Завещание бедной красавицы (сборник)

— Костя, что это? — Я изумленно уставилась на сейф.

— Что? — Он подошел ко мне ближе, всматриваясь в глубину ниши. — Что там?

— Посмотри, дверца будто уходит внутрь.

— Ну-ка… — Костя оттеснил меня в сторону, а сам принялся снова ковыряться в нише.

— Кажется, понял, — пробормотал он. — Я встречал подобные замки. Только не уверен, что это именно тот случай. Знаете, что нужно сделать? Я сейчас надавлю на дверцу, а вы попробуйте покрутить ручку с замком.

— Ага! — Я почувствовала такой азарт, какого не испытывала никогда раньше. Шилов надавил на дверцу сейфа, а я принялась изо всех сил крутить ручку, в которую был вмонтирован замок, в разные стороны. И вдруг — о чудо! — дверца легко подалась вперед и открылась.

Вот и все! И это не стоило нам ровно никаких усилий! Ну, если не считать, что перед этим мы изрядно повозились, пытаясь сломать замок. Костя посмотрел на меня, я на него. Он улыбнулся, я тоже.

Я заглянула в сейф — там, как я и думала, лежали бумаги. Несколько тонких прозрачных пластиковых папок и одна большая, толстая, картонная, явно очень важная. Я потянула к себе ее и вытащила из-под груды прочих бумаг.

— Нужно уходить, — напомнил Костя. — Больше искать, я думаю, нечего.

— Пойдем. — Мне не терпелось просмотреть папки прямо здесь, а вдруг в них нет ничего важного и нужного нам? Но времени у нас и без того было в обрез, и Костя был прав — надо было делать ноги, пока не нарвались на неприятности.

Я засунула папки в большой полиэтиленовый пакет, который предусмотрительно прихватила с собой, и мы двинулись к выходу. Когда мы заходили, Костя специально не стал закрывать за нами дверь, чтобы потом не терять времени и не возиться с замком. Мы направились к выходу, спустились с лестницы и пошагали по первому этажу. И тут совершенно явственно я уловила шум подъезжающего автомобиля. Домов здесь было немного, тем более расположены все они были на почтительном расстоянии друг от друга. А шум послышался с улицы, совсем рядом с домом. Мы с Костей переглянулись. Подумали наверняка об одном и том же: вернулся Осипов!

Мы как по команде замерли в холле первого этажа. Я судорожно сжала пакет с папкой обеими руками, словно боясь, что у меня его отнимут. А Костя тут же схватил меня за руку и куда-то поволок. Теперь времени у нас не осталось совсем: вернулся хозяин, и нам нужно было побыстрее убираться из этого дома.

Мы помчались на кухню. Ее окна выходили на задний двор, то есть за дом. И если даже приехал Осипов, у нас был шанс выбраться отсюда незамеченными, если, конечно, только окно было открыто. По логике вещей, в мае, даже когда так тепло, окна еще никто не открывает, но только не Николай Осипов. Окно его кухни было приоткрыто. Я увидела это, как только мы влетели в кухню.

Костя ринулся к нему, распахнул еще шире, стараясь производить как можно меньше шума. Он встал у окна и жестом дал мне понять, что первой должна вылезать я. Я прижала пакет к груди и вспрыгнула на подоконник, благо тот был широким и невысоким. Выглянув в окно, увидела землю где-то в полутора метрах от себя. Высоковато. Но деваться некуда, надо было спасать свою шкуру.

Эх, была не была! Я прыгнула в начавшую пробиваться травку. Приземлилась более или менее удачно — на четвереньки, выронив при этом пакет. Я оглянулась, сверху прямо на меня летел из окна Костя. Я отпрыгнула в сторону, чтобы дать ему возможность приземлиться. Костя приземлился более благополучно, нежели я. Еще бы! Он же бывший десантник. Я подхватила пакет, валявшийся на земле, и мы стремглав помчались к забору.

