головой и поднял пиалку с вином. — А вот выпить — надо.
И я не смог не согласиться с таким весомым аргументом.
Утро наступило традиционно в обед. Спальня традиционно была общественной и располагалась в местной тронной столовой. Кроватью так же, по уже сложившейся традиции, выступало все, что было в помещении. Кто-то даже умудрился лечь спать на стену. Серьезно. Как он с нее не сваливался, я не имел ни малейшего понятия. И не до этого было. Потому что проснулся я по традиции вторым. Первым за столом сидел Леха и мехами раздувал самовар. И, само собой, не пытался похмелять меня. Ползком добравшись до стола, я, собрав все силы, уселся напротив самого трезвого и молча уставился на него.