Заслуженный гамаковод России

Хотя для экзотики можно и к услугам попугайчиков – из далёких краев – время от времени обращаться: они создания пёстрые и красивые, и шикарным оперением сразу кучу народа завлечь и привлечь могут: хотя звуки, ими издаваемые, мало отличаются от традиционного чириканья. Ну и что же здесь такого? Им за один только шикарный хвост с переливами полную кормушку насыпать стоит; тем более что ради такого хвоста – чтобы вблизи на него полюбоваться – и создаётся вокруг столпотворение и толкучка.

Подкормив же всех, кого следует – и пташек небесных, и специалистов по дымовым завесам, и остальных сотрудников – необходимо и с другой стороны тылы прикрыть: от бывших соратников, отодвинутых вследствие пинка под мягкое место от главной кормушки. Они ведь не хуже нас всё понимают, и к ним стандартная методика неприменима: мозги кому надо прокомпостировать они сами прекрасно могут. И время от времени вдруг начинают ручонками махать и нехорошими словами обзываться. А что же мы? Мы тоже можем сдачи дать: если потребуется. Но обычно для этих целей специальных сотрудников привлекаем: тщательно обученных и натасканных. И уж они-то мигом всё объяснят и растолкуют, и только полный невежда, закосневший и безнадёжно отставший в развитии, не поймёт, что вон те вон деятели – его главные враги, и быть по-другому просто не может.

Однако изредка – по стечению обстоятельств – неудачливые бывшие соратники неожиданно получают подкрепление – не знаю уж от кого и каким образом – и начинают уже не просто выражаться, но и неприлично вести себя: бить посуду, рвать книги и прочими недостойными делами привлекать к себе внимание. Ну что тут можно поделать? Для буянов у нас имеется особая методика: проверенная веками и тысячелетиями, одним словом: из арсенала главных достижений цивилизации. То есть: кого можно – связать и в психушку, а крепко окопавшихся – из пушек. Чтобы знали в следующий раз, кто в доме хозяин, и почему нельзя портить его вещи и писать на ковер: он же в чьей-то собственности, и что должен чувствовать хозяин при подобном неуважении? Правильно: сильную обиду и желание отомстить.

Вот он и чувствует её; но поскольку человек он незлопамятный и отходчивый, то вполне может тех засранцев простить: то есть скостить им срок отсидки. С чего бы это? Ну например: потому что однокорытники, и на одних и тех же пастбищах в далёком прошлом травку жевали. Такое не забывается, уж вы мне поверьте. Тем более: неизвестно ещё, как дело дальше повернётся, и не пройдёт ли как-нибудь однажды комбинация, противоположная той, с которой начиналась нынешняя эпоха: не знаю даже как получше обозвать её. И тогда старые обиды могут захлестнуть победителей высокой волной, и лёгким дождичком покажется ливень по сравнению с наступившим ненастьем, и старые крабы и змеи выползут из глубоких нор, чтобы устроить долгожданную охоту, и их новые жертвы, совсем недавно сильные и могущественные, будут умерщвлены и обглоданы до костей, а сильный дождь и буря сначала выбелят жалкие останки и очистят их от всех следов жизни, и потом раскидают по широким просторам, бывшим когда-то полностью подвластными их неудачливым и невезучим хозяевам.

Ох, простите, я совсем заболтался, и вижу, что напугал вас: не случится такого, не случится. Скорее всего. И вам с папашей особо нечего беспокоиться: во всяком случае в ближайшие лет сорок-пятьдесят. А там уж: какая разница? Особенно вашему папаше. Все мы там будем, это уж точно. Но спешить в том направлении не следует: мало ли что? А вдруг где-нибудь обнаружится боковая ветка, и составу удастся-таки свернуть на новый путь: у меня ведь нет топографической карты, и вряд ли кто-то возьмётся утверждать, что был уже в той местности и изучил её как ладонь своей руки? И потому не будем впадать в панику: особых поводов пока что нет. Так что можно продолжать веселиться и развлекаться: если, разумеется, есть на что. Но с этим-то у нас, я надеюсь, никогда не заржавеет. Ведь правда же?

А что касается совершающихся событий, то я бы предложил небольшой эпиграф: «хапай с нами, хапай как мы, хапай лучше нас». Как вам идейка? Вполне сгодилась бы, и во всяком случае очень даже удовлетворяет основному условию: отражает главное направление развития. Так что все, данному лозунгу следующие, и становятся героями и кумирами – вы ведь тоже так думаете? – и они-то как раз и получают возможность войти в долю – помните, я обещал рассказать об этом? – если, разумеется, останутся в целости и сохранности, и доживут до того момента, когда весы истории качнутся в их сторону, и благосклонная милость верховного пахана заставит умолкнуть всех недоброжелателей – а они обязательно имеются – и под высочайшим патронажем счастливец сможет наконец вступить в заповедную зону, где круглый год деревья усыпаны столь сладкими плодами и среди ветвей порхают и нежно поют разноцветные райские птицы.

