Затески к дому своему

– Как же они догнали его?

– Загоном взяли… В том-то и дело, что этот бедолага кинулся на лед, ноги разъехались, тут они его и взяли… А вот и отстой через речку, – показал Анисим на противоположный скалистый берег. Гриша сразу признал скалу.

– Мы были вчера на ее макушке.

– Верно, – подтвердил Анисим. – И оленей видели.

– Они так всех могут…

– Всех да не всех. А капкан на что? – вспомнил Анисим.

– Правильно, папань. Давай насторожим! – загребая снегом окровавленный лед, с готовностью откликнулся Гриша.

– Пусть только набьют тропу… сходим-ка на отстой, посмотрим.

Через речку Анисим с Гришей подошли к отвесному скалистому берегу. И здесь был истоптан снег, на льду прочерки и ссадины копыт и волчьи лапы напечатаны, но крови не было.

Анисим позаглядывал на выступ скалы, но ничего не увидел.

– Была бы лестница, – он отошел, посмотрел с реки.

– Подсади меня, – вызвался Гриша.

– Тоже верно, – подставил Анисим спину.

Гриша забрался отцу на плечи. Анисим выпрямился и легонько подсадил Гришу на выступ скалы. Анисим услышал, как над головой заскрипел снег.

– Подальше от края, Григорий, не бегай так…

– Да тут, папаня, натоптано, как на танцевальной площадке у нас на лужке.

– Ты смотри, есть ли выход с площадки. С другого края посмотри… Не сорвись, – опять предупредил Анисим.

Гриша вернулся, свесил со скалы голову.

– Нет, папаня, выхода, кругом гладкий обрыв в речку. А с другой стороны отвесные скалы до самого неба.

– Так я и думал. Посмотри, – спохватился Анисим, – нет ли лап на отстое.

Гриша опять скрылся и уже из глубины крикнул:

– Нет, папань, не видно…

– Ну, иди, – подставил руки Анисим.

Он снял Гришу. Они еще походили по припаю речки, присматриваясь, где звери сигают на отстой и где снова сходят на лед.

– Если бы вот тут, – показал Анисим на берег, – в пазухе скалы, на подходе к отстою поставить лабаз – были бы с мясом.

– Давай сделаем, – сразу поддержал Гриша.

– В эту пору не усидишь на лабазе в нашей лопотине, – осмотрел с головы до ног Гришу Анисим. – Починки просит, – подергал он за ремни на Гришиной фуфайке.

– По этим корчам кожа не устоит, да и прутья, как волки, цепучие, – заоправдывался Гриша.

По речке хоть и далеко огибать, но зато надежно: в завал не попадешь. Так и пошли они с попутным ветерком – чирк-чирк по заснеженному припаю.

– Вдруг наша росомаха обнаружит наш шалаш?

Тревоги были напрасны: и шалаш стоял, и сухари висели в мешке, и настроение выправилось, будто в родной дом пришли, если не считать, что белки поозорничали – шишки разворошили.

– Чего они тут искали? – спросил Анисим. – Пулемет?

Гриша засмеялся.

– А зачем им?

– Как зачем? От нас отстреливаться.

– Папань, давай поймаем, а?.. Возьмем в плен… Обещали дома белку…

– Я не сулил. Но уж если выручить, – снял с плеча Анисим тощий кошель и вынул из-за опояски топор, – тогда по порядку, проверим лоток, сотворим уху, так, что ли? И тесать…

Место под застройку зимовки предложил Анисим. Походили по берегу, присматриваясь, приглядываясь, не так-то просто оказалось угодить Грише и себе.

– Ну куда ты его, папаня, задрал? Куда? – заспорил Гриша.

– Как куда? И чтобы видимость была со всех сторон, чтобы вода не смыла, – выставил Анисим доводы.

– Тут не смоет, это где отчеркнуто, – Гриша потоптался на границе, там, где вода отчеркнула свою высокую отметку паводка. – Вот здесь. И спуск хороший, – доказывал Гриша. – Из окна можно воду доставать…

– И удочку забрасывать, – дополнил Анисим.

– А что? Пойдет!.. Я так не подумал, – признался Гриша.

– А ты не учитываешь паводок? – заглянул Анисим за прибрежный кустарник. – Вон куда натаскало плавник, а где твоя черта?

– Может, кто его туда натаскал? – не сдавался Гриша, но уверенность в своей правоте ослабла.

– Паводок. Кто еще? Стало быть, бывал такой паводок, когда вода в реке выходила из себя. Подхватит наше зимовье – и поминай как звали.

– Можно и повыше поставить… – Гриша отмерил шагами расстояние от береговой черты в лес и очертил ногами квадрат снега под площадку.

– Ну вот, – с берега посмотрел на Гришину работу Анисим, – терем будет, как на ладони. Окном-то куда ставить будем?

– На реку. Здесь… – В большом квадрате Гриша очертил окно, место для стола, нар, печи.

– Ну а сени? Навес? Не понадобятся? – подсказал Анисим.

Гриша уже за квадратом прирезал полоску.

– А навес?

– Кого навешивать? – остановил разметку Гриша.

– Ну, мало ли? Орех, лыжи поставить. – Анисим зашел с угла плана. – Дрова на ночевку, не бежать же к поленнице, руку высунул из двери…

– Хорошо, – согласился Гриша и пяткой провертел в снегу ямки под столбики.

– Ты где так навострился? Десятником по строительству не служил?

– Комиссаром был в пионерском отряде…

– Ох уж эти мне комиссары, – посмеялся Анисим. – Ну, ладно, сколько ни стой, а инструмент в дело пускать придется. – Анисим вынул из мешка стружок, смахнул с колодины снег. Стружок смотрелся маленьким бульдозером.

Прежде чем подрубить дерево, Анисим обстукивал его на два ряда, слушал, как оно отзывается и куда его направить, чтобы не побил молодняк, не подмял подсад, и тогда уже, поплевав на руки, по-молодецки всаживал топор под «пятку» дерева. Пока Анисим выбирал лесину, Гриша вытесал лопату и разгреб снег, подсек топориком мох и пытался скатать его в рулон.

– Да не скатывай ты его, – подсказал Анисим. – Так и клади кирпичами стенку, разогреем на огне, когда будем стелить.

Гриша еще сомневался: «Как это: мох – и греть на огне?» Анисим уже наметил лес, Гриша подошел к нему с пилой.

– А эту кедру, папаня, для чего оставил на самой дороге?

– Пусть живет. Она еще одарит нас, мы прямо из окна подставим мешок… И посыпятся шишки… Будем тесать из лиственницы, – взялся Анисим за пилу. – Тяжелее топору, зато радостнее в бору. – Припав на колено, Анисим потянул пилу, приговаривая: – Пила чувствует зубом, а пильщик чубом…