Затерянные во времени (Авторский сборник)

— Никогда больше!

Рой произнес эти слова вполне искренне. Но где-то в глубине души он ощущал какое-то беспокойство и знал, что это беспокойство будет усиливаться... Например, какая цивилизация предшествовала муравьиной? Что за существа управляли красными бродягами? И, в конце концов, что же случилось с людьми?

ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ МАЛЬЧИК

Глава 1 О мышах и людях

Стоял один из тех вечеров, ради которых и приезжаешь в озерный край. Легкий ветерок поднял едва заметную рябь на воде, и было достаточно тепло, чтобь. наслаждаться пребыванием на террасе после захода солнца. Мир понемногу снизошел на долину и окончательно воцарился там после закрытия местного бара. На другом берегу на фоне догорающего заката еще ясно виднелся темный силуэт горы. То и дело по ее подножию проносились огоньки, и рокот моторов, долетавший к нам через озеро, казался не громче жужжания шмеля. Сиди себе, потягивай пиво, кури да болтай.

Мы повстречались случайно, как, должно быть, многие в любой вечер, в любой пивнушке в здешних краях.

Бизнесмен и его сын откуда-то из Ланкашира, два американца — студенты колледжа, лихо колесившие по Англии на велосипедах, купленных в течение часа по прибытии в Саутгемптон, высокий мужчина, говор которого отдавал центральными графствами, но ближе к северу Англии, его жена, Джоан и я сам.

Довольно долго мы болтали о том да о сем. Обсуждали местных жителей и окрестности. Мы подняли испанский вопрос и разрешили его, сделав вывод, что кое-какие социальные реформы жизненно необходимы по всему белому свету, а это, в свою очередь, привело нас к размышлениям о будущем в целом и о будущем человека в частности. Один из американцев весьма красноречиво высказался на данную тему.

— В голове у большинства людей жуткая каша,— сказал он.— Они знают, что ничто по-настоящему не стабильно, все должно изменяться, но вместе с тем убеждены, что современный человек — венец творения Божьего. И опять же здесь новое противоречие. Ведь будь они убеждены в этом столь твердо, как им кажется, они бы постарались исправить всю нашу систему и сделать мир достойным себя как высшего достижения эволюции.

— В действительности же,— подхватил его приятель,— они только кое-как подновляют мир, ибо скорее инстинкт, чем разум подсказывает им бессмысленность создания совершенного социального устройства для нашей породы, коли уж какая-то другая порода людей может нас вытеснить.

— Что вы имеете в виду под другой породой людей? — спросил ланкаширец, покуривая трубку.— Какая такая другая порода?

— Ну, скажем, какой-нибудь человек со сверхмозгом,— предположил его сын.— Нечто вроде Хэмпденширского чуда, о котором писал Бересфорд, или «Загадочный Джон» Степлдона. Ты читал эти книги?

— Нет, не читал,— отрезал отец.— У меня есть дела поважней, чем глотать небылицы о всяких там чудесах и чудовищах.

— Это только форма изложения,— сказал сын.— Но предполагается, что следующим шагом будет мощное развитие мозга.

— О да. Парни с огромными головами и все такое. Не верю я в это.

— Это не единственная возможность,— вмешалась Джоан, сидевшая рядом со мной.— Я думаю, следующий шаг будет связан с психикой. Возможно, телепатия или какой-то род ясновидения, который можно использовать. Или, возможно, люди будущего смогут видеть вещи, которых не видим мы,— говорят, животные это умеют.

— Я воспринял бы это как регресс,— обратился к ней первый американец.— Я считаю, что человек обладал рядом способностей, которые и теперь до некоторой степени присущи животным, но у нас они атрофировались с развитием мозга. Нет, я полагаю, мозг будет развиваться в прежнем направлении. Хотя, возможно, вы были близки к истине, и новые люди смогут видеть то, что недоступно нам. Глаза все еще совершенствуются. Возможно, они научатся воспринимать инфракрасные или ультрафиолетовые лучи. Или какие-то излучения, о которых мы ничего не знаем. Но я думаю, человеческая способность рассуждать постепенно разовьется настолько, что мы просто не сможем понять их размышлений, забот или достижений.

