Заставь меня полюбить

Недовольство и презрение гостя ударили по мне смертоносной волной. Я так и захотела сказать себе: «Да что ты возомнила, Эмили! Ни на что не способная, да ещё отказываешься от такой щедрой помощи!». Благо, вовремя одумалась и закрылась от чужих эмоций.

– За эти развалины? – усмехнулся господин Дуглос, – Четырнадцать тысяч и ни росса больше, леди.

– За развалины, которые находятся на одной из главных улиц столицы, – с нажимом повторила я и тут же сменила тему. – Так для чего говорите вам они нужны?

– Я хочу открыть мастерскую обойщика, – воодушевлённо ответил он. Я скептически усмехнулась.

– А разве не ателье?

Или слух подвел меня, или тут что-то не чисто.

Прислушавшись к эмоциям мужчины, я уловила страх. И негодование то ли на меня проницательную, то ли на себя недалекого. А может на все сразу.

– Давайте я упрощу задачу, – мило улыбнулась я. – Эту лавку вы выкупаете не для себя, а по велению влиятельного господина, – предположила наугад и даже не удивилась его эмоциям: страх с негодованием усилились, ко всему прочему пригласив к себе в компанию отчаяние. Как говорится, ткнула пальцем в небо, а попала сразу в яблочко.

– Вы всё неверно поняли, леди!

– Неужели? – притворно вздохнула я. – Совершенно опрометчиво было с вашей стороны, господин Дуглос приходить к эмпату и врать ему.

Лицо гостя на секунду исказилось гримасой недовольства. Видно, его не предупредили об этой моей особенности.

– В таком случае разрешите откланяться, – скрипнул он зубами, пытаясь нацепить на лицо вежливую улыбку. Ни сожаления, ни стыда. Только гнев и страх. И от этого было ещё более неприятно. Выходит, мною попросту пытались воспользоваться, не удосужившись узнать, кто я на самом деле. Посчитали: если я девушка, то дело пройдет быстро и без лишних хлопот.

– Всего доброго.

Моей добродушности можно было только позавидовать.

Мужчину я проводила тяжелым взглядом. Внутри всё кипело. Нет, ну надо же было додуматься! Не удивлюсь, если ещё и по инициативе небезызвестного графа! Ведь кто, кроме него, мог приложить сюда свою руку? Решил, что раз я не способна отказаться от затеи сама, так почему бы не найти посредника, чтобы подтолкнуть меня к «верному решению». Очень умно!

Сдержав порыв выругаться совсем не как леди, я попросила Саманту принести мне чашку чая. Нужно было успокоиться и взять себя в руки. А ещё преодолеть желание сорваться с места и пойти к графу, выговорить ему всё, что накипело. Конечно, была вероятность, что всё на самом деле не так. Что господин Дуглос сам нуждается в таком выгодном месте, где расположилась моя лавка. Но она мала. Думаю, любой, кто подходил к этому помещению, успел догадаться, каких больших затрат будет ему стоить ремонт. И понял бы, что легче отстроить сразу собственную торговую площадь, чем выкупить это место и придать ему нормальный вид.

– Ваш чай, госпожа, – отвлекла меня от мыслей служанка.

– Благодарю, – кивнула я, отпуская девушку.

Сдерживать себя было не так-то легко. К сожалению, многие необученные эмпаты были подвластны чужим эмоциям. Они могли увлечь, впитаться в нас самих и ощущаться как свои собственные. И сейчас, гнев и недовольство гостя подкрепили мои, ещё только едва зарождающиеся эмоции, усилив их во сто крат. Кажется, пришло время медитаций. Это терапия, длившаяся от недели до месяца, в зависимости от того, насколько ослаб маг на эмоциональном уровне. Она не требовала больших усилий и посещений специализированных мест, как и постоянного проведения. Последняя медитация проходила у меня три года назад. Видно, последние события повлияли на ускорение её проведения.

Вообще, медитация – это погружение в себя, когда маг под воздействием специальных веществ расслаблялся и мог спокойно со стороны разглядеть оболочку, окружающую его. У каждого она разная. И способы восстановления – тоже. У меня это ажурная паутинка, нити которой я на протяжении нескольких сеансов связываю между собой, убирая брешь в этой броне. Казалось бы, такая мелочь! А в самый ответственный момент может сыграть плохую шутку над человеком, одаренном магией.

