Затерянные в тумане

– «Бах!» - костяной клинок обломился у самой рукояти, разлетелся на осколки, а я перехватил топор и крутанулся, сохраняя инерцию, чтобы нанести удар. Но этот мой удар уже был перехвачен правильно, потому как рукоять, за которую мертвец держал клевец, я надрубил, но не срубил, как хотел бы! Король нежити ударил меня второй, ныне свободной, рукой, которая загорелась таким же синим пламенем, как и до этого его оружие. Я отлетел на три метра, сложившись чуть не пополам и страдая от боли в отбитых внутренностях, но это не помешало мне перекатиться, чтобы тут же встать на ноги и заблокировать удар клевца щитом. Этот удар был настолько могуч, что клевец пробил щит и вышел обратной стороны сантиметров на пять… И это стало ошибкой этой твари. Потому что, поведя щит в сторону, я отсек топором руку, держащую оружие. Не списывать столь сильную нежить со счетом явно не стоило – подсечка повалила меня на землю, а сверху навалился сам Король, стараясь разорвать мне горло. Да только я не зря когда ходил в секцию, потому что, отбросив топор, я смог крутануться, взять его в гард, обхватив ногами и сжал руками его голову, погружая пальцы в глазницы и изо всех сил нагнетая в руки свою ауру. От головы нежити повалил дым, с него начала слезать плоть целыми пластами и он заорал. Дико, страшно, отчаянно, будто бы сознавая, что его цель – уничтожение всего живого, провалена. Он нанес мне несколько ударов в левый бок, пробивая удлинившимися когтями кирасу и втыкая их в живот и в область желудка. Я почти сразу почувствовал привкус крови во рту – он точно что-то серьезно повредил мне внутри… Но это было уже не столь важно, потому что его черепушка наконец-то сдалась и лопнула, забрызгав меня ошметками. Вот так, некрасиво и совсем не величественно, пал Король. Я повернулся к своим, оценивая их успехи, и был обрадован открывшейся мне картиной – Настя как раз добивала последнего лича, кромсая его мечами на части, как мясорубка. И еще три рыцаря отбивались от наседающей со всех сторон толпы. Чтобы добить их, парням потребовалось еще минута. А потом над полем боя поднялся поистине грандиозный шар света – он был размером, наверное, с небольшой хэтчбек. И меня так окатило этим светом, что я прямо почувствовал, как рвутся внутри меня преграды, как повышается уровень за уровнем, зарастают раны, которые грозили мне серьезными проблемами без исцеления камнем даже с моей живучестью. Изрезанные в хлам желудок и поджелудочная – это не то, что можно пережить вне операционного стола… И даже на нем шансы далеко не стопроцентные. Я начал заваливаться лицом вниз, но успел почувствовать дрожь земли и увидеть закрывающийся проход на осколок.

Эпилог

Я очнулся и посмотрел в потолок нашей комнаты на втором этаже. В потолке были хорошо видны борозды, оставшиеся от поражающей части ракеты. А вон там, кажется, торчал и сам металлический кубик, изготовленный для того, чтобы сбивать стратегические бомбардировщики в стратосфере… Повернув голову, посмотрел на заколоченное окно – удивительно, но оно было целым. Странное везение, потому что зенитной шрапнели в ракете было не просто много – ее там чертовски много! Я не удивлюсь, если в радиусе полукилометра от взрыва не осталось вообще ничего целого, что не было бы побито или взрывной волной, или этой самой шрапнелью! Во всяком случае, я прямо отсюда видел, пожалуй, десятка полтора дырок в стене дома… Хорошо, что Лена была с детьми в бункере – его бетонные стены надежно защитили детей от всех неприятностей.

Я поднялся, оглядел повязку на боку, которая была немного пропитана кровью – похоже, даже того многократного повышения уровня не хватило, чтобы закрыть раны полностью, зажило только самое критичное. Ну а остальные сделали вывод, что эти дырочки мне угрозы не несут и не нужно тратить на меня исцеляющий камень. Что, учитывая то, что я стою на ногах, вполне оправданно. Спустился вниз на кухню – слава Богу, она совершенно не пострадала от удара ракетами, так как находилась ниже гребня стены и встретил там Настю, которая сидела за столом на кухне, на котором были горками навалены камни. Малых, на вскидку, было штук сто пятьдесят-двести. Средних - около шестидесяти. Больших, что меня особенно радовало - целых двенадцать. И особняком лежал алмаз, размером с небольшое куриное яйцо.

– Привет, - улыбнулась мне Настя.
– мой герой.

– Оу.
– немного смутился я.
– Неужели ты наконец осознала мои выдающиеся достоинства?

– Ну, ты смотрелся очень эпично, когда дрался с этой тварью. Весь такой сияющий, в доспехах, настоящий паладин. Кстати, этот камень - твой.
– она указала на бриллиант.
– Дима пытался его поглотить, когда ты был в отключке, но не смог.

– Хм.
– я задумался о такой подлянке со стороны брата.
– Интересно.

