Затерянные в тоннелях. Трилогия
Шрифт:
Шуруп посветил фонариком на одно из этих устройств, но ничего не спросил.
Однако провожатый заметил его интерес.
– Да, - извиняющимся тоном произнес он.
– У нас тут не убрано маленько. Часа два назад был тут случай.
– Чего же вы так?
– откликнулся мастеровой.
По его тону Веник понял, что тот понятия не имеет, о чем это говорит Филиппыч.
– Да вот, - по прежнему извиняющимся тоном говорил очкастый.
– Обычно-то мы убираем, конечно. А сегодня ведь последний день. Мы и решили, ну его нафиг.
– Опа!
– вдруг сказал Шуруп, идущий
– Ну да, - откликнулся Филипыч.
– Вы обходите осторожно, чтобы не наступить.
Веник глядя вперед, заметил что лучи фонарей впередиидущих товарищей нашарили что-то лежащее на рельсах в тоннеле. Вроде бы разбросанные по рельсам мешки.
Подойдя поближе, парень вдруг понял, что этот никакие не мешки, а...
Тела лежали кучей и было их человек десять. Когда Веник подошел вплотную, он заметил многочисленные пулевые отверстия в их одежде. У некоторых поранило и лицо. Некоторые лежали на спине, не успев среагировать, но кое-кто валялся лицом вниз. Очереди неведомых стрелков исполосовали их спины.
Все были одеты в куртки из плотного или кожаного материала. Посредине этой страшной кучи, на спине лежала женщина с волевым, широкоскулым лицом. Она лежала с разведенными руками, в неприличной позе. Даже в одежде легко можно было определить, что у нее красивое тело.
Вид трупов нисколько не испугал их провожатого. Он только часто повторял:
– Осторожнее, ребята! Не запачкайтесь!
– Неплохая бабенка, - сдавленным голосом сказал Фил, когда проходил мимо мертвой женщины.
– Жалко.
– Мне что ли не жалко!
– тут же откликнулся Филипыч.
– Иногда так жалко, что плакать охота. А куда деваться? Мы им тут на станции и надписей написали и костей набросали и все остальные станции пустые стоят. Так нет же! Лезут и лезут!
Пройдя совсем немного, они увидели впереди освещенный участок тоннеля. Выглядел он очень странно. Более десяти метров пути были весьма хорошо освещены лампочками в стенах тоннеля.
– Это наша запретка, - кивнул очкастый, показывая куда-то вниз.
Посмотрев туда, Веник увидел на рельсах отметки, сделанные белой краской. Две параллельные отметки в одном месте. И еще две отметки чуть дальше, метрах в пяти. Тоже два мазка на обеих рельсах.
– Вы наверно удивлены, что у нас тут все так открыто?
– заговорил Филипыч.
– Помните, может года два назад, как один тип сам себя тут угробил?
– Что-то не припоминаю, - сказал Фил, видимо, чтобы не вызвать подозрений.
– Напомни.
– Дык, это громкий случай был. Один балбес перся к нам. У него даже карточка проходная была. Ну он и почапал через запретку, словно и не заметил.
– Ну и?
– спросил Заяц
– Ну и получил. А ведь был старшим сотрудником!
Филиппыч многозначительно посмотрел на парней поверх очков.
– Потом, конечно, комиссию нагнали, нас трясти начали, но конечно же ничего не доказали. Сам он виноват. Однако, с тех пор запретку еще ярче осветили и вот краской намалевали.
– Ну понятно, - глубокомысленно проговорил мастеровой.
– Да и вообще, чехарда какая-то тут последние дни, - говорил Филипыч.
– С этим отключением одна головная боль. Ясно, что уже все
– Инструкции должны придти, ждите, - сказал мастеровой.
– Это да, - пробормотал Филиппыч.
– А если не придут?
– Ну, а если не придут, - подал голос Борода.
– То действуйте по ситуации.
– Это да, - снова пробормотал старик.
Скоро впереди показалась станция. Веник отметил, что свет на ней был каким-то странным. Синеватым.
– Ну вот и пришли, - сказал Филипыч.
– А тут как у вас обстановка?
– спросил Борода.
– Да ничего тут. Обычно тихо, выходы наверх ведь перекрыты.
Станция "Бибирево" оказалась обычной станцией с двумя рядами круглых колонн вдоль платформ. Интересно, что она была ярко освещена, но свет, как еще из тоннеля заметил Веник, был с сильным синеватым оттенком.
Выбравшись на перрон, их провожатый подошел ко второй колонне, к которой, на уровне груди, были грубо приделаны два небольших металлических ящика с дверцами. Один ящик стоял открытым и являл убогие внутренности электрического щитка. Торчали провода и виднелись сломанные переключатели. Второй же ящик оказался закрытым. Открыв дверку, Филипыч явил им еще одни непонятные и пыльные внутренности.
– Вот тут кнопка, - сказал он.
– Вот, сверху и справа.
Он ткнул внутрь пальцем.
– Алло!
– сказал он.
В ответ молчание.
– Федя!
– крикнул очкастый громче.
– Я!
– раздался чей-то голос.
– Ты чего молчишь?
– А?
– Хрен на! Проверка связи! Как слышно?
– Нормально.
– Все! Отбой!
Филипыч убрал палец и закрыл дверку.
– Дурачье, - пробормотал он и повернулся к парням.
– Вот как-то так. Как вернетесь, меня вызовите, а я вас встречу. Только прошу вас - не сильно задерживайтесь.
– Ну ясно, мы не долго, - сказал Фил.
– Часа через три будем.
– Ну смотрите. Не копайтесь там, сами знаете, что там сегодня начнется.
Эти слова провожатого прозвучали зловеще.
Тот уже махнул рукой и повернулся, чтобы уходить, как вдруг замер.
– Тихо! Слышите!
Веник тут же услышал всхлипывание и тихие, шаркающие шаги.
Борода и Шуруп тут же достали автоматы. Фил тоже вытащил пистолет и даже очкастый сунул руку за пазуху.
Веник тоже сунул руку во внутренний карман, нащупал холодную сталь пистолета, но подумал, если он его вытащит, то это будет выглядеть глупо.
Из-за колонн противоположной платформы показался небольшой человечек. Он рыдая, направился прямо к ним.
По виду, это был пожилой, низкорослый мужичок с большой головой и маленькими глазками. Он семенил ножками и плакал, словно обиженный ребенок.
Он подбежал к ним и резко остановился.
– Я младший сотрудник!
– выпалил он, словно это должно было что-то сказать присутствующим.
– Я иду домой!
Веник посмотрел на Филипыча, который смотрел на этого "младшего сотрудника" без всякого удовольствия.