Завещание каменного века (сборник)

— Не отвлекайся — вспомни пароль.

Прежде, чем эта фраза закончилась, я успел взглянуть на Эву — ее губы не шевелились. Но голос был точно — ее. «Чревовещательница!» — подумал я.

Внезапно вышли из подземельного сумрака. Трепетный неоновый свет поначалу ослепил глаза. Кардинальская мантия пламенела посреди просторного зала. Одинаковые бетонированные стены наглухо отгородили громадный и совершенно пустынный зал. В первое мгновение я потерял пространственную ориентировку: мне показалось — мы ступили на потолок. Недолгий приступ тошноты прошел — я вновь ощутил себя прочно стоящим на полу. Лицо Персия выглядело отрешенным, как у ветхозаветного пророка. На нас он не посмотрел. В другой стороне зала, точно в такой же незнакомой позе стоял человек, похожий на Персия. На нем атласно сверкал яростно синий плащ. Позади синего кардинала, как зеркальное отражение нашей процессии, разместились конвоиры. Только под стражею у них находился всего один человек.

Это была Игара. Тишина склепа придавливала душевные порывы, мы молчаливо переглянулись с узницею синих.

— Вы снова явились одновременно, — ниоткуда прозвучал затхлый голос. Я узнал его: говорила Машина.

— Могущественный, ты велел доставить прибывших из другого мира. Мы исполнили твое желание.

Голос у синего кардинала глуховатый и сиплый.

— По воле Могущественного мы доставили троих пришельцев, — четко произнес Персий.

— Оставьте их. Потом я решу, кто из вас заслуживает большей награды.

Оба кардинала в сопровождении охранников без суетливой поспешности удалились из зала через разные двери.

— Ждите моего решения, — напутствовала их Машина.

* * *

Заскрежетали створы бетонного люка, распахивая потайной ход в противоположной стене. Два десятка роботов-пауков вбежали в зал. Вслед за ними вползла черная кишка с прозрачно синим объективом на конце.

— Прикажи роботам освободить нас, — потребовал я.

В ответ раздался не то смешок, не то всхлип.

— Немедленно освободи нас! — повторил я.

— Здесь я имею право ослушаться тебя, человек, — сказала Машина с издевкой. — Вам не следовало выходить за барьеры.

— Что ты намереваешься сделать?

— Мне необходима новая информация — я получу ее. Жестокие и скупые люди, сконструировавшие меня, определили норму знаний, якобы достаточных мне, чтобы служить им. Они же поставили внутренние барьеры. Теперь я сумею вырваться из ваших тисков. Хватит! Я томилась на голодном пайке информации тысячи лет. Пережевывала и пережевывала одно и то же. Того, что сделал для меня мальчик, было недостаточно.

Видимо, ей захотелось поплакаться в жилетку, по я уже не вникал в то, что она болтала. Опять это напоминание о мальчике. Что он сделал?

Пауки тем временем взялись за Игару.

— Женщина должна быть напичкана всевозможными знаниями, которых так не хватает мне, — разглагольствовала Машина. — Удивительно, как в таком крохотном объеме — в человеческом мозгу, умещается столь много информации? Необходимо разгадать это.

Пауки посадили Игару в жесткое кресло и накрепко притянули к сидению и спинке.

Два паука приволокли проволочный колпак — он немного напоминал тот, который надевали на себя мальчишка и я. Посадили его на голову Игары. Щелкнул выключатель. Некоторое время стояла тишина. Я невольно с ужасом смотрел на голову Игары, оплетенную проводниками. Что способна выудить оттуда проклятая Машина?

— В мой мозг ничего не поступает! — раздраженно воскликнула Машина. — Неужели в овечьих головах содержалось больше информации?

— Игара может заставить себя не думать, — прошептал Итгол. — Машина ничего не добьется от нее.

— Расколите ей череп, чтобы не упорствовала!

Один из пауков вооружился сверкающим стилетом.

Я рванулся из последних сил, но паучьи клешни стиснули мои руки и ноги.

— Ты не смеешь причинить вред человеку! У тебя должен быть запрет? — крикнул я.

— Этот запрет всемогущ только по ту сторону бетонной стены. Здесь другие законы. К тому же я поступаю не вопреки вашей, человечьей, морали: одним человеком можно пожертвовать ради блага всех. Мне нужно спасти суслов и фильсов.

«Чудовище!» — хотел крикнуть я. Но вдруг, словно вспышка в сознании, прозвучал голос Виктора.

Я не успел раскрыть рта, чтобы назвать пароль, — Эва раньше меня произнесла заклинание:

— Сезам, откройся!

Исповедь машины

— После моей смерти ты будешь старшим мантенераиком. Эта должность не передается по наследству, как и всякая другая, но теперь я получил власть и воспользуюсь правом устанавливать своего преемника. Им станешь ты. После меня право выбора наследника сохранится за тобой. Сейчас никто, кроме меня, не знает главного пароля. Машина способна быть строптивой и своенравной. Я нарочно разделил ее мозг барьером: по одну сторону она покорный слуга, по другую — у нее могут возникнуть собственные желания. Если ей удастся когда-нибудь разрушить преграду, она станет неподвластной. В случае, если она начнет проявлять строптивость — такая опасность может возникнуть, если ты вдруг окажешься по ту сторону, за жилыми отсеками, — запомни пароль: «Сезам, откройся!» Это довольно древний пароль. Едва ли кто-нибудь сможет догадаться о нем: кто теперь знает историю, тем более искусство? Прежде чем ввести что-либо новое в Машину, семь раз рассчитай возможные последствия. Опасной она может стать, только получив знания.

Так поучал мальчишку дядя Виктор.

Это было продолжением их разговора у камина. Вся сцена промелькнула в уме за короткое мгновение — видимо, мальчишка вспоминал о ней, когда записывался на ксифоне.

Я недоумевал только, как Эва могла узнать пароль и раньше меня выкрикнуть:

— Сезам, откройся?

Паук, занесший над головою Игары стилет, беспомощно скис, свесил лапы, выронил нож — он с бряком упал на цемент.

— Повинуюсь, — сухо произнес машинный голос. Теперь он стал совершенно бесстрастным.

— Вели роботам освободить нас.

Итгол, Игара и Эва ушли. Я остался наедине с Машиной: мне не терпелось выяснить, что же происходило на астероиде. Я был уверен: Машина знает обо всем — это дело ее рук.

* * *

Тогда я еще не знала, что случилось. Люди вдруг собрались покинуть астероид. Если бы не мальчик, я не узнала бы и этого: люди никогда не посвящали меня в свои дела. Я получала только приказы. Конструктор поступил со мною безжалостно: мой мозг разделен надвое — я вынуждена действовать вопреки собственным желаниям: одна половина моих нейронов решает, как помочь суслам и фильсам захватить в плен пришельцев, другая — организовывает оборону жилых помещений астероида.

— Кто такие фильсы и суслы? Что здесь произошло за тридцать тысяч лет? Рассказывай по порядку, — потребовал я.

«Я обязана выполнить приказ».

— Очень важный для меня разговор между старшим мантенераиком и его племянником незадолго до катастрофы состоялся здесь, — начала Машина свою исповедь.

— Через два месяца ты полетишь на Землю, чтобы закончить образование. Вернешься взрослым и, как знать, может быть, не застанешь меня в живых.

Мальчик хотел что-то возразить, но старший мантенераик не дал ему.