Засланец божий 5

Хм… Так выходит, что если я прокачаю карман на супер-уровень, то я и целые планеты так создавать тут смогу? Так, надо срочно Лехин калькулятор! Нужно посчитать, сколько кубометров гранита и магмы нужно на небольшую планетку, хотя бы с половинку Земли. Это вам не кубы бетона на фундамент вычислять, тут мозги надо! Там же еще че то сжиматься будет, уплотняться… Ну, в недрах. Стоп. А как я без системы и «веселого алкоголика» обратно то вернусь?!

А, ну да, точно. Берса, перекачивающая мой контроль маны, так и включена до сих пор. Значит, просто приказываем силе духа, пронизывающую мое тело, превратить лишний спирт в воду, и я вернусь обратно, под дерево. Значит, пока можно поискать свой заныканный в мире мертвых спирт! Эй, астрал, где моя заначка?

Словно подслушав мысли, окружавшая меня сила духа колыхнулась и, уплотнившись вокруг моего камня, словно понесла его сквозь астральные просторы куда-то. Не было шума ветра в ушах, не было скорости и привычного для нее сжимания внутренностей от перегруза. Но окружавший меня туман становился каким-то менее плотным, а отдельные уплотнения клубов силы духа проносились мимо, словно я летел со скоростью не меньше пары сотен километров в час. А еще я заметил, что чем более разреженным становится окружающий туман, тем труднее мне дышать.

Стоп. А как я вообще дышу? Тут же не должно быть воздуха? А как я тогда говорю? Я попытался прислушаться к своим ощущениям во время вдоха и выдоха. Помог понять механизм моего спасения от удушья раздутый до несуществующих тут небес контроль маны. Вместо воздуха я втягивал ртом и носом, вполне логично — астральную дымку. А поскольку духом я не был, то организм ее как-то подсознательно, в обход мозга, превращал в воздух. А на выдохе — обратно в дымку, вновь вливающуюся в туман мира духов.

Так я тогда могу даже не дышать совсем! Набрал полные легкие силы духа, да ныряй на любую глубину, пока тебя давлением воды в оладушек не расплющит!

Сосредоточившись, я притянул к себе облако местного тумана и приказал ему никуда с камня не улетать. Дышать стало заметно легче. Так, что дальше? Будем пить и жрать этот туман? А почему бы, собственно, и нет? Ману же свою пил-ел, и ниче. Подумаешь, энергия другая, из умерших духов выдавленная! Некрофагия, скажете? Трупоедство? А пельмени вам с беляшами — не трупоедство? Труп хрюшки или бычка, завернутый в перемолотые трупы пшеничных зародышей, обгрызенные дрожжами, если тесто дрожжевое, перемешанные с разбитым в них куриным эмбрионом. Дрожжи, кстати, в процессе готовки тоже подыхают. Так что жрать еду, синтезированную из ошметков духов, отбросивших старые оболочки в астрале перед тем, как уйти на перерождение, это даже большее веганство, чем поедать заживо растения. Это как ремень из змеиной шкуры, только не снятой с трупа, а из украденной у рептилии во время линьки.

От этих размышлений меня отвлекла остановка. Фиг знает, какие законы физики в этом мире правят, и есть ли они тут вообще… Но если бы на такой скорости, на какой я тут летел, мой камень затормозил в настоящей реальности, то я бы улетел нахрен и размазался по асфальту, как икра по хлебушку. Есть икра красная, черная, кабачковая… А была бы икра денисковая, деликатесная. Для того, чтобы и пожрать, и нажраться. Про почти девяносто процентов спирта вместо воды в организме не забываем!

А еще передо мной, перед лицом, застыл шарик из жидкости. Поскольку других вариантов не было, то это должен был быть искомый мною спирт. Это что, сто двадцать восемь литров — это всего лишь шарик около семидесяти сантиметров диаметром? Даже, наверное, меньше. На всякий случай я ткнул пальцем в замерший передо мной пузырь, после чего попробовал на вкус оставшуюся на пальце жидкость. Ну да, спиртяга чистейший. Только вот, будучи сам проспиртованным, я ощутил его почти как воду.