Сделав глоток, я отставила чашку в сторону. Да, сегодня же займусь этим. Я предпочитала погружаться в себя при помощи окуривания. Зажигала маленькие свечи, закрывала глаза, вдыхала приятный запах и занималась медитацией, пока не догорят свечи и запах не начнет развеиваться. В прошлый раз я закупилась на славу, и парочка штук у меня осталась. Так что можно не откладывать на потом и обеспокоенно бежать в магазинчик за пополнением продовольствия.

Матушкины шаги я узнала сразу. Она всегда ходила так: легко, элегантно, и в то же время несколько торопливо, взволнованно.

– Дорогая, – присела она на краешек дивана, – прости меня, я стала случайной свидетельницей вашего разговора.

Я мысленно усмехнулась. Ничего удивительного, мама! Любопытству твоему могут позавидовать даже известные сплетницы империи.

– Это вы меня простите, мы с гостем говорили слишком громко, наверное, было слышно даже на втором этаже, – слабо улыбнулась я. Личный кабинет мне не помешал бы уж точно.

Родительница покачала головой. И что бы значил этот её жест? Неодобрение?

– С лавкой действительно всё так плохо? – взяла она мою руку в свою.

– Нет, – соврала я, но заметив искреннее сочувствие в глазах матери, добавила. – Не совсем. Шансы на успех есть, да и если постараться, можно найти выход, – заверила её я.

– Ох, Эмили, – вздохнула матушка, посмотрев на меня тяжело из-под ресниц. И я поняла, что если сейчас мне опять скажут, что это не женское дело – заниматься предпринимательством, я просто не выдержу и сорвусь. – Неужели это так обязательно, доделывать то, что не успел твой отец при жизни?

– Что ты имеешь в виду? – удивлённо спросила я. Мне ведь не послышалось?

Мама как-то криво улыбнулась, поняв, что сказала лишнее. Отпустив мою руку, она нервно раскрыла веер, скрывшись за ним, словно бы это могло её спасти от моих расспросов.

– У отца были планы на эту лавку? – вновь задала вопрос я.

Недовольно закатив глаза, родительница тяжело вздохнула и ответила:

– Да, он планировал отремонтировать её и преподнести тебе как свадебный дар. Но, как видишь, он умер прежде, чем ты нашла себе избранника, – нашла в чём укорить меня она. Я только отмахнулась. Внутри приятно грела мысль о том, что папа верил в меня и хотел помочь в воплощении моей мечты. Он не считал, что я обязана только сидеть дома, рожать и воспитывать детей. Он знал, как я хочу быть независимой, и не пытался исправить это во мне.

– Раз отец верил в меня, я тоже в себя верю, – твёрдо сказала я, тем самым показывая – никаких пререканий. Нравится это кому-то или нет, но теперь я точно не собираюсь отступать.

– И всё же, дорогая, – не оставляла своих попыток матушка, – прислушайся к моим словам. – И не перебивай, – взмахнула она рукой, останавливая меня. – Я горжусь тем, что ты ставишь перед собой цели и идешь до конца. Но пойми, не все эти цели – реальны. Лавка – приятная мечта, которую тебе так хочется воплотить в жизнь. Только это, так или иначе, мечта, выполнить которую тебе не позволят ни опыт, ни средства. Послушай меня, продай её. Не за такую цену, которую тебе предлагал этот… господин, – скривилась она, – а подороже. Ведь насколько я поняла, место там прибыльное. Деньги отложишь на будущее, найдешь себе мужа и единомышленника и откроешь лавку. Эмили, – позвала она меня, – подумай над моими словами и сосредоточься пока на том, что действительно важно.

Недовольство, рвущееся наружу, я проглотила. Возможно позже, когда окончательно успокоюсь и разберусь в происходящем, я найду что-то действительно толковое в её словах. Но пока… но пока есть шанс… я буду пытаться.

– Я подумаю, матушка, – склонила голову в знак смирения. В конце концов она желает мне только счастья. Разница лишь в том, что у нас разные представления о счастье и целях его достижения.

– Хорошо, – искренне улыбнулась она и обняла меня. Пожалуй, в первый раз за долгие годы. Неужели так успокаивающе на неё повлиял бал? Или точнее, его благоприятный исход?