Застенчивые кроны

– Дашенька, попробуй. Правда. Это твое призвание. Это твоя роль. Банально, но лучше жалеть о том, что сделала, чем об упущенных возможностях.

– Мам Даш, ну, давай, а? Прикинь, как круто – моя мама – суперзвезда!

– Нашел мне звезду, – улыбнулась Дашка, поднимаясь со своего кресла. – Ладно, пойду, хоть гляну, о чем вы толкуете…

– Ура! – подпрыгнул Ян.

– Рано радуешься. Вдруг мне не понравится то, что я увижу?

– Это невозможно, – твердо заметил Костя. – К тому же, в кинозале сейчас сеанс для отдыхающих.

– Что показывают? – поинтересовалась Дашка уже у самых ступеней.

– Какой-то боевик. Все, как ты любишь. Одной рукой герой стреляет в бандитов, второй обнимает трепетную даму.

Дашка хмыкнула, подняла над головой руку с оттопыренным большим пальцем и сбежала со ступенек. Они с Костей друг друга поняли. Все остальные, очевидно, удивились. Ну и пусть. К домику Германа добежала в рекордные сроки. А ведь еще час назад еле ноги переставляла. Постучала отрывисто в дверь, не давая себе шансов передумать. Он открыл не сразу:

– Черт, я не думал, что… – замолк на полуслове, смерив Дашку удивленным взглядом. – Я думал, что это официант.

Очевидно, таким образом мужчина извинялся за свой внешний вид. Полотенце в руках, которым он вытирал мокрые волосы, и добротный мужской халат, в глубоком вырезе которого виднелась хорошо прокачанная мужская грудь. Дашка сглотнула. У нее очень-очень долго не было мужчины. И не хотелось никогда, если честно. Сексуальное напряжение она теперь предпочитала снимать сама. И это её вполне устраивало. Редко какой мужчина на самом деле заботился о женском удовольствии. Невнятная возня в постели не стоила её внимания – бессмысленного траха в её жизни и без того хватало. Но сейчас… впервые за долгие-долгие годы, внутри у Дашки что-то дрогнуло. Внизу живота разлилось тепло, а внутренние мышцы конвульсивно сжались.

– Проходи, – широким приглашающим жестом взмахнул рукой Герман.

– Эээ… Я хотела просмотреть материал, но в зале сейчас показ…

– Проходи-проходи. Посмотрим на компьютере. Зачем нам зал?

– Ладно…

Дашка скользнула мимо Германа. Свежий аромат мужчины ударил в голову. Её совершенно ненормальная реакция напугала Дашку до дрожи. Или эта дрожь – сама по себе реакция на мужчину? Поди, разбери. Только одно Дашка понимала совершенно отчетливо – впервые за тринадцать лет в ней проснулось сексуальное желание. Господи, помоги.

Глава 9

Поначалу сидеть рядом с Германом было… ужасно неловко. Дашке казалось, что он непременно почувствует её возбуждение, и лишь утвердится в мысли о её распущенности. А это было бы просто ужасно, учитывая то, что им ещё предстояло работать вместе. Наверное, предстояло… Если пробы в действительности окажутся такими хорошими, как ей это преподнесли.

Несколько манипуляций мышкой – и на экране появилась… она. И в то же время какая-то другая, незнакомая женщина! Дашку всегда удивляло то, как камера её преображала. Будто бы добрая крестная фея, та совершенно удивительным образом превращала невзрачную приютскую девчонку в настоящую роковую красавицу. Как так получалось? Почему? Она не знала.

Даша впилась взглядом в собственное лицо на экране. Все остальное отошло на второй план. Даже Герман, и её вдруг непонятно откуда взявшееся к нему влечение. Не было ничего и никого. Только незнакомка по ту сторону экрана. Вот она что-то говорит, замирает, проводит рукой по растрёпанным волосам и растягивает губы в едва заметной, сексуальной улыбке. Отводит взгляд, снова касается волос… За кадром звучит какая-то реплика. Дашка не распознает слов, сосредоточив все своё внимание на экране. В лице женщины что-то меняется. Она вскакивает со своего места, мятежно сверкая глазами, но практически в то же мгновение вновь обретает контроль над собой, и вновь опускается на стул. Попадание в образ просто идеальное. Эмоции переданы филигранно, им веришь безоговорочно. Они захватывают зрителя и ведут за собой. Дашка вцепилась в диванную обивку и подалась вперёд, буквально впитывая в себя происходящее на экране.

Герман же на экран не смотрел. Дашина проба и без этого стояла у него перед глазами. В этот самый момент его занимало совсем другое! Сама актриса, которая с широко распахнутыми глазами внимательно наблюдала за собственной игрой. Даша утверждала, что охладела к кино, что больше не заинтересована в новых ролях. Она врала! Сейчас он, как никогда, был в этом уверен. Да, может быть, Даша Иванова действительно стала другим человеком. Скорее всего, так и было. Одно в ней не поменялось совершенно определенно. То, что завораживало его в ней ещё тринадцать лет назад. Фанатичная и безусловная любовь к кино. К процессу съёмки, ко всем даже незначительным деталям кинопроизводства. Мало кто так горел тем, что делал. Каждый отвечал за свой участок работы, но только одна она пыталась учиться чему-то сверх этого. Дашка вникала в любые нюансы. Присутствовала буквально на всех обсуждениях съемочной группы, пахала, как проклятая, на репетициях, а если и пропускала их, то только ближе к окончанию съемок. Когда уже плотно подсела на дурь. Но стоит признать, что даже тогда, с красными от недосыпа глазами, худющая, как жертва концлагеря, она скрупулёзно изучала отчеты операторов изображения и звука, а также всегда просматривала эскизы, которые создавались художниками-постановщиками для визуального планирования сцен. Он так отчетливо помнил ее светлую голову, склоненную над толстой папкой, полной каких-то бумаг… До нее никто этого не делал. Никто. В свободное время только Дашка, как тень ходила следом за операторами, редакторами, дольщиками, за всеми теми, кто мог её хоть чему-нибудь научить, и приставала к ним с расспросами. Даже бывалые киношники удивлялись такому нетипичному для молодой звездульки поведению.

Конец ознакомительного фрагмента.