Завещание чудака

Короче говоря, Годж Уррикан находился уже в Сент-Луисе, как в этом мог убедиться его соперник, столкнувшись с ним на перроне вокзала, и настроение его было хуже, чем когда-либо, что понятно. Ведь он ехал теперь в Калифорнию, откуда обязан был вернуться в Чикаго для того, чтобы начать партию сызнова, уплатив предварительно тройной штраф!

Будучи от природы добрым малым, Гарри Кембэл счел нужным сказать ему несколько вежливых слов.

— Примите мои поздравления, командор Уррикан, так как я вижу, что вы не умерли…

— Да, сударь, не умер даже при столкновении с одним неуклюжим субъектом и чувствую себя достаточно сильным, чтобы отправить на тот свет тех, кто, без сомнения, радовался, что меня больше не увидит!

— Это вы меня имели в виду? — спросил, нахмурившись, репортер.

— Да, сударь, — ответил Годж Уррикан, выразительно глядя прямо в глаза своему противнику, — дя, сударь, вас, любимчика фортуны!

Казалось, он злобно жевал эти слова, дробя их своими коренными зубами.

Гарри Кембэл, не отличавшийся никогда особой сдержанностью и начинавший горячиться, ответил:

— По-видимому, необходимость возвращаться из Калифорнии в Чикаго не делает людей более вежливыми.

Слова эти задели командора за самую чувствительную его струнку.

— Вы меня оскорбляете, сударь! — крикнул он.

— Понимайте, как вам будет угодно.

— Ну, я понимаю именно так, и вы мне ответите за ваши дерзости!

— Сию же минуту, если это вас устроит.

— Да… если бы у меня было время, — прорычал Годж Уррикан, — но у меня его нет.

— Ищите его.

— Что я сейчас разыщу, так это поезд, с которым мне необходимо уехать.

Поданный в эту минуту поезд пыхтел и свистел, готовый тронуться в путь. И нельзя было терять ни секунды. Командор со всех ног бросился к нему и, вскочив на площадку между двумя вагонами, закричал оттуда страшным голосом:

— Господин журналист, вы скоро услышите обо мне… скоро услышите!

— Когда?

— Сегодня же вечером… в Европейской гостинице.

— Я там буду! — ответил Гарри Кембэл.

Но, как только поезд двинулся, он сказал себе: «А ведь он ошибся, это зверь! Сел не в тот поезд и поедет туда, куда ему вовсе не нужно… Но дело его, конечно».

И действительно, поезд, о котором шла речь, удалялся в восточном направлении, по которому должен был ехать и Гарри Кембэл, чтобы попасть в Чарлстон.

Но Годж Уррикан не ошибся. Ему нужно было вернуться на предыдущую станцию, Геркуланум, где его ждал Тюрк. Дело в том, что между начальником станции Геркуланум и командором произошел горячий спор по поводу запоздавшего багажа последнего, спор, в который вмешался Тюрк и обещал бросить начальника станции в топку одного из его паровозов. Хозяин его успокоил и, воспользовавшись отходившим поездом, вскочил в него. Приехав на станцию Сент-Луис, он лично подал заявление о своем запоздавшем багаже. Вопрос этот без труда уладился, чемодан обещали вытребовать телеграммой, и когда Годж Уррикан выходил из конторы, чтобы сесть на поезд, уходивший в Геркуланум, произошла встреча его с репортером.

Увидав, что его противник уехал, Гарри Кембэл перестал интересоваться этим инцидентом и вернулся в Европейскую гостиницу, в которой остановился. После обеда он сделал довольно длинную прогулку по городу, и когда входил в отель, ему передали письмо, которое пришло с последним поездом из Геркуланума.

Нет! Ведь нужно же иметь мозг, состоящий из таких химических элементов, которые кипели под черепом Годжа Уррикана, чтобы написать подобное письмо:

«Господин четвертый партнер, у вас, наверное, есть револьвер, и у меня тоже таковой имеется. Завтра в семь часов утра я сяду на поезд, который отправится из Геркуланума в Сент-Луис. Предлагаю вам выехать в этот самый час с поездом, который отправляется из Сент-Луиса в Геркуланум. Это ничего не изменит ни в вашем маршруте, ни в моем.

В семь часов семнадцать минут оба эти поезда встретятся. Если вы не такой человек, чтобы умышленно наталкиваться на прохожих и потом оскорблять их без всякого на то повода и права, то будьте в эту минуту на площадке, соединяющей пассажирский вагон с багажным, а я в это самое время буду на площадке последнего вагона моего поезда. Это даст нас возможность обменяться несколькими пулями.

Командор Годж Уррикан»

Этот страшный человек, как всегда, ничего не рассказал Тюрку ни о ссоре, ни о своем вызове, опасаясь, что вмешательство Тюрка только повредит делу.

Но он не мог бьинайти соперника более достойного, чем этот хроникер газеты Трибуна, который и на этот раз оказался вполне на высоте положения.

«Ну, если этот любитель соленой воды вообразил, что я отступлю, то он жестоко ошибся!.. В назначенный час я буду на своей площадке, раз он будет на своей!.. И зеленый флаг журналиста не склонится перед оранжевым флажком командора!»

Заметьте, между прочим, что ничто в этом происшествии не могло никого удивить в такой удивительной стране, как Америка!

А потому на слелдующее утро, — семи часов еще не пробило, — Гарри Кембэл явился на вокзал, чтобы сесть в поезд, который отправлялся в Колумбус и проходил через Геркуланум. Выбрав себе место в последнем вагоне, площадка которого находилась непосредственно за багажным, он там устроился и стал ждать. Оставалось семнадцать минут до момента, когда ему надо будет явиться к месту поединка.

Утро было холодное, и никого из пассажиров не соблазняло постоять на площадке во время хода поезда. В вагоне, в котором сидел Гарри Кембэл, было не более двенадцати пассажиров.

Посмотрев на часы, репортер Трибуны увидел, что стрелки показывали семь часов пять минут. Таким образом, у него было еще двенадцать минут, и он ждал в полном спокойствии, от которого его противник был, без сомнения, очень далек.

В семь часов четырнадцать минут он встал, вышел на площадку, вынул из кармана револьвер и, проверив заряды, стал ждать.

В семь часов щестнадцать минут послышался грохот встречного поезда из Геркуланума, двигавшегося по другому пути, в противоположном поезду Гарри Кембэла направлении.

Гарри Кембэл поднял револьвер на высоту своего лба и приготовился.

Паровозы промчались один мимо другого, оставляя позади облако белого пара.

Еще полсекунды — и почти одновременно раздались два выстрела. Гарри Кембэл почувствовал на своей щеке ветер и свист пролетевшей мимо пули и тотчас же ответил на выстрел выстрелом.

Вслед за тем оба поезда исчезли из виду.

Не подумайте, что звук этих двух выстрелов смутил сидевших в вагоне путешественников! Нет! Взволновать это их не могло ничуть, и Гарри Кембэл спокойно вернулся в вагон и занял свое прежнее место, так и не узнав, задела его пуля лоб командора или нет.

Потом поезд помчал репортера Трибуны через штат Георгия, получивший название Ключ южного свода, подобно тому как штат Пенсильвания называется Ключом северного свода.

После войны за независимость столицей штата Георгия сделался город Атланта в память оказанного им долгого сопротивления. Построенный на высоте ста пятидесяти туазов у начала ущелья горной цепи Аппалачей, этот город в настоящее время является самым населенным в штате.