Завеса Звездной пыли и Жестокости

Я забыла притвориться, что никогда не была в покоях Провидца, но либо Террек не заметил, либо вовсе не удивился, когда оказалось, что я ориентируюсь в соединяющихся круглых комнатах.

– Сирен хочет, чтобы я проверил, есть ли у тебя особая предрасположенность к прорицаниям, хотя, если честно, не понимаю зачем, – произнес Террек, бормоча самому себе, пока мы проходили мимо многочисленных инструментов, которые мне уже посчастливилось видеть, и мимо тех, которые появились в течение нескольких дней, прошедших с того момента, как мы с Элви приходили сюда.

– Большинство фейри начинают с мелкой магии, – продолжал Террек. – Все равно не понимаю, почему он так настаивал на том, чтобы мы сразу перешли к этой части, но в этом весь Сирен.

– Ты о чем?

– Если этот король что-то решил, он это получит. Его ничто не остановит. Иногда кажется, будто он забывает, что он не самодержец Элизии. Ах да, – запнувшись, произнес он, робко взглянул на меня, а затем снова на небольшую чашу с кристаллами, над которой мы остановились, – я бы предпочел, чтобы то, что я сейчас сказал, не покинуло этой комнаты. Иногда мой язык болтает лишнее. Я очень уважаю Сирена, и мне бы претило…

Террек бессвязно запричитал, и, не положи я руку, нежно, всего на секунду, поверх его руки, это продолжалось бы до тех пор, пока мы бы с ним не рассыпались прахом.

Его лицо заалело, когда он встретился со мной взглядом. Его поток слов постепенно превращался в бормотание, а затем он вовсе притих.

– Не переживай, – сказала я. – Твоя тайна в надежных руках.

Я подмигнула ему, заверяя в том, что все понимаю: едва ли это была «тайна». Румянец на его щеках тем временем стал ярче. Руки расслабились, пальцы дрожали, когда он принялся расставлять и переставлять кристаллы в стеклянной таре.

– Видимо, нам не остается ничего другого, кроме как попробовать, да? Готова?

Я замерла, с минуту рассматривала то, что перед нами выставил Террек.

– Начнем с чего-то простого. Видеть при прорицании сложнее, чем слышать. Эти кристаллы помогают оттачивать использование чар. Искусный Провидец может расслышать даже мельчайший звук, не говоря уже о голосах других фейри: хлопанье крыльев бабочки, биение сердца грызуна, шепот ветра меж травинок. Сегодня наша цель чуть проще.

Чаша для прорицания наполовину была расположена в стене, поэтому нам пришлось встать поближе друг к другу, чтобы мы оба могли видеть. Странно было смотреть на холодную каменную стену, поэтому я сосредоточилась на кристаллах, переполнявших чашу. Они были белоснежными, разной длины и необычных форм: некоторые размером с мое предплечье, а другие настолько маленькие, что их скорее можно было назвать камешками.

Если Элви расставляла кристаллы по краю чаши, Террек просто простер руки поверх тех, что теснились внутри. Я машинально потянулась к нему, но он покачал головой, и мне пришлось замереть.

Он медленно закрыл глаза, и в тот момент, когда его веки сомкнулись, я почувствовала некое покалывание в воздухе, занесенном теплыми щупальцами ветерка, которые будто двигаются сами по себе. А затем получилось кое-что услышать. Сначала шепот, мягкий и резкий одновременно. Сперва показалось, что слышу голоса фейри или людей, но что-то в этом звуке было не так.

– Звезды, – присоединился к шепоту Террек. – Ты слышишь звезды.

Мне уже доводилось слышать их мимолетом: в драгоценных камнях, украшавших стены; в шепоте шелка, из которого были сшиты платья и мантии двора; слышала их даже в отзвуке своих шагов. Да, я их слышала, но не так, как сейчас.

Террек привлек мое внимание и жестом указал наверх. Я проследила за его взглядом и увидела сферы света, снова начавшие перемещаться по комнатам, освещая их жутковатым, непостоянным, сумбурным свечением. Они парили рядом с нами, сходясь у нас над головами, а затем начиная вращаться вокруг друг друга. Они составляли свое собственное созвездие, улавливая и отражая песнь кристаллов до тех пор, пока она не растеклась вокруг нас.

Не просто вокруг нас. Она проникала сквозь нас.

К ней присоединилась искра, вспыхнувшая во мне в первые дни. Как будто энергия, бурлившая внутри меня, тянулась к песне – к звездам, – стремясь примкнуть к ней, и, как только оно почувствовало, чего желает, это стремление еще долго витало в воздухе после того, как Террек отступил от кристаллов, а их песнь стихла.

– Теперь твоя очередь, – сказал Террек, кивая на чашу, которая казалась более пустой, чем раньше. – Сосуд заряжен, поэтому вытащить из него магию не должно быть сложно. Тебе не грозит перенапрячь его или себя.

Я заняла место Террека, изо всех сил стараясь в точности повторить положение его рук… и замерла. Что дальше? Я и правда должна была почувствовать какой-то волшебный толчок, какой-то инстинкт, который подсказал бы, как привлечь звук звезд в кучку красивых камешков, которые бросили в чашу?

В Алдерии я бы решила, что все это просто шутка. Розыгрыш, чтобы выставить меня на посмешище.

Хоть я и знала, что это не так, все равно сильнее всего чувствовала бурлившее во мне беспокойство.

Я думала, магия достается фейри с рождения, но никогда не задумывалась об этом всерьез. Когда в Аварате мне впервые рассказали об этой стороне меня, я не была готова ее принять. Я все еще не готова, пусть даже у меня нет иного выхода, кроме как принять ее.

По-прежнему все это казалось нереальным, и уж точно, как и прежде, нельзя было ожидать, что я обладаю магией, которую веками страшились в мире людей. Именно это нас и пугало в фейри. Без магии они были лишь долгоживущими, высокими, остроухими ублюдками, которые считали себя лучше нас, людей…

Но я больше не одна из них. Неполноценный человек. И в то же время до конца не являюсь настоящей фейри.

Странно было вот так застрять между двух миров. Я всю жизнь провела, застряв где-то посередине двух начал, и даже не знала об этом, хотя незнание не всегда оправдывает плоды поступков. И уж точно не облегчает положение.

Террек критично осмотрел меня, а затем глубоко вздохнул, указав повторять за ним, как я и поступила. В конце концов, после нескольких неудачных попыток и парочки длинных выдохов под счет, я все-таки смогла подстроиться под ритм его почти до боли медленного дыхания.

Долгое время ничего не происходило.

Когда я все-таки что-то почувствовала, это было не волшебное покалывание или ощущение быстрого вращения, а просто чувство тошноты, которое скрутило низ живота. Стоя на месте, я беспокойно переступила с ноги на ногу. На лбу выступил холодный пот.

Становилось все сложнее делать медленные, выверенные вдохи. Тошнота в животе усилилась, закипая внутри, а затем подступила к горлу, из-за чего мне показалось, что я задыхаюсь.

Больше всего мне хотелось отпустить сосуд и сделать глоток воздуха, но я держалась, заставляя тошноту улечься, и попыталась сосредоточиться исключительно на кристаллах передо мной. Но чем сильнее я концентрировалась, тем хуже мне становилось. Холодные капли пота потекли по лицу. Волосы прилипли к затылку. По телу пробежали мурашки.