Затворник

Вторая новость - дурная, хотя пока не точная. Нам было сказано, что вчера утром табунщики взяли Каиль.

Княгиня говорила так, словно докладывала о количестве перин и белья в запасах Струга, а не о нападении врага на свой родной город, в котором у нее оставалось немало близких.

– Кем это сказано?
– крикнул кто-то из миротворских.

– Господа, прежде, чем спросить или сказать свое, извольте, просите слова - так же бесстрастно сказала княгиня, не повернув головы - Новость о взятии Каили еще неясная, ее требуется проверить. Но принять во внимание все равно надо - угроза очень большая. Тому есть доказательство, хотя, опять же, не прямое. Сегодня перед рассветом мы получили с гонцом письмо из Горбунова. Волкодав, прочти!
– сказала Стройна, усаживаясь в кресло.

– Горбуновский воевода пишет - начал читать Волкодав - "Светлой княгине Стройне, боярину Волкодаву и всему народу Каяло-Брежицка. Мне донесли, что к Чернову Городищу, где раньше ыканцы появлялись полками - всадников по сто или двести, теперь подошла большая орда. Может пятьдесят сотен, а может и больше. Черново Городище крепкое, и в нем из сел набралось много людей. Как будут новые известия - немедленно вышлю гонцов"

– Когда написано?
– спросил Месяц.

– Вчера днем.
– ответил Волкодав.

– Что скажете, господа бояре?
– спросила Стройна.

Мореход взял слово:

– Черново Городище правда крепкое, и если в нем хватает людей, годных на защиту, то ыкуны его запросто не возьмут. Но перед кем пала Каиль - наша твердыня из твердынь, того Черново разве что задержит...

– На сколько задержит, вот вопрос!
– сказала Стройна.

– Да и правда ли еще, что Каиль взяли!
– сказал Лихой.
– Откуда нам знать!

– Я тебе еще раз говорю!
– сказал Смирнонрав. Видимо, разговор между ними об известии Рассветника уже был - Я этим людям верю, и тебе велю верить! А если не можешь верить - молчи!

Лихой сердито посмотрел на князя.

– А я тебе, светлый князь, не слуга! Я стреженский боярин, и слуга стреженского князя!

– Хорошего слугу к нам прислал великий князь!
– крикнул с места Месяц - Нет бы, прислать тыщу-другую с копьми, так прислал одного с длинным языком!

– Ты еще меня попрекать будешь!
– закричал Лихой - Мое дело - хранить по закону княжеский род, а твое дело было - привести войско к городу в срок! Я свою службу знаю, а вот ты, не во все харчевни заглянул по дороге!?

Хвалынский Халат и подоспевший от своего стола Бобр едва успели удержать за руки Месяца, рвавшегося выхватить меч. Волкодав встал между ним и Лихим, тоже готовым к бою... Князь, княгиня и весь совет стояли на ногах.

– Тихо! Тихо!
– кричал Волкодав.

– Всем сесть и молчать без спроса!
– закричала Стройна таким голосом, что позавидовал бы иной воевода.
– Сесть по местам!

Месяц, отпихнув от себя Бобра и Гордого, вернулся на место. Сел и Лихой.

– Теперь говорить по очереди!
– велела Стройна - И только с моего разрешения, или с разрешения князя. Один говорит - второй встает, если хочет сказать, и стоит молча! Кто слово скажет не в свою очередь, того сразу выведут, кто еще будет орать или хвататься за оружие - того в яму на день! Стыдитесь, господа совет! Мужчины в годах, бороды по пояс, большие бояре, а ведете себя хуже баб! Готовы передраться как собаки за масел, когда враг идет на город! А ты, - повернулась Стройна к Лихому -ты реши, что ли - с нами ты, кто собрался город защищать, или будешь выполнять только свою службу! Если ты защитник Струга, тогда изволь слушаться князя и меня! Если нет - тогда твое место в спальне, а отсюда пошел вон!

Лихой сидел на месте, злой как черный черт, но молчал, только косился глазами по сторонам. Остальные бояре тоже молчали, слова княгини угомонили всех.

– Кто желает говорить, господа бояре?
– продолжила она вдруг самым спокойным тоном.

Слова попросил Месяц.

– Сколько у тебя будет людей, государыня?
– спросил .

– Три тысячи с князем ушло - ответил Стройна - вооруженных осталось три сотни. Еще годных на стенах стоять, будет тысячи три. Так, Волкодав?

