Заставь меня любить

Я хватаюсь руками за голову, судорожно соображая, что же делать. Возможности вернуться в Канаду пока нет, потому как придется платить согласно договору огромную неустойку. И мой уровень ответственности порой чересчур зашкаливает, когда дело касается работы. Но, разумеется, не когда моя дочь находится в опасности. А судя по разговору с моим мужем это так и есть. Оставить Соню с Димой после тех слов, от которых у меня на голове до сих пор волосы стоят дыбом, я тоже не могу. Вариант только один — привезти дочь вместе с бабушкой в столицу. Это вызовет определенные трудности, но попробовать стоит. В голове набатом стучит только одна мысль: он может отнять у меня ребенка.

Внутри меня все обрывается, когда я вспоминаю до мельчайших деталей всю нашу жизнь с Димой. Человек, которому я доверяла даже больше чем самой себе, ведет себя так, будто я и Соня являемся его собственностью. На протяжении стольких лет Дима с такой радостью помогает с Сонечкой, исполняя роль самого настоящего отца, а на самом деле он просто зациклен на мне со времен школы. Это зависимость, а не любовь. И к чему она может привести, неизвестно. А после разговора и вовсе страшно подумать.

Время тянется слишком медленно, и я считаю каждую минуту, когда Канада проснется, чтобы позвонить маме. Как только я беру в руки телефон, на экране высвечивается ее номер.

— Мам, привет! — пытаюсь говорить непринужденно, чтобы ничем не выдать волнение. — Что-то раненько ты.

— Привет, дочка. Дима разбудил нас с Соней. Они сегодня едут в гости на пару дней, — произносит ничего не подозревающая женщина.

— Мама, — шепотом произношу я. Внутри меня все обрывается, паника нарастает, и я мечусь по комнате, не зная, что теперь делать.

За время ожидания наступления утра в Канаде у меня в голове рождается отличный план, как вывезти маму и Есению в столицу. Разрешение на вывоз ребенка имеется и от имени отца, и от матери. Несколько месяцев назад мы планировали поездку с Димой в США. Я и мой муж должны были уехать раньше, а моя мама с Сонечкой присоединиться к нам через неделю, поскольку у меня было запланировано очередное обучение, а у Шахова нарисовалась внезапная командировка. Только теперь мне становится ясно, по какой причине Дима поехал со мной. Но в тот момент мама сильно простыла, поэтому Сонечка сразу поехала с нами. Но разрешение осталось. Оно должно лежать в сейфе дома у мамы.

Новая мысль прилетает неожиданно. Возможно, эта поездка мне даже на руку. Да и Дима ничего не сделает ребенку — это факт.

— Сеня, что случилось? Что с голосом? — взволнованно спрашивает моя родительница.

— Мам, ты дома одна? У себя же? — спрашиваю я.

— Да, дочка. Ты меня пугаешь, — ее голос становится тише.

— Помнишь, несколько месяцев назад мы выписывали разрешение и доверенность на вывоз Сони за границу? Там еще несколько стран указывали. Эти документы у тебя? — говорю я, мысленно молясь получить положительный ответ.

— Да, Есения, они в сейфе. И пока ты не расскажешь, что стряслось, я больше ничего не скажу, — упрямо говорит мама.

— Хорошо. Ты одна? Уверена, что тебя никто не слышит? — снова задаю тот же вопрос, искренне надеясь, что в моем телефоне нет прослушки.

— Дочь, конечно, уверена, — сердито отвечает женщина. — Не томи, что стряслось?

— В общем, мам. Вы с Соней должны как можно скорее приехать ко мне, — быстро произношу я. — Иначе я рискую в ближайшем будущем не увидеть своего ребенка совсем.

— Как это? — спрашивает мама в недоумении.

— А так, мам. Дима знает, что я работаю у Беркутовых. И он поставил мне условие, — вздыхаю я, когда в память врезается неприятный разговор с мужем. — Либо я заканчиваю работу и через несколько дней оказываюсь дома, либо меня ждут большие неприятности. А самое дорогое в моей жизни — это дочь, и ему прекрасно известно это.

— Ты думаешь, он способен на то, чтобы разлучить мать с ребенком? Почему ты вообще решила, что если между вами происходят какие-то разногласиями, то Дима сразу же прибегнет к таким методам? — ее голос дрожит. — Есения, про Диму ли ты сейчас говоришь? Самого доброго, пожалуй, во всем мире мужчину.

