Завещание змееносца

Наверное, он мог стать великолепным Богом, умным и незлым, окажись тогда рядом с ним достойный Учитель, который направил бы его пробудившуюся силу на созидание. Но Мюрр был один, и никто не рассказал ему вовремя о добре и зле. Он стал не злым, а равнодушным, и его сила все больше скатывалась в темную сторону разрушения.

Вулканы гасли один за другим, мир остывал, и постепенно начали вымирать теплолюбивые беззащитные перед похолоданием сюрры.

Возможно, вскоре Миррюэль ждала окончательная погибель, если бы однажды среди слуг не появились три всадника джигли. При виде их летающих коней Мюрр сразу забыл про вулканы, испытав эмоциональный шок едва ли не более сильный, чем при виде танцующих с мечами дарианцев.

Все дейвы имели крылья, и Мюрр не стал исключением. Но – увы! Эти крылья не годились для полноценного полета, они разве что позволяли своему владельцу не разбиться, падая с большой высоты. Но взлететь с их помощью не было никакой возможности. А Мюрру так хотелось летать! Но его стихией был Холод, а не Воздух, поэтому даже вся могучая волшебная сила Мюрра не могла помочь ему взлететь. Теперь, с помощью чудесного, черного как уголь коня, мечта могла осуществиться.

Могла… Только между ним и его мечтой стоял всадник джигли…

На этот раз Мюрр не стал просить. Он хладнокровно и жестоко убил одного из всадников вместе с конем. Сделал это показательно, на глазах у остальных. А когда затих последний хрип бедолаги, Мюрр негромко бросил в пространство:

– Я хочу летать на ваших конях тогда, когда мне вздумается.

И два дрожащих голоса слились в один:

– Как пожелаете, Господин…

8

Однажды на Миррюэле объявился гость.

Проснувшись в тот день, Мюрр почувствовал странное недомогание – ломило все тело, на груди будто разместился целый вулкан – тяжелый и горячий, а небольшие рога казались весом с добрый кусок скалы.

«Что со мной?» – вяло удивился Мюрр, не в состоянии ни шевелиться, ни дышать. Без усилий он мог двигать только глазами.

Осмотревшись, Повелитель Холода обнаружил, что джигли без признаков жизни лежат на полу в странных, нелепых позах, будто каждый из них упал там, где стоял. У одного под рукой валялся разбитый кувшин. Острые осколки оцарапали руку джигли, и его кровь смешалась с разлитым светлым вином. Другой, видно, кашеварил у очага, а потом так и упал – с поварешкой в одной руке и мешочком крупы в другой.

Мюрр встревожился и попытался подняться на ноги, придерживая обеими руками отяжелевшую голову.

– Лучше не надо, – внезапно раздался чей-то озабоченный голос, и в поле зрения Мюрра возник мужчина. Его облик постоянно менялся, перетекал из одной формы в другую: из невысокого крепыша в худощавого дылду, из курчавого темнокожего джигли в длинноволосого мрачноватого трагги.

– Кто ты? – через силу прохрипел Мюрр.

– Я? – Пришелец как будто удивился. – Я тот, кто научит тебя, малыш.

И Мюрр словно и впрямь превратился в малыша, доверчиво глядящего на умного взрослого дядю, который вот сейчас решит все проблемы и ответит на все вопросы.

– Мне плохо, – пожаловался Мюрр.

– Я знаю, – кивнул пришелец.

– Трудно дышать и голова болит, – продолжал ныть Мюрр.

– Это небольшая мера предосторожности, малыш. Ты слишком силен даже для меня. Я должен был убедиться, что ты не наделаешь глупостей.

– Не наделаю, – искренне пообещал Мюрр. В тот же миг исчезли тяжесть и ломота. Повелитель Холода подвигался, разгоняя остатки недомогания, и посмотрел на джигли. – Они мертвы?

– Нет, они без сознания. У нашей встречи не должно быть свидетелей.

– Ты сказал, что научишь меня. Чему?

– Для начала двум вещам, малыш…

– Ты не мог бы называть меня по имени? – перебил Мюрр. – У меня есть имя! – В его голосе прозвучала неприкрытая гордость. – Меня зовут…

– Нерожденный! – засмеялся пришелец.

– Нет, – удивился Мюрр. – У меня другое имя.

– Ты уверен? – хмыкнул пришелец. – Видишь ли, в древнем… очень древнем языке, на котором говорили Предтечи, есть такое слово «мюрр». Оно означает – несуществующий, нереальный, нерожденный – в общем, тот, кого нет, никогда не было и просто не может быть. И это ты.

– У-у-у, – выразил свои эмоции звуком Мюрр.

– Да, малыш, – вздохнул пришелец. – Ты очень точно выбрал себе имя.

– А как зовут тебя?

– Никак. Я тоже своего рода «мюрр»… Впрочем, ты можешь называть меня просто – Творец.

– Ладно, Творец. А чему ты будешь учить меня?

– Во-первых, изменять свою внешность.

– Как ты?

– Нет, как дейв. Удивлен? Но разве тебе неизвестно, кто ты? Ты – дейв, и отец твой – дейв. И в вас заложена эта способность с рождения… Итак, сосредоточься и запоминай. Сперва три ограничения. Ты не можешь оборачиваться зверем, амечи и женщиной…

Мюрр взмок и вымотался до предела, пока Творец наконец-то удовлетворился результатом.

Вечерело. За окном сгущалась темень – потухшие вулканы уже не освещали Миррюэль как прежде.

– Зря ты погасил вулканы, малыш, – рассеянно пробормотал Творец.

– Я их зажгу, – опрометчиво пообещал Мюрр.

– Да? – насмешливо вскинул бровь Творец. – Ты настолько уверен в своих силах? Гасить было легче – тебе помогал Холод, твоя родная стихия. А зажигать придется с помощью Огня – это уже противоположная, полюсная для тебя сила.

– Я их зажгу! – насупился Мюрр. – Завтра же!

– Посмотрим, – откликнулся Творец и направился к дверям.

– Эй! Ты куда? А второй урок?

– Если возродишь вулканы, будет тебе и второй урок, – пообещал Творец. – И, кстати, не мог бы ты обращаться ко мне на «вы»? Для тебя это пустяк, а мне будет приятно.

Как только он ушел, зашевелились, приходя в себя джигли. Они вставали на ноги и недоуменно оглядывались вокруг, бросая на Мюрра осторожные вопросительные взгляды. Но Повелитель Холода не снизошел до объяснений, он очень устал и сразу завалился спать.

Творец не обманул – пробуждать потухшие вулканы и впрямь оказалось намного тяжелее, чем гасить. Мюрр возился с каждым из них по многу дней, но чего-чего, а упорства ему было не занимать. Впрочем, как и времени. К тому же его подгоняли любопытство и жажда новых знаний. Предвкушение встречи с удивительным учителем придавало сил.

Творец объявился лишь тогда, когда последний из вулканов торжествующе выплюнул в небеса столб камней и огня, а его склон украсился яростно шипящим потоком раскаленной лавы.