Никакого шума во дворе и в доме я не слышала, и это почему-то пугало меня. Но у меня не было времени на размышления, я мчалась следом за Шиловым, который тащил меня за руку. Добежав до забора, я остановилась — ограда была не сказать чтобы уж очень высокая, но перемахнуть через нее я была явно не в состоянии. Костя тут же подхватил меня и подсадил. Я уцепилась руками за край забора, зажав пакет подбородком. Костя легко подтолкнул меня, и я одним махом преодолела высокую, как мне показалось вначале, ограду. Следом за мной прыгнул Костя.

Наконец мы оказались на твердой почве. Пакет был у меня в руках, мы оба были целы и относительно невредимы, если не считать мелких ссадин и царапин, которые я заработала, удирая от Осипова.

Мы выбрались со двора дома и теперь не знали, что нам делать. Идти вот так, внаглую, к своей машине, не было никакой возможности… Машина! Эта мысль пронзила меня, как удар молнии! Мы ведь оставили машину прямо у входа! О господи! Что же теперь делать? Вот почему в доме не было слышно никакого шума. Осипов, увидев нашу машину у ворот собственного дома, решил, что к нему забрались воры, и теперь наверняка вызвал милицию, чтобы задержать нас. А сам караулит возле машины.

Номера он, конечно же, уже переписал, так что даже если нам и удастся выбраться отсюда, то мы доедем лишь до ближайшего поста ГИБДД. А там нас и возьмут тепленьких, с папочками, принадлежавшими покойной Элле Осиповой. А там и убийство этой самой Эллы нам пришьют…

Моя фантазия так разыгралась, что я не заметила, как Костя произвел небольшую рекогносцировку местности. Он выбрался из-за дома и посмотрел, что творится во дворе. Вот он идет ко мне, и на его лице растерянность. Мне стало немного легче, когда я увидела, что Костина физиономия выражает не ужас и отчаяние, а недоумение.

Он подошел ко мне совершенно спокойной походкой и проговорил, даже не понижая голоса:

— Ничего не понимаю. Там никого нет.

— Как нет? А как же машина? Там ведь машина подъезжала… — растерянно пробормотала я.

— Да нет там никого! Может, нам со страху привиделось? — Костя попробовал пошутить, но мне было вовсе не до шуток. Я, признаться, так перетрухала, что аж поджилки тряслись. А тут выясняется, что ничего не было. Что же выходит, мы оба с ума сошли?

— Не может быть, Костя! Мы же явственно слышали, как к дому подъехала машина!

— Вот именно — подъехала. Но мы не слышали, как она отъехала. А судя по всему, она уже уехала.

— Так, значит, это был не Осипов?

— Не знаю. — Костино лицо выражало сосредоточенность.

— А кто? — Я все еще никак не могла прийти в себя после столь удачно закончившегося для моей относительно спокойной жизни потрясения.

Костя ничего не ответил, он все еще о чем-то напряженно думал.

— Как ты думаешь, кто бы это мог быть? — снова спросила я.

— Понятия не имею, — медленно проговорил Шилов. — Но в любом случае нам ни к чему, чтобы кто-то нас здесь видел. Надо убираться отсюда, а то…

Мы не стали испытывать судьбу, сели в свою машину и быстро покатили по направлению к Тарасову. Костя молча вел машину. Мы не проронили ни слова почти всю дорогу. И только когда мы уже подъезжали к зданию студии, Костя вдруг спросил меня:

— Ирина, а мы дверцу сейфа закрыли?

— Да, ты же сам прикрыл ее, разве не помнишь?

— Наверное, сделал это машинально, не отдавая себе отчета, — констатировал Шилов.

Мы вышли из машины и поднялись к нам в кабинет. Нас уже ждали. Встревоженная Галина Сергеевна и Лера с испуганными лицами сидели за столом режиссера и ждали. Когда они увидели нас, у обеих одновременно вырвался вздох облегчения.