— Да. Он боится.

— Чего? — удивленно спрашивает мама.

— Что я заберу Сонечку и вернусь к Владу. Это просто бред какой-то, — мямлю я. — Некоторое время назад он позвонил мне. Выпивший. Сказал, что у меня ровно три дня, чтобы закончить работу у Кристины. Иначе…

— Ты думаешь, что Дима может отобрать у тебя Соню? — видимо, в голове мамы мелькает та же мысль, что и у меня. — Соня вообще не его ребенок. Она даже папой его через раз называет.

— Прямым текстом он не сказал об этом, но намекнул, что знает, кто отец, и по какой причине я согласилась на работу у Беркутовых, — я качаю головой. — Мам, неужели ты проболталась насчет Сони?

— Сень, нет, конечно, — с твердостью в голосе произносит мама. — Это только твоя тайна, девочка моя.

— Уже нет, мам.

— Я не понимаю. Всегда разумный и спокойный человек. Что на него нашло?

— Я думаю, это еще и ревность, — поджимаю губы и смотрю, как за окном идет дождь. — Во всем ее проявлении. Хотя столько лет прошло. Ну и страх потерять меня. А вообще я даже представить себе не могу, что у него в голове, если Дима говорит об этом только спустя столько лет.

— Может, ты все не так поняла, Сень? — в голосе мамы звучит надежда. — Услышала то, чего нет на самом деле?

— Если человек угрожает отнять у меня ребенка, пусть и не прямым текстом, то от такого надо бежать без оглядки. Мое чутье никогда не подводит. Поэтому сегодня подготовь все документы. На себя и Соню. Собери самое необходимое. Приедешь к нам домой, в шкафу с правой стороны под коробкой возьмешь ключ. Он от маленького сейфа, который ты найдешь в подвале. Там я храню часть своих сбережений. Забери все, хорошо?

— Да, Есения, — говорит мама.

— Как соберешь чемодан, отвези его в аэропорт в камеру хранения. Билеты я возьму на утро послезавтра. Ты пойдешь гулять с Соней, и Дима ничего не сможет заподозрить. А к вечеру, когда он поймет, что вас нет, будет поздно. Вы будете рядом со мной, — волнение внутри меня нарастает. Я не могу унять дрожь, потому как если что-то пойдет не так, то есть большая вероятность, что моих самых дорогих людей я увижу нескоро.

— Хорошо, я тебя поняла, — вздыхает мама. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дочка.

— Я тоже на это надеюсь.

Я собираюсь с мыслями, потому как завтра мне предстоит непростой рабочий день, а все мои мысли заняты предстоящей поездкой мамы и Сони. Правильно ли я поступаю. Может, мне все это показалось? Возможно, в словах Шахова не было ничего такого? Но, по правде говоря, я уже несколько месяцев замечаю за Димой странное поведение. После очередной внеплановой командировки я просто не узнаю своего мужа. В момент близости он бывает чересчур резок. Разумеется, Дима списывает это на страсть. Но я пока еще в своем уме, и могу отличить порыв страсти от жесткости. Однажды я и вовсе замечаю синяки на своем теле, на что Дима лишь извиняется и говорит, что просто безумно любит меня, поэтому порой не может рассчитать силу своих прикосновений. После этого случая муж и вовсе не прикасается ко мне. Домой приходит поздно, утверждая, что работы неимоверно много. Да и с Соней проводит совсем мало времени. Но тогда я не обращаю на это внимания.

Зато сейчас в голове постепенно складывается пазл. И, вероятнее всего, наши отношения меняются именно из-за того, что Шахов каким-то образом узнает, кто является биологическим отцом моей Сонечки. Другого объяснения его поведению у меня просто нет. Либо все шесть лет я была слепа, не замечая очевидного. Но, так или иначе, мой ребенок должен быть со мной, а уж об отношения с Димой я подумаю позже.

Глава 12. Влад

— Игнатьев! Сколько раз, черт побери, мы должны переделывать этот договор? — я роняю руки на стол, едва сдерживая себя, чтобы не разнести весь кабинет нового юриста. — У меня самолет через два часа, эта бумажка мне нужна позарез.