5

 Здравствуйте, приветствую вас. Наконец-то я смог вырваться из этого крысиного трюма: так сильно занят был. Простите уж меня за опоздание: больше такого не повторится, тем более что до конца ведь недолго уже осталось: пара дней, если не ошибаюсь. Я правильно понял условия договора? Ведь пятнадцатого проходим Босфор и Дарданеллы, а там уже и рукой подать: небольшая прогулка по мелкой луже без захода куда бы то ни было. И прямо нах хаузе: вы не самолётом до дома летите? Жалко, жалко: у меня же срочные дела, так что приходится торопиться, чтобы не выйти из графика. Мы ведь люди деловые, и новыми заказами так завалены, что продыхнуть никакой возможности нету.

Как на что? На то самое: что дороже всего стоит. На информацию то есть. Ведь кто достаточно ею владеет, тот почти хозяин мира: в местном масштабе, разумеется. С искусством же ею пользуясь, можно больших высот достичь: это я как специалист заявляю. А вы не пробовали? Ну-ну. У вас тогда всё впереди: чтобы понять и оценить. И как-нибудь тоже мне заказик сделать, или лучше парочку: тогда можно даже со скидкой поработать: как для постоянного клиента. И телефончиками давайте обменяемся? Разумеется, я не всегда дома бываю или ночь у себя в постели провожу, но для автоответчика в любой момент вы можете сообщение оставить: подобное не возбраняется и даже очень сильно приветствуется. Так-так, а вот и книжечка. И пока вы свою достаёте, можете мне номерок продиктовать… Ага, готово. А теперь мой запишите. А то мало ли что может случиться: может, ваш дом от землетрясения рухнет или от старости на куски рассыпется… Шучу, шучу. Хотя такое тоже временами случается.

Что вы сказали? Ах, снова в бар вам хочется? Понравилось, значит? Понимаю, понимаю. Но давайте завтра? Сегодня же я на все эти попки, титьки и прочее уже насмотрелся, и желательно было бы – для разнообразия – и свежим воздухом подышать. В столице ведь нет такого простора и солнца, и вместо чаек – одни чёрные вороны и воробьи. А также глупые и нахальные голуби. Что? Где насмотрелся-то? В одном кабинете, где мой клиент после трудов праведных отдых себе устраивал: ему ведь тоже тяжко приходится, работяге этакому. Его очень даже можно понять: от столь глобальных вопросов ещё и не на такое потянуть может. Но не будем на него клеветать и возводить поклёп: он законченный натурал, за что ему слава и хвала. Почему это? Да разные среди них попадаются, и от некоторых – если мой интерес к своей персоне случайно замечают – с большим трудом удается отвязаться: уж вы поверьте.

Как-как? Да нет: другой кабинет, другой. Специально оборудованный и для подобных целей предназначенный. А что касается места, где мы с вами однажды были, то это ерунда: самоделка и дешёвка. То есть для личного состава. Для наиболее же состоятельных господ на судне специальные апартаменты придуманы. Которые, разумеется, можно и на весь круиз арендовать, но мало кто на такой шаг согласится: счета у них, разумеется, с большим количеством нулей, но арабских шейхов тут пока что нет: не доросли ещё, тем более что организаторы сознательно – я даже не сомневаюсь! – на данный апартамент цены выше небес задирают и потому держат его свободным: как раз для подобных надобностей, чтобы для некоторых – особо нуждающихся – обеспечить дополнительный сервис. Вы бы видели ложе и балдахин из шёлка и бархата, и тяжёлые подсвечники по углам, и цветные витражи, бросающиеся ласковыми лучами, и на закуску – разве можно здесь такое себе представить?! – овальное зеркало на потолке, над ложем, отражающее и дающее всему полную оценку! Надо признать, непросто было туда проникнуть, а с главным хранителем даже подружиться пришлось. И без смазки, естественно, тоже не обошлось: все мы люди, и жить всем охота.

Но зато теперь – если надо – я в любой момент могу зрелищами любоваться и необходимые для себя на плёнку снимать. С разрешения и согласия, разумеется: главного хранителя кабинета. Но и он тоже совершенно не стесняется: проделав некое отверстие и заложив аппаратуру, он теперь круглые сутки может – не выходя из собственной комнаты – такими кадрами любоваться, что я ему не завидую, если это как-нибудь обнаружится: простым увольнением он не отделается. Так что прошу вас: вы уж никому не рассказывайте, ладно? Хотя бы до конца круиза. А там уж – дома – можете сколько угодно об этом трепаться: всё равно одним только слухам мало кто поверит.

Я? Сладострастник? Вот уж не ваше дело. Что же касается съёмок, то они мне чисто по работе необходимы. Увлекаться же ими я и не думал: если вы считаете, что я каждый день по несколько часов там торчу, то вы ошибаетесь: меня интересуют только заказанные мне лица, а что касается прочих президентов банков, концернов и других заведений, то проще какую-нибудь порнуху по видео посмотреть: и красивее, и приятнее, и рвать потом не тянет. Потому как жирный такой боровок, решивший заняться наездничеством – не наилучший объект для художественных съёмок. Одним словом – достаточно омерзительное зрелище.