Застава
Шрифт:
– У вас… нет… доказательств…
– Да бросьте, полковник. Всё началось даже раньше, чем вы подставили опергруппы «Заставы» при защите хроников, аккуратно слив информацию о маршрутах агентуре ксенотов. Ваша первая жертва – Кротов Илья, независимый хроник, который мог бы долго жить, никому не мешая, если бы вы не подсказали драгонам, где его искать. После этого он скинул файлы о ксенотах на десяток адресов, информация попала писателю Ватшину, он написал роман – и понеслось.
– Чушь!
– Далее, компьютеры. Вся наша структура использует отечественные компьютеры «Небеса», вы же пользуетесь квантовыми Intel 4,
Веселов сцепил челюсти, разъедаемые дрожью.
– Вы… проникли… в мой дом?
– В дом нет – в офис на базе СВР в Сокольниках. Взломать ваши пароли было трудно, но Дэн справился. В общем, можно добавить к доказательствам и подставы, и попытку «в одном флаконе» захватить хроника Уварова, и посыл дронов на Вилюе, и отзыв экспедиции, и многое другое.
Веселов вдруг усмехнулся.
– Я был о вас худшего мнения, полковник. Знаете ведь поговорку? У одних главные умственные полушария защищены черепом, у других штанами. Я считал…
– Что у меня они под штанами.
– Судари мои, у меня уже нет времени, давайте закончим это дело. Юлий Тарасович, у вас есть что сказать по существу? Мы знаем, что вы инол, мы знаем, кто такие инолы, и примерно знаем, чего они добиваются. Вы добавите не так уж и много к этому.
Веселов ушёл мыслями в себя.
Швырёв и Гордеев переглянулись.
– Неужели и вам вшивают программы самоликвидации? – недоверчиво спросил Иван Петрович.
Веселов очнулся.
– Нет, мы обходимся без этого, хотя я могу… уйти в любой момент.
– Может быть, не стоит этого делать? Вы можете быть полезны.
– Кому? Вам лично? – скривил губы Юлий Тарасович.
– Общему делу, государству, всем людям России, в конце концов. Подумайте, эта цель выше всех ваших властных планов.
Повисла пауза.
– И тот, кто будет более необходим тому, кто будет в нём нуждаться, будет ему неведом, то есть тем более ненавистен [12] , – тихо проговорил Швырёв, пристально разглядывая лицо иночеловека.
12
Леонардо да Винчи, «О совете», С.А. 37v.
10. Тишь да гладь, да божья благодать
Жизнь круто изменилась.
Тридцать первого мая, в пятницу, позвонил Соломин и сообщил, что в руководстве «Триэн» произошли перестановки, и хроники снова начинают работать с командой «Заставы».
– Здорово! – обрадовался Ватшин. – Мне с вами комфортнее. Вы умеете слушать.
Полковник засмеялся.
– Лучше всего умеют слушать те люди, рядом с которыми лучше не болтать.
– Я хотел сказать, – смешался Константин, – что руководство меняется к лучшему…
Тон Соломы изменился, стал менторским:
– Смена руководства не означает, что мы отказались от смертной казни.
Ватшин озадаченно принялся размышлять, что хотел сказать весёлый командир оперативной группы, Виктор, почуяв его настроение, добавил, веселясь:
– Тебя это не касается, Венедиктыч. Ещё одна новость: переезжать всё-таки придётся. На Сан Саныча снова наехали ксеноты, мы больше не хотим вами рисковать.
– Когда?!
– Три
дня назад. Он тебе не рассказывал?– Нет.
– Позвони ему, у него те же проблемы, хотя досталось ему больше. В общем, поговорите, выработайте общее мнение, а я вечером загляну.
Ватшин расстроился. Переезжать всё равно не хотелось, но сидеть под дамокловым мечом ксенотов не хотелось больше. К тому же Люся готова была ехать с ним на край света.
Он по старой привычке походил по квартире, поправляя криво стоящие у стола стулья (так легче думалось), какие-то вещи на полках, графин с цветами, книги.
На край света… может, и в самом деле махнуть куда-нибудь подальше, на Камчатку, на севера, в Магадан, куда не дотянутся руки инолов и ксенотов? Или они контролируют всю Россию? Но ведь если Соломин заговорил о переезде, значит, он знает места, где можно будет жить, не опасаясь ежечасно нападения?
Зазвонил мобильный.
Ватшин глянул на экранчик:
– Оба-на, Сан Саныч?
– Я как будто, – отозвался Уваров. – А ты кого ждал?
– Да это я так, нервничаю, хотел звонить тебе. Тут, понимаешь, какое дело…
– Переезд.
– Ага, Соломин звонил, мы снова под его крылом.
– Мне он тоже звонил.
– На тебя наехали? Что ж не позвонил?
– Костя, давай встретимся и побеседуем, хочу многое тебе рассказать.
– И я хочу того же. Где? Там же, в Серебряном Бору?
– Сегодня Федотов день по славянскому именослову, рождённые на Федота приходили к дубу и подолгу сидели под ним, он давал им жизненную силу. Хочу найти в Москве дубы.
– Ты разве тридцать первого родился?
– Так получилось.
– Незадача, я не знал, поздравляю. Я даже подарка не приготовил.
– Бог с ним, с подарком, это не главное в жизни.
– О, я знаю, что тебе подарить! – Ватшин вспомнил, что у него в наследство от деда остался золотой червонец царской чеканки. – Поехали в Лосиный остров, там есть дубы, я точно знаю.
– А я там не был ни разу.
– Скажешь сопровождающим, они привезут. Адрес – пересечение Первого Белокаменного проезда с Яузской аллеей.
– Замётано. Когда?
– Часа через полтора, с учетом дороги.
– Договорились.
Ватшин заметался по комнатам, вспоминая, где у него хранятся раритетные безделушки, нашёл червонец на дне коробки с монетами, собранными ещё отцом, бережно протёр монету. Подумал: Сан Саныч оценит, он наверняка знает цену таким вещам. Потом оделся в летнее, спрятал коробочку с монетой в карман и позвонил телохранителям, что собирается выйти из дома.
Вскоре джип «Рэндж Ровер» мчал его по Третьему кольцу в направлении Северо-Восточного округа столицы.
Встретились в двенадцать часов дня на аллее, пересекавшей Белокаменный проезд, обнялись, и Константин протянул Уварову синюю бархатную коробочку.
– С днём рождения, Близнец!
– Что это? – Уваров, одетый почти так же – во всё белое, холщовое, открыл коробочку. – О! Золотой! Глазам не верю! Редкость неимоверная! Какой год?
– Тысяча девятьсот шестой.
– Ух ты, с ума сойти! Вот подарок так подарок! Я даже не мечтал о таком! Мне полтинник, а ему уже сто одиннадцать лет! Я не нумизмат, но скопил приличную коллекцию монет разных эпох и стран. Червонец будет их князем.