— Почему постепенно? — спросил его приятель.— Кажется, за последние пять тысяч лет не наблюдалось больших перемен. Почему не скачком? Именно так всегда происходят мутации.

— Возможно, но как ты думаешь, сохранится ли внезапная мутация среди таких тупоголовых, как мы? Вероятно, мы безжалостно смели бы с дороги такого умника или заперли бы в больницу, не позволив иметь потомства. Могу себе вообразить, как упорно мы встанем на защиту человечества от любых мутаций.

— Ну и правильно,— сказал ланкаширец.— Кому охота плодить уродов или чудовищ? Или — как бишь их там? Я считаю, что устранить их было бы гуманно.

— Но они же не уроды, отец. Если они — следующий шаг эволюции, то они-то как раз и нормальны.

— Если у них будут огромные головы и они будут думать не так, как другие, значит они — ненормальные. Урод с большой головой — это все равно, что бородатая женщина. Я видел таких в Блэкпуле. Человек не должен сильно отличаться от других. Иначе он выродок. Это очевидно.

Высокий человек из Центральных графств негромко сказал, обращаясь к американцам:

— Думаю, насчет скачка вы правы, но какой скачок — это еще вопрос. Не следует ожидать слишком внезапных и мгновенных физических изменений. Мы, подобно диким зверям, не выносим отклонения от наших норм. И мы, конечно же, постараемся подавить их, исходя из соображений гуманности или любых других. Нет, мы должны достичь новой стадии, предприняв серию маленьких и не особенно заметных скачков, безопасных для нас.

— Но небольшие скачки означают, что скакать придется довольно часто, или у нас не хватило бы времени прийти от амебы к тому, что мы есть,— заметил один из американцев.— Ну, а если бы за последние пять тысяч лет имел место хоть самый крошечный скачок, так я бы о нем слыхал. А пять тысяч лет — немалый срок для передышки. Возможно, мы дошли до конца.

— Или,— заговорил высокий человек,— возможно, они просто скрываются, опасаясь, что мы превратим их в лабораторных мышей.

Его тон вызвал у слушателей ощущение, что он не просто брякнул что-то наобум.

— И как вы думаете, что это может быть за способность? — спросил американец.

— Возможно... Да, обратите внимание, я не утверждаю, что это факт. Единственное, что я собираюсь сказать,— это то, что я видел отклонение от нормы, которое не объяснишь ни одним из гормональных расстройств, обычно вызывающих уродства. Случай, насколько я знаю, уникальный. Но, конечно же, могут быть и другие. И я не вижу причин, почему бы им не сохраниться и не привести к образованию нового вида человека.

— А какого? — полюбопытствовал американец.

— С добавочной системой ощущений. С шестым чувством.

Наступила пауза, кажется слушатели были слегка разочарованы.

— Ну, не думаю, что это серьезно,— сказал ланкаширец.— То есть знать вещи, которых тебе никто не говорил и о которых ты не читал. Это называется — как бишь его — интуиция. Ну да, именно. Она была у одной юной леди, которую я когда-то знал. Леди занялась предсказаниями судьбы. И выходило весьма неплохо.

— Я имею в виду совсем не это,— сказал высокий мужчина немного резко.— Я говорю не о шарлатанах. Я имею в виду реальное чувство и добавочные органы восприятия, столь же реальные, как глаза, уши, нос и язык.

— А я не вижу, чтобы кому-то требовалось больше пяти чувств. Их вполне достаточно, не так ли?

Остальные не обратили на него внимания.

— Органы восприятия чего? — с любопытством спросил американец постарше.

Высокий ответил не сразу. Он поднял сигарету и с минуту рассматривал тлеющий кончик.

— Хорошо,— сказал он.— Я расскажу. Но предупреждаю: все имена и названия я изменю. Если и существует какая-то возможность разобраться в этой истории, я хочу это сделать сам.