– Так, примерно, государыня!
– ответил боярин - Тысячи три, ну сотней-другой больше-меньше.

– Больше-меньше!
– возмутилась Стройна - Сотнями раскидываемся, когда на счету каждый человек! Сегодня же по всем концам пересчитать - сколько есть людей, годных к бою! Вооружать чем можно. Хотя чем вооружишь - тут хоть поленницы на дубины разбирай!

Княгиня подперла кулаком чуть опущенную голову. Взгляд ее уставился в пол перед сидением

– Что еще, господа совет?
– спросила она.

– Еще Кречет со стреженцами есть...
– заметил Бобр, встав с места - Только вот где он есть...

– Послать к нему еще гонцов.
– негромко сказала княгиня, не поднимая головы - Узнать точно, где он, и через сколько смогут быть. Торопить, как можно!

– Позволь, княгиня!
– поднял руку грузный Волкодав - Надо Кречету приказать, чтобы он шел к нам обязательно правым берегом Черока, раз по левому ходят ыкуны.

– Пожалуй, так пусть и сделают.
– согласилась Стройна.

Взял слово Месяц.

– Светлые князь и княгиня! Господа совет! Из Честова вам известия. Честовская земля - ближайшая к нашей, храбровской, и к уделу Миротвора. И им наши дела не совсем чужие. Потом: сами знаете, какой данью Светлый и Затворник обложили Честов в позорные годы. Когда Мудрый просил честовскую землю о подмоге, то наместник, назначенный из Стреженска, выпроводил наших гонцов. Теперь слух о злыднях прошел далеко, так и там тоже заволновались. Дальше пусть мой товарищ скажет.

Позади Месяца встал со скамьи боярин Тур, по прозвищу Горох. На его лице красовались с полтора десятка больших бородавок, круглых как горошины.

– Светлые князь с княгиней, и честный совет!
– сказал Горох - Я в Храбров приехал к самому сбору войска, приехал из Честова. Народ там гудит. Тамошний воевода передал всем приказ великого князя - всем быть готовыми по первому зову идти за Хребет, а на войну с каганом никому не уходить. Но люди открыто спорят - и бояре, и простые граждане - против кого сейчас надо им воевать, против короля или против кагана. Говорят, что нельзя идти воевать за Горы, когда злыдни - худшие наши враги, тут как тут, да еще с ыканским войском. Нельзя ли нам дать ход этим разговорам, и получить помощь от честовцев?

– Это к нашей пользе!
– сказал Волкодав - Нам нельзя от такой помощи отказываться!

Тут встал, прося, а по взгляду - требуя слова, важный боярин Скала.

– Говори, Скала.
– сказала Стройна.

– Скажу, светлая княгиня!
– загремел и разлетелся эхом в коридорах низкий громкий голос вельможи - О чем тут речь идет! В Честове пошло шатание, неразумные люди хотят пойти против великокняжеского приказа, оставить службу, в которой клялись! А здесь, кажется, этому только и рады!

Месяц, и еще несколько бояр стояли, прося слова, но повинуясь приказу княгини, никто не раскрывал рта. Встал даже неповоротливый Волкодав, которому обычно позволительно было лишь поднять руку.

Скала продолжал:

– Если честовцы сделают, как вы здесь говорите, то испытают на себе гнев великого князя! И тот, кто войдет с ними в сговор, тоже его не избежит! Для чего, вам это, скажите? Чего испугались? Ыкуны пошумят и уйдут, как бывало всегда - Струг им никак не взять! то, что Каиль пала - еще большой вопрос, об этом нет достоверных вестей. А если действительно Каиль взята и разорена, то изменой великому князю города не вернуть! Ыкуны сегодня пришли, завтра вернутся в свое поле, а вы останетесь, и будете держать ответ перед Львом! А насчет злыдней, что будто бы ведут на нас ыканцев - так кто их видел? Мертвыми - да! Я сам их видел мертвыми пять лет назад, в Стреженске - и их, и Ясноока, а кто их живыми видел? Те безумные, что бегут в город с каильской стороны? Так они от страха не живы, не мертвы, и от собственной тени шарахаются, им за каждой копной мерещится по дюжине злыдней! Вон, допрашивали таких у восходных ворот! Или те бродяги, что по дороге пристали к светлому князю - может быть, они злыдней живьем видели?! Сами бегут с княжеской службы, а чтоб за это оправдаться, метут здесь языками! А что могут этим весь подвести край под беду, им плевать! Из-за них, что ли, хотите пойти против Стреженска и против великого князя!