Затерянное племя ситов: Образец совершенства

— Стать как вы, госпожа.

— Неожиданный ответ, но не буду спорить, — отпустив ребенка, Сиелах повернулась к Орленде:

— Неровностей черепа не видно, но вот ее окрас…Слишком насыщенный. Проверьте повторно генеалогию. Если мы правильно сделаем выбор, она еще сможет завести семью.

Получив от Орленды шлепок пониже спины, восьмилетняя Эбия Т’делл вприпрыжку поскакала к игровой площадке, моментально уверившись, что ее жизнь — не бесплодный генетический тупик.

Вот это важно, думала Сиелах, наблюдая за поединком детей на деревянных шестах. Каждый ребенок, находящийся здесь, родился уже после крушения. Популяция ситов росла, не сильно изменившись качественно. В экипаже «Знамения» были представлены все виды рода человеческого; на Кеше, соответственно, все обстояло также. Ни одна связь с кешири не принесла потомства, за что Сиелах не раз благодарила Темную Сторону. Но вот ситы Равилана были проблемой. Число относительно чистокровных людей неуклонно росло. И сохранялся человеческий геном.

Сиелах тщательно наблюдала за этим — с полного одобрения Корсина. Такой контроль являлся разумной необходимостью. Ведь Кеш убил массасси. Но людей он пока щадил. А значит ситам нужно как можно больше носителей именно человеческих генов. Или приспособимся, или умрем — так сказал Корсин.

— В списке на этой неделе еще несколько детей, — сказала Орленда. — Будешь смотреть их сегодня, Сиелах?

— Я не в настроении. Что-нибудь еще?

Орленда свернула пергамент и разогнала оставшихся на площадке ребятишек.

— Ну… нам нужен кешири — носильщик.

— А что случилось с предыдущим, Орленда? Ты оказала ему любезность и, наконец-то, убила его? — усмехнулась Сиелах.

— Нет. Он сам умер.

— Тот, большой. Госем?

— Горем, — вздохнув, поправила Орленда. — Он умер на прошлой неделе. Мы отправили его к команде Равилана. Они разбирали одну из палуб «Знамения» — искали хоть что-то пригодное. Горем был, ну, вы помните, довольно силен.

— За это и был выбран.

— Он, видимо, ворочал плиты; а там, под крышей, жара невозможная. Он просто упал. Прямо возле корабля, — Орленда прищелкнула языком.

— Хмм. — а Сиелах считала, что кешири сделаны из куда более прочного материала. Но это был неплохой повод подшутить над своей впечатлительной коллегой.

— Представляю, как ты рыдала у погребального костра.

— Никто не разжигал костер, они сбросили его с обрыва, — Орленда поправила свои льняные локоны. — В тот день был сильный ветер.

* * *

На закате Сиелах нашла Корсина на площади. Кеширской женщины с ним уже не было. Корсин в одиночестве рассматривал самого себя — точнее, весьма скверную свою копию. Ремесленники из Тахв только что доставили в горы четырехметровую статую своего спасителя, сделанную их огромных стеклянных плит. Прототип уродливая скульптура напоминала слабо.

— Это. Первый блин комом, — вздохнул Корсин, почувствовав ее присутствие.

— Ясно, — Сиелах решила, что этакое чудо кеширского мастерства способно осквернить даже мертвые поля Ашас Рии[1]. А вот ее туземный слуга посчитал статую, как минимум, изумительной.

— Это поистине великолепно, госпожа. Дар, действительно достойный Рожденных Небесами… то есть Защитников, — быстро поправился он, бросив осторожный взгляд на Великого Лорда. Новое слово, так недавно добавленное в его родную веру, приживалось в сознании плохо.

Кузен Равилана — киборг Хестус — вместе с другими лингвистами «Знамения» много лет изучал устные истории кешири. Они искали любую зацепку, любой намек на то, что кто-то извне мог побывать на Кеше. Кто-то, кто мог вернуться сюда снова. И спасти их. Ничего толкового они не нашли. Нештовар, наездники уваков, заправлявшие до недавнего времени планетой, нарастили свою веру в Рожденных Небесами и, воюющих с ними, Других на более ранние легенды о, соответственно, Защитниках и Разрушителях. Последние периодически посещают Кеш, принося с собой всевозможные бедствия; роль Защитников — остановить их. Корсин, теперь уже в свете кеширских верований, заявил, что пришел момент откровения и постановил возвращение старой терминологии.

Это тоже было идеей Сиелах. Нештовар называли себя сынами Рожденных Небесами. Но ни один кешири не мог претендовать на родство с хорошо подзабытыми Защитниками. Какой бы статус отдельные туземцы не имели среди своего народа ранее, сейчас они его потеряли. И вот кешири уже выказывали свое почтение ситам — жуткой пучеглазой стекляшкой.

Они определенно должны научиться лучше ваять наши лица, перед тем, как оказать такое «почтение» мне, мысленно содрогнувшись, решила Сиелах.

— Не то, чтобы это совсем уж плохо, — сказала она, когда Тильден ушел. — Но здесь как-то не к месту.

— Снова думаешь о том, чтобы перебраться куда пониже, — улыбнулся Корсин. От улыбки по его лицу разбежались тонкие морщинки.

— Боюсь, терпение кешири не безгранично, и мы исчерпали его еще в Тахв.

— Это что-то меняет?

— Ничего, — он взял ее за руку, немало удивив этим жестом. — Послушай, я правда очень ценю всю ту работу, что ты ведешь в Палатах. Я знаю, ты делаешь все, что можешь.

— Ох, вряд ли ты представляешь себе, что я могу.

Корсин, рассмеявшись, отвернулся.

— Давай не будем об этом. Как насчет ужина?

Его глаза сияли, и Сиелах был знаком этот взгляд. А возможных причин, вызвавших его, могло быть много.

Ответить Сиелах не успела — сверху донесся крик. Корсин и Сиелах синхронно повернулись в сторону наблюдательной вышки. Вряд ли им что-то угрожало — ситы очистили хребет от хищников много лет назад. Часовые теперь сидели в медитации, слушая через Силу ситов, находящихся по разным делам в удаленных уголках Кеша.

— Это Равилан, — крикнул, свесившись вниз, краснокожий часовой — он был совсем ребенком, когда «Знамение» потерпело крушение. — В Тестубале произошло что-то ужасное.

Корсин посмотрел вверх — он тоже почувствовал возмущение в Силе. Что-то размытое, хаотичное. Невозможно определить, чем это вызвано. Когда подобное случается, сразу становиться ясно, почему не следовало разбирать на запчасти личные комлинки во время первых попыток покинуть Кеш.

Сиелах тоже смотрела на башню. Беззвучно, одними губами, она спросила: