Затмение

— Жопа! Тут жопа! Полная и сплошная! — лаконично характеризует ситуацию тёмная горгулья, — А насчет похожести… Скорее на ободранных помойных котов — можешь не щадить моё самолюбие и не деликатничать… союзник.

Усмехаюсь. Она по-прежнему безжалостна. В том числе и к раненой себе. Ну так — всем известно, что горбатого исправит. Вот же бешеная сука!

— Где зацепило? Тогда — в замке? — киваю на повязку на её руке.

— Меня — там. Его — вчера.

— Да царапина, — с небрежностью отмахивается Хлыст, — Слушай, Егор — а как ты про остров допетрил?

— А что тут собственно такого..? Ну вот, опять! — я снова невольно отвлекаюсь на очередное сообщение-призыв в общем чате.

— С самого утра фигачит. — поняв о чем я, поясняет Хлыст, — Еще до рассвета начал. С периодичностью в полчаса. На повтор, наверное, поставил. Ведь это он тебя вызывает — больше-то некого. Не пояснишь, чем вызван такой интерес?

— Ну — с утра меня здесь не было, но как появился — тоже это наблюдаю. А по поводу его интереса — есть кое-какие размытые догадки. Но об этом — давайте позже. А вот его позывной — никому из вас ничего не говорит? Кто — этот упертый малый?

— Нет, — пожимают плечами Рул с Хлыстом.

— Предлагаю — сначала о вас. Обстановка, планы, перспективы. Возможная взаимная полезность. Горизонты сотрудничества.

Тяжелый, проницательно-«взвешивающий» взгляд гребца с лодки Рул — начинает меня не на шутку доставать.

Чьих же ты будешь, смуглый хомбре? Очень уж непростые глазоньки у тебя, для исполнителя роли очередного заурядного «Валерика». Да и наглые не по тому размеру. Реакция Кэти на твое появление, опять же… Поздоровалась без особой приязни, но вполне по-свойски. Как с давно принятым в родню.

С крепким большим носом, аккуратно постриженными черными усами наркобарона и наголо выбритым черепом. С массивной, тоже «до синевы» чисто выбритой нижней челюстью и почти идеально квадратным подбородком с ямочкой.

Поблескивающие и глубоко посаженные темные глаза из-под покато нависающего широкого лба — смотрят прямо, твердо и даже сурово.

— Отец Кэти? — спрашиваю у Рул, догадавшейся о направлении моего внимания.

— Отчим. — бесцветно хмыкает она.

— Это тот военный — которого ты в поселке нагибала, что ли?

— Угу. Да «недонагибала», как видишь. Как оказалось — и к лучшему! — хищно оскаливается акула психиатрии.

Не то, чтобы я не люблю профессиональных вояк. Скажем так — с осторожностью и сложно отношусь. Ибо насмотрелся. Особенно к тем, что со звездами выше майорской, на плечах. Слишком уж много в большинстве из них — от муфлонов. Но этот чем-то глянулся. Пока — во всяком случае.

Да и обязаны мы ему. Сам не зная того — этот военный своим несгибаемым упрямством, сконцентрировал на себе внимание и силы бывшей супруги-анаконды и тем самым предоставил нам столь необходимую фору во времени.

— Полковник Рябыкин. Позывной Фугас. В быту допустимо — просто Петр, — представляется «мачо» густым и сильным басом, вполне соответствующим его наружности.

Делаю шаг вперед. Пожатие широкой кисти, заросшей темными волосами — сухое и в меру жесткое.

— Ну что, присядем? — жестом приглашаю прибывших за раскладной столик, — Чай, кофе, алкоголь, пожрать? — и не удержавшись, добавляю, — Не столь богатый стол, как твой на мосту и резать чтобы впечатлить тебя — тоже никого не будем. Уж извини…

— Ты об этом уже говорил. А вы тут решили корнями врасти, что ли? — с еле заметными ерническими нотками интересуется волчица, — А что — вполне комфортненько расположились. Всё прямо по-красоте. Напитки на выбор. Рыбалка… Палаток бы ещё наставили. Картошечки в золе напекли. Пляж открыли. Шашлычок, пивко, шезлонги.

