Застенчивый мотив крови

— Завтра будет три дня. Приедут люди из Махачкалы. Ты сможешь быть рядом со мной?

— Конечно. Я буду сидеть рядом, — кивнул Максуд, — обязательно буду рядом.

— Будь осторожен, — вздохнул отец, — это проклятая вражда длится уже столько лет! А сейчас еще у нас идет война. И мой брат был судьей, а твой брат заместителем председателя исполкома. Я думаю, что убийцам еще и платили за их преступления.

— Не волнуйся, — сказал Максуд, глядя перед собой, — мы найдем и уничтожим всех наших кровников, чтобы раз и навсегда покончить с этой враждой.

— Так не получится, — возразил отец. — Потом у них вырастут дети, и к тому времени вырастут и наши внуки. Все начнется по-новому. В пятидесятые годы все думали, что больше кровников не будет никогда. Здесь появилась настоящая власть, которая строго наказывала за такие преступления. А в девяносто первом власти не стало. И все началось опять. И не только с нашей семьей. Все стали вспоминать свои ссоры и обиды. Ингуши начали враждовать с осетинами, лезгины с чеченцами, абхазы с грузинами, армяне с азербайджанцами. Как будто все сошли с ума. А все потому, что у нас не было никакой власти. И сейчас нет. Если бандиты могут приходить в село и убивать представителя власти.

Максуд молчал. Он понимал, что отец прав. После разговора с Салимом осталось чувство недосказанности. Он так до конца и не понял, что именно собираются делать его родственники. Если раньше он считал, что они просто выйдут в горы искать банду, то теперь понимал наивность подобных рассуждений. Очевидно, у Салима с самого начала был иной план, в который он не собирался посвящать никого. На скамейке около дерева, которое посадил Кадыр Намазов, они с отцом просидели еще часа два. Отец задавал вопросы, Максуд отвечал. Они уже давно так не сидели вдвоем, и Максуд почувствовал легкое угрызение совести. Он обязан был приезжать сюда чаще и беседовать с отцом. Это было нужно не только его отцу, это было еще нужнее ему самому.

Глава 12

Утром следующего дня Максуд проснулся раньше обычного. Сегодня во сне он увидел Васифа, который улыбался и рассказывал им что-то смешное. Рядом сидели Халида, Сабир, другие родственники. Была даже Лариса, сидевшая где-то в углу и почему-то не смеявшаяся. Максуд еще подумал, что нужно подойти к ней и посоветовать хотя бы улыбаться, чтобы не выделяться среди всех остальных родственников. Но не мог сдвинуться с места. А Васиф продолжал рассказывать свою смешную историю, и все остальные продолжали смеяться.

Проснувшись, он услышал легкое посапывание Салима, с которым спал в одной комнате. Рядом раздавался храп Мурада. Сабир спал, уткнувшись в подушку, после вчерашнего тяжелого разговора со своей супругой. Она не захотела слушать никаких возражений и ультимативно заявила, что обязательно прилетит. После этого она перезвонила матери и почти сорок минут плакала вместе с ней. А утром должна была прилететь в Махачкалу из Волгограда. Сабир, Мурад и еще двое мужчин должны были поехать за ней в аэропорт к одиннадцати часам утра. Понимая насколько это опасно, Салим предложил им доехать до Буйнакска и оттуда отправиться по железной дороге. Несмотря на все вылазки бандитов, они не решались нападать на пассажирские поезда, которые охранялись сотрудниками полиции. Бандиты могли лишь время от времени пытаться взрывать железнодорожное полотно, пытаясь провести локальные террористические акты. Однако и здесь все было не очень просто, так как на подобные вылазки осмеливались только пришельцы. Местные жители, ушедшие в горы, понимали, чем опасны подобные взрывы и нападения на пассажирские поезда, когда среди пассажиров могли оказаться и их близкие родственники или друзья. Поэтому такие террористические акты случались не столь часто, как можно было предполагать, учитывая количество людей, уходящих в горы или в леса.

В банде Нугзара почти не было иностранцев, и это означало, что они не захотят нападать на пассажирский поезд или взрывать его на пути следования. Именно поэтому Сабир и Мурад поехали в Буйнакск в сопровождении двух стариков, которые должны были встретить и привезти супругу Сабира в село.