– Да. Мы с Леной считаем, что он только для тебя, другие не смогут его использовать.

– Что у нас по потерям?

– Семеро человек. И еще на шестерых раненых пришлось потратить камни исцеления, благо, их у нас было к тому моменту уже пятнадцать штук. Так что теперь нас ровно семьдесят.

– Кто?

– Мутный попал под стрелу лича, словил прямо лицом. Он умер сразу же после этого. Еще крановщик, Вася, ему оторвали ногу и он истек кровью, прежде, чем мы успели его вытащить. Погибла Лена, которая с низкой социальной ответственностью... Попала под кирпич и ей разбило голову. И еще Сан Саныч, мастер с деревообрабатывающего. Ему разорвали горло. И трое погибли в первый день.

– Прощание устроим через несколько часов, как и награждение. Есть, кстати, мысли, кого отметить?

– У нас лучшей наградой будет большой камень. Белые - нам троим, мне, Диме, Лене. Надо увеличить нашу защиту. Черные - Нагинате и Клеймору, а еще той девчонке, Маше. Она оказалась хороша и настреляла восемнадцатый уровень за это время. Надо включать ее в твою "гвардию" - жена хмыкнула.
– Еще четыре черных уйдут на оставшихся в живых старичков, Электрика, Егора, Мари и Синдзи. Два радужных предлагаю отдать медикам. Они немного постреляли, пока была возможность, участвовали в отражении штурма, как мужчины, так что уровень у них ближе к десятому. Ну и, вдруг нам повезет и у них откроется исцеление? Ты же сам как-то размышлял, что дар зависит от склонности человека.

– Верно. Где остальные?

– Помогают с ремонтом и восстановлением того, что было порушено. у нас один трупак проломил крышу бытовки, так что надо срочно восстанавливать, чтобы мы не остались без холодильника. Ну и всякого разного хватает, так что без дела никто не сидит. Кстати, тебя будет ждать сюрприз с твоими доспехами.

– И какой? Дырявая кираса и помятое все остальное?

– Нет. Увидишь... Они лежат в оружейной. Кстати, ее теперь тоже чинят после попадания зомбаря в стену.

– Как вообще обстановка, что люди говорят?

– Они в порядке, правда. Все понимают, что мы совершили чудо и никто не ропщет. Такие маленькие потери при таком лютом замесе - люди благодарны тебе за защиту и за возможности.

– Хорошо. С полковником связывались?

– Тут есть проблема...

– Не понял? Рация сломана?

– О нет, она в порядке... Просто бесполезна. Связи с Воронежем больше нет. И не будет, наверное. Мы отделились от него и сейчас движемся... куда-то.

– Вот черт... А у меня на город были большие планы... Сколько времени прошло?
– спросил я, теперь смутно припоминая то, что я видел перед отключкой.

– Около десяти часов. Дима высказал одну версию, кстати, почему это произошло. Какой у тебя сейчас уровень?

Я прислушался к своим ощущениям и, подумав, сказал:

– Пятидесятый.

– Как мы и думали. По его словам, это могло стать пороговым значением, после которого нас отправит туда, где играются уже взрослые мальчики.

– А мы, значит, были детишками до этого? Ладно, ладно, это может оказаться правдой, согласен.
– махнул я рукой на Настю, которая уже открыла рот, чтобы что-то мне ответить.
– Сейчас это меня вообще не сильно волнует. Пойдем, выйдем к людям. Закрой пока дом, чтобы никто не пролез к нашей казне.

Через пять часов, в которые мы помогали людям с ремонтом, разговаривали с раненными, успокаивали всех, кто был на взводе, мы собрались у большого костра, который запалили, по традиции, на участке Артура.

– Я хочу сказать спасибо всем вам. Кто стоял на стенах, кто подавал кирпичи и патроны, кто бил нежить и вытаскивал раненых. Все мы сделали большое дело, защитив то, что нам дорого. Защитив свой единственный дом. Другого у нас нет и не будет. Мы запишем имена погибших за нас на этой плите, выбьем память о них в камне. Их сейчас всего восемь, включая погибшего уже месяц назад Ивана Григореьвича. И я искренне надеюсь, что новые имена здесь не появятся! Клянусь, что сделаю все от меня зависящее для этого! А теперь, - я подошел к столу, взял первую кучку личных вещей и кинул их в костер.
– Анна Витальевна, простой бухгалтер на заводе, погибла стоя на стене. Погибла за всех нас! Помните ее имя!

Следующая кучка вещей отправилась в костер:

– Григорий Фёдорович, обычный работяга, который нашел в себе мужество встретить врага лицом к лицу! Помните его имя!

– Сергей Александрович, он был уже не молод, но его руки твердо держали оружие! Запомните и его имя!

– Василий Михайлович, он славно помог нам в труде и в борьбе! Если бы не он, не было бы этих стен, которые помогли нам сдержать напор орды! Помните его всегда!

– Сан Саныч! Он был умел и вложил свой труд в каждый метр этой земли! Храбро сражался и пал в строю своих товарищей! Будем помнить его!