Завещание предков

Кубин меня перебил:

– А это значит, что тех убитых на поле у Керженца они заберут или уже забрали. Чёрт! Что делать будешь? Может, увести людей?

Хорошо бы, да как? Так и сказал:

– Я бы так и сделал, да как это остальным объяснить? Не поймут.

Кубин задумался. Я, вспомнив один момент, сказал:

– Ещё одно, Власыч. Не успеем мы похоронить всех за один день, хоть тресни. Даже если все копать начнём. Ты вот что, как доберёшься, высылай сюда всех, кого найдёшь.

– Хорошо, так и сделаем. Ты тут осторожней. Если то, что было во сне, сбудется...

Я подмигнул:

– Отобьёмся.

Пожали друг другу руки, и Кубин вскочил на коня. Я проводил уходящих в уже светлый лес ратников. Кивнул хмурому Борису и сам поднялся в седло.

С поля слышались вороньи крики. Проехал сквозь кусты, эк, сколько вас тут налетело. И кто мне беду накаркает из вас? Все? Воронье стадо перемещалось от людей дальше, наперебой галдя. Холопы на лошадях начали свозить павших в одно место. Я подъехал к боярам, что обеспечивали прикрытие на случай появления монгол.

– Тимофей Дмитриевич, а холопы почто не в броне? Я ж говорил.

– Дык они, копая, упарятся. Заступов-то нет.

Один из братьев Варнавиных крикнул:

– Смотрите.

И показал на край леса у холма. Все насторожились, глядя, как из леса выезжают телеги с сидящими на них людьми. Садов пришпорил коня и с тремя боярами поскакал навстречу.

М-да, если окажется, что это мужики, да ещё в количестве тридцати человек и ещё две женщины, будем готовиться к худшему. Садов вернулся и, улыбаясь, сообщил:

– Помощь пришла. Отроки, молодцы, сообразили прислать. Они их в лесу встретили. Там пять телег и тридцать пять мужиков и отроков.

Это рок. Знал бы Садов про то, что может случиться, так не радовался бы. Хотя.... Так, он сказал пять телег и тридцать пять мужиков?

– А что, женщин нет?

Садов помотал головой:

– Нет. А почему спрашиваешь?

– А обмывать покойных не будут?

Садов отмахнулся:

– Сами обмоют. Главное, у них заступы имеются.

Ну, хорошо, хоть так. Может, и не случится ничего, и возможный отряд монгол пройдёт не здесь.

– Тимофей Дмитриевич, всё-таки пусть холопы оденут брони, да и оружие под рукой держат. А телеги вон там пусть поставят, чтоб за ними, если что, укрыться можно было.

Садов удивлённо на меня посмотрел:

– Так ушли же поганые, или...

И, глядя на меня, сразу кивнул:

– Добре.

Кликнув Бравого, он ускакал к холопам. Я повернулся к остальным:

– Вот что, бояре, если куда отходите, то, слезая с коня, щит с собой, лук со стрелами, и рогатина тоже.

Братья Варнавины сразу переместили колчаны за спину и стали настороженно озираться.

Остальные тоже принялись проверять оружие: подвигали сабли в ножнах, проверили саадаки, стрелы в них, кто-то, вынув лук, сменил тетиву. В кустах зашуршало, и из подлеска вынырнул Демьян. Взъерошенный и с красными глазами.

– Тропы проверили. Спокойно всё. Я на них тихие дозоры из оставшихся отроков поставил.

– Хорошо. Вот что, Демьян, видишь холм рядом с деревней? Туда тоже кого-нибудь поставь. Пусть смотрит внимательно. Сколько хоть свободных парней осталось?

– Восемь. Это те, что ночь стояли.

– Дай поспать им часок, потом в эти кусты их определи. И не забудь стрел им побольше.

Демьян, вздохнув, кивнул и скрылся в кустах. Я подъехал к братьям Варнавиным:

– Михаил, Николай. Ты, Михаил Терентьич, смотри в ту сторону, ты, Николай, туда. Как дымы заметите или ещё что, знак подайте. Бояре! Все держимся тут, у кустов.

– Боярин!

– Что?

Я повернулся к ломающему в руках шапку мужику. Он поклонился и сказал:

– Боярин. Заупокойную будете читать?

– Сколько могил выкопали?

Мужик с поклоном ответил:

– Да уж больше тридцати десятков сробили. Пора уж и хоронить. Так будете читать заупокойную?

Скрипнул зубами, как по сценарию, и процедил:

– Будем.

Наклонился и прошептал подъехавшему Садову:

– Ты заупокойные молитвы знаешь?

– Нет.

Выругался про себя и вздохнул:

– Вот и я не знаю. "Отче наш" читать будем. Поехали.

Вместе с Садовым подъехали к краю погоста. Два мужика с лопатами стояли наготове. Дальше на том краю поля остальные мужики споро копали ямы под могилы. Мы слезли с коней. Я снял колчан и повесил его за спину. Пусть будет со мной, так спокойней. Глазами показал Садову на щит. Он кивнул и закинул его за плечо. Тяжело всё таскать, но так надо. Глянул на землю. М-да, песчаник. Собрался с мыслями и, перекрестившись, начал:

– Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,

да приидет Царствие Твое,

да будет воля Твоя,

яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

и остави нам долги наша,

якоже и мы оставляем должником нашим;

и не введи нас во искушение,

но избави нас от лукаваго.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.

Аминь.

Тело опустили в могилу. Мужики принялись засыпать её землёй, а мы перешли к следующей.

Я прочитал молитву больше десятка раз и, очередной раз, запнувшись на " небесех", толкнул Садова:

– Читай ты.

Садов перекрестился и забубнил:

– Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,...

А я стал крутить головой, напряженно вглядываясь в подозрительные места. Наблюдатели исправно смотрели в свои стороны. Дымов не видать, пока всё было спокойно. Может и обойдётся? Со счёта я давно сбился, просто устал считать. Читать молитву и запоминать, сколько уже захоронено. сложно, и при этом ещё работать головой как радаром. Остановились у очередной могилы. Очередь читать "Отче наш" была Садова. Взмыленные, потные и шатающиеся от усталости мужики упёрли лопаты в землю и повисли на них.