Ближе к полудню в дом Намазовых приехал начальник местного отделения полиции Чиркея подполковник Ибрагим Юсупджанов. Его семья была из суннитов, переехала сюда из Средней Азии еще в тридцатые годы прошлого века, когда дед Ибрагима получил сюда назначение руководителем местной радиостанции. С тех пор семья Юсупджановых проживала не в Чиркее, а в селе Кафыркент. Никаких конфликтов с другими семьями шиитов, живущими в селе, у Юсупджановых не было, но они все-таки жили несколько обособленно, хотя в советские времена подобное деление было смешным и нелепым. И, по большому счету, никто не придавал ему никакого значения.

У начальника местного отделения полиции было только восемь сотрудников полиции в самом Чиркее и только два участковых в селе. Звание подполковника он получил за выслугу лет особым приказом министра, так как должность местного руководителя не позволяла присваивать звание выше майора. Но Ибрагим Юсупджанов служил в милиции-полиции больше тридцати лет и в будущем году собирался уходить на пенсию. Ему должно было исполниться уже пятьдесят пять лет. Это был полный, грузный, широкоплечий мужчина с крупными чертами лица и темными волосами. Недоброжелатели уверяли, что Юсупджанов подкрашивает свои волосы, чтобы выглядеть более молодым. Он был по-своему справедливым человеком, каким бывает человек, облеченный многолетней властью, уже осознавший, что в мире нет совершенства. И он был по-своему самодуром, каким бывает человек, облеченный многолетней властью, уже развращенный этой привилегией. Все знали, что деньги он получает с некоторых торговых точек, иногда позволяет себе защищать провинившихся за определенную плату от родственников виноватых, но на крупные сделки с бандитами и со своей совестью он никогда не шел.

Подполковник Юсупджанов не брезговал подарками, наличными деньгами, различными услугами, но, в общем, выполнял свои обязанности достаточно умело и не вызывал особых нареканий ни у жителей Чиркея, ни у жителей села Кафыркент.

Его принимал отец Максуда, как старший в доме. Рядом с ним за столом сидели Максуд и Салим. Начальник полиции начал с традиционных соболезнований по поводу смерти Кадыра и Васифа Намазовых. Затем все расселись за столом и Юсупджанов, сняв свою фуражку, положил ее на стол.

— Позавчера погибло много людей, — сказал он, когда принесли традиционный чай, поставив его на стол вместе с колотым сахаром, нарезанными дольками лимона и халвой.

— Да, — согласился Касум, — много. И мой сын тоже погиб.

— Мы об этом знаем, — печально сказал подполковник, — вчера приезжал следователь из Махачкалы. Но он сказал, что опоздал, так как вы похоронили своего сына еще позавчера, в день убийства.

— До захода солнца, как и полагается мусульманам, — напомнил Касум. — Или ты считаешь, что мы должны были в такую теплую погоду оставить тело в доме?

— Нет, конечно. Но следователю нужны были пули, которые попали в тело вашего сына. И подробности его убийства.

— Пули извлек наш врач Сеид, — сообщил Касум, — сделал это в присутствии нашего председателя сельсовета и участкового. Они подписали протокол, ваш следователь может все проверить. Их отвезли в областное управление ФСБ, можете их там забрать.

— Мне уже доложил об этом участковый, — подполковник попробовал горячий чай. Положил в стакан дольку лимона. — Но у следователя будут и другие вопросы, — осторожно добавил он. — Получается так, что все четыре убийства связаны с вашим сыном Салимом. Первых двоих он лично застрелил, а вторых убили у него на глазах.

— Сотрудники полиции, — поправил его Касум, — их застрелили ваши коллеги. Не понимаю, что ты хочешь, Ибрагим?

Он был старше начальника полиции более чем на двадцать лет и поэтому мог обращаться к нему на «ты». Подполковник допил свой чай и тяжело вздохнул.

— Люди разное говорят. Все знают, что Нугзар ваш кровник. И два дня назад убили его родственника. И еще троих других людей.

— Они убили моего сына, — снова напомнил Касум, — а за семь дней до этого моего брата. Судью вашего района, Ибрагим. Или ты забыл, что мой брат был судьей, и ваша задача была не только его охранять, но и найти убийц, которые осмелились это сделать.