И вот, глядя на этот прозрачный шар, колыхавшийся после тычка пальчиком, в голову пришла очередная идея. Повинуясь моей воле, струи окружающего меня тумана потянулись ко мне, увлекая за собой и спиртовой пузырек. Напитав бухло силой духа, я хлопнул его об камень и принялся потоками тумана размазывать его по поверхности гранита, попутно напитывая его еще и собственной маной. А также вливая потоки маны и силы духа в сам камень. Через пару минут процесс был завершен, и я отдал команду обратить весь спирт, соединенный с маной, в воду, как можно детальнее представляя себе то место, откуда я провалился в мир духов.

Окружающая обстановка сменилась, как кадры в фильме с кривым монтажем. Вот только что был астрал, а вот я даже не моргал, и уже эльфийская роща. С грохотом отлетела от меня бочка с крайльниерром, получившая мощный толчок возникшим из ниоткуда куском гранита метровой толщины и метра два в диаметре. Я сидел на этом камне и с грустью смотрел на алкогольное миницунами, выплеснувшееся из недр бочки, грустно катящейся подальше от меня. А в кармане у меня лежал и играл плеер.

«…На жестоком пути прозрения, где ты больше не будешь серой тенью…» — донеслись до меня его последние слова, прежде чем я выключил музыкальный артефакт.

Ну да. Ответ на вопрос, почему он заткнулся, когда я переместился в глубины мира духов, лежит, в общем-то, на поверхности. Поверхности планеты. Чтобы наушникам звук передавать, воздух нужен, а там его нету. Тяжело играть в вакууме. Особенно тяжело играть тяжелый рок.

Заглянув в астральный туман, я убедился, что теперь он практически пуст, и кроме экстракта веселянки, там больше ничего нету.

— Иииииииииииихаааааа! — раздался сверху веселый визг Миюффт.

Подняв голову наверх, я увидал долбанутую парочку. Девочка сидела на спине у Циперона, привязанная черной субстанцией. Сам же Циперон в очередной раз тормозил об ветку когтями.

— А ты чего это на камне сидишь? — спросила мелкая, едва десантная парочка приземлилась на землю.

— Да в хоккей решил погонять, вот шайбу и сотворил. — ответил я. — Клюшку мою не видела? Спорим на щелбан, что я в бочку гол забью!

— Что? — похлопала та глазами. — Ты слишком сильно головой бился, когда на спор гвозди лбом забивал? Так давай полечу!

— Вот тебе лишь бы аптечкой лишний раз помахать. — закатил я глаза. — Вот чего ты на каждую царапину с ультой наперевес кидаешься?

— Так чем чаще пользуюсь, тем лучше я ею владею. — пожала она плечами и хлопнула ладошками Циперону по плечам. — Давай еще разок?

Посмотрев вслед уносящейся ввысь по дереву парочке, я с некоторой грустью осознал, что трезвее меня сейчас, наверное, лишь младенцы. Да и то те, у кого мамаши не бухают перед кормлением. А в этих диких средневековых местах, думается мне, такое на каждом шагу. Даже на родине у меня и то — кормящих алкомамаш не сосчитать. Один плюс только — детишки спокойные растут, пока на грудном вскармливании, молчаливые. Поели — и дрыхнут себе спокойно, пока похмелье не накроет. А потом вырастают, и свое потомство так же растят. А еще говорят, что преемственности поколений в России не осталось!

От ностальгии по родине меня отвлек натужный металлический скрип. Хотя и усилил тоску по родине в то же самое время. Сразу вспомнилось, как мы с пацанами вместо физры метал с заброшек в металлоприемку таскали. Пользы от уроков спортивной ходьбы в шеренгу, между прочим, от этого было раз в десять меньше, чем от упражнений с железом. Правда, нивелировали мы всю эту пользу тем, что вырученные деньги на пивас спускали. Но мы же все-равно бы его пили? Да. Так что хоть в минус по здоровью не уходили, и то хорошо!