— А неплохая идея, — коротко подумав, я киваю, — Может займешься? Оформим тебя на вакансию директора пионерлагеря — раз уж с должностью императрицы не сложилось.

— Брэк, — приблизившись, бросает Яныч, только что прибывший на плоту, — Давайте по делу. Кто не знает — я Долгий.

Старый ручкается с Хлыстом, вприщур кивает Рул и словно прицениваясь, знакомится с Петром-Фугасом.

— Про остров-то, так и не сказал, Егор, — возвращается к своему вопросу Виталий, — Как сообразил?

— А что тут соображать? Удобно для эвакуации. От города вполне прилично — есть вероятность, что не сразу в зону действия локатора попадем. Соответственно — до возможного обнаружения, вывести больше народа успеем. И в плане обороны при наших нынешних стрелковых возможностях — вполне нормально. С наскока не налетишь. Десяток хороших лучников при попытках противника форсировать водную преграду — очень неплохо отработать смогут. А то и удерживать его достаточно долго. Да и лодки в достаточном количестве для того десанта — еще найти надо. Или плоты сооружать. А это — тоже время в нашу пользу. Ну а вплавь под обстрелом, — я кровожадно усмехаюсь, — В жизни всегда есть место подвигу, конечно… Опять же — мостов поблизости нет. При возникновении опасности — народ, не успевший в портал — разбежится по окрестностям и ищи ветра в поле. А степь большая — всех укроет… Вроде для того, чтобы просчитать подобные расклады — военную академию заканчивать не обязательно. И моей гражданской головы — вполне достаточно.

— Да речь не об этом. Вот прав я был — тебе точно кто-то ворожит. По наитию — но ты опять угадал!

— Что именно? — не понимаю я.

— Когда мы от вашего «замка» побежали — нас только ливень спас. Такой — весенний с грозой. Он мигом — буквально «стеной» пошел. Тут и возникло непонятное — зомбари эти на грани шока оказались! В один момент! Замешкались, заметались кто куда — всё внимание с нас, на льющуюся сверху воду переключили. В общем — оторвались мы от них под дождем. Без большого труда. Я тогда призадумался и позавчера решил проверить свою теорию — показался небольшой группе чертей на глаза и побежал от них. Маршрут заранее продумал, естественно… Сиганул в пруд — и всё! Только замерз.

— Что — «всё»?

— Несмотря на ярость — они даже не подумали, вслед за мной бросаться. По берегу в обход кинулись. Эти демонюги — воды панически боятся! В лодки может и решатся сесть, но явно без куража. Это конечно, пока лишь — только мои догадки, но среди воды эти существа — не бойцы! У них она, судя по всему — лютый ужас вызывает! Водобоязнь — как при бешенстве.

— Гидрофобия, — кивает Рул, — При бешенстве бывает не всегда, но частенько. Правда она чаще проявляется — в страхе захлебнуться при проглатывании жидкости. У этих же: похоже на самом деле — поголовно тотальный страх перед аш два о, в любом виде. Да и бешенство — это всего лишь банальное инфекционное заболевание, здесь же природа — совершенно иная. Но этот признак — не возьмусь назвать его симптомом, однозначно имеется. Правда — только у «обезумевших». У «одержимых» — подобного не замечено.

— Стоп! Сейчас они все — совсем по-иному промаркированны!

— Да — это так. Мы считаем, что «обезумевшие» трансформировались в «обратившихся», а «одержимые» — в «разумных обратившихся».

— И в чем между ними разница? Поделишься соображениями, светило психиатрии?

— Признаюсь откровенно — у меня нет уверенного и досконального ответа. Пока — нет. Только гипотезы.

— Сгодятся и они — только давай без профессионального снобизма. Простенько. На тонких пальцах.

— Ок! На первый оценочный взгляд: «обезумевшие» это биологически ущербные и крайне примитивные существа, в результате последствий случившегося катаклизма — почти полностью утратившие способность к элементарной мыслительной деятельности, свойственной человеку. Бывшие «хомо сапиенсы» с критическим недостатком интеллекта и слабой, нездоровой психикой. Теперь они примитивные организмы. Биомасса, если хочешь, для упрощения. Тупиковая ветвь.