Застенец 2

— Соломон Давидович, можно ехать, — сказал Серый.

— Туда, Алексей Степанович? — спросил Синий.

— Туда.

— А, вот, мне интересно, вам прозвища придумывает какой-то фанат советских книг, или как?

— И это читал? — усмехнулся Серый.

— До половины. Уж больно нудный этот ваш Макаренко. Или просто — его время прошло.

— Да, у каждой книги свое время, — согласился Серый. — Но о судьбах литературы мы поговорим с тобой в другой раз. Что ты узнал об амулете, который может блокировать магию?

— Что он есть, — пожал плечами я. — Вот только никакой конкретики. В лицейской библиотеке нам доступны лишь несколько отделов. «Нулевки», мы то есть, лишь туда пройти и могут.

— «Нулевки»? — удивился Синий.

— Ну, маги со слабо выраженными способностями. Долгая, в общем история.

— А мы, вроде, никуда и не торопимся, — сказал Серый.

Будто в подтверждение его слов машина поехала медленнее. А может, дело в том, что мы наконец выбрались за пределы огороженных улиц, где уже ругались и сигналили друг другу водители. Перекрытие половины города для проезда Императора последнему очков популярности точно не прибавило. Да и президент сюда не по воздуху же добирался. Хорошо еще, что суббота. В будни здесь был бы ад.

Впрочем, несмотря на плотный затор, джип как-то умудрялся медленно продвигаться, лавируя среди ползущей пробки. Я мог объяснить это лишь магией. А Синий, наверное, наглостью. Он смело влезал перед машинами, заставляя водителей истошно давить клаксон.

Мне же пришлось рассказывать все по порядку. Про покушения, про Разломы, про учебу, про дар и его развитие, даже про быт Петербурга. Я умолчал лишь о двух нюансах — о быстром восстановлении магических сил и кьярде. Что интересно, даже сам не мог объяснить, почему.

Серый слушал меня очень внимательно. Что неудивительно. Я могу хоть с три короба наврать — проверить он сейчас все равно не сможет. Но все же мне пришла в голову умная мысль — подобного не делать. Не те ребята, с которыми можно шутки шутить.

Мы меж тем выехали за Фрунзенский мост и взяли правее, целясь куда-то в сторону Волгаря. Эдакий пригород нашего Лос-Анджелеса. Только с комарами и плохой водой из-под крана. Ну, и без всяких голливудских звезд. А так — один в один.

Понятное дело, спрашивать, куда меня везут не имело никакого смысла. Захоти разведчики сейчас — прикопают незадачливого агента в ближайшей роще, и никто не вякнет. Меня обнадеживало только обстоятельство, что я им еще нужен. Поэтому и пел, как соловей, рассказывая обо всем узнанном.

— Не могу сказать, что именно это мы хотели услышать, — резюмировал Серый. — Но курочка по зернышку клюет.

Как только он это произнес, машина тут же остановилась. Блин, вот, как они это делают? Не тех ребят называют магами, ох, не тех.

— Что это? — спросил я.

А сам разглядывал небольшое двухэтажное здание, похожее одновременно и на школу для трудных подростков, и на больницу для психов. Решетки на окнах, серьезная новая ограда из вертикальных арматурин без поперечного соединения, охрана на входе не в виде пенсионеров, а пара крепких мускулистых мужиков.

— Спецучреждение закрытого типа. Секретное.

— И что, тут совершенно секретно каких-нибудь генералов прокапывают?

— И их детей, — серьезно ответил Серый выходя из машины.

Возле калитки с камерой и магнитным ключом мы остановились всего на пару секунд. Ни Серый, ни Синий не обмолвились и словом, однако вскоре что-то пикнуло и нас пустили на территорию спецучреждения. У входа охрана проворно расступилась. Лишь прежде один из здоровых мужиков прижал палец к уху с наушником. Видимо, получал необходимые рекомендации.

А внутри это оказалось больницей. Ну, или чем-то сильно на нее похожим. От муниципальной ее отличала тишина в коридорах, приглушенный свет и отсутствие суеты. Встреченные медсестры не обращали на нас никакого внимания, стараясь поскорее прошмыгнуть мимо, а протирающая полы современной чудо-тряпкой из телевизионной рекламы бодрая пожилая женщина даже не заорала, что мы прошли по помытому. Сервис, блин.

Лишь в конце коридора к нам вышел высокий мужчина лет сорока в узких прямоугольных очках и белом халате. Доктор по очереди поздоровался со всеми, включая меня.

— Она после процедур, поэтому может быть в весьма потерянном состоянии, — сказал он, оправдываясь. — Алкоголизм — это серьезный физический недуг. После длительного приема алкоголя организм начинает перестраиваться. И вернуть его на прежние рельсы невероятно трудно.

— Молодой человек проделал долгий путь, чтобы увидеть тетю, — ответил Серый, чуть хлопнув меня по плечу. — Лекцию про алкоголь он послушает в другой раз.

Надо сказать, это движение меня покоробило. Да и данное заведение очень не понравилось. Несмотря на свежий ремонт, тишину и чистые полы, атмосфера здесь была какая-то нездоровая. Будто бы даже стены давили.

А еще я не увидел ни одного пациента этой странной клиники. Лишь пустые коридоры с закрытыми дверями. Сквозь узкую полоску матового стекла слегка пробивался свет, однако разглядеть через него хоть что-нибудь не удавалось. Будто люксовая тюрьма.

Наше путешествие закончилось на втором этаже, возле двери с цифрой семь. Доктор прислонил пропуск к магниту и открыл дверь, жестом приглашая нас войти.

Как только я увидел тетю, в душе родилось тревожное чувство беды. Нет, с виду все было хорошо — чистая палата, какая-то широкая модная кровать с подлокотниками, панорамный вид из зарешеченного окна на парк. И тетя Маша сидела на кровати, одетая в чистую, пусть и бесформенную одежду. Какую-то казенную, точно ей не принадлежащую. Волосы помытые, расчесанные и убранные. Лицо заметно свежее, чем в последний раз, когда я ее видел. Вот только глаза… Пустые, стеклянные.

— Теть Маш, привет, — сказал я дрожащим голосом. Но ответа не услышал.

Она даже не отреагировала. Продолжала пялиться в стену, будто бы смотрела свои любимые новости.

— Что с ней? — повернулся я к доктору.

— Я же говорил, она после процедур. Отсюда и несколько… отстраненное состояние.

Я знал, что он врет. Как знали это и разведчики. Поэтому я повернулся сразу к Серому, как командиру группы.

— Что происходит? Вы обещали поместить тетю Машу в клинику, где ее вылечат.

— И мы действительно так сделали, — ответил тот. — Самую дорогую. Только ее поведение оказалось слишком деструктивным. На сеансы к психологу она не ходила, открыто выражала недовольство, даже пару раз пронесла алкоголь на территорию. Поэтому теперь твоя тетя здесь. Николай, физически она чувствует себя великолепно. Ее состояние ежедневно отслеживается, выдаются витамины, кормят здоровой пищей в необходимом количестве.

— Угу, вот только возможность хорошо кушать и громко какать не делает тебя полноценным человеком, — резко ответил я.