Заветная ставка

— Торгующихся за него? Я и еще четверо. Я ни в коем случае не собиралась отступать.

Я смеюсь над этим.

— Ты упивалась властью, не так ли?

— Черт возьми, да! Дайте девушке аукционный номер и отойдите в сторону. Эта штука очень опасна.

— Ты же знаешь, что я не собираюсь приглашать его в дом, верно?

— Да, я так и думала, но не хотела, чтобы он ускользнул из наших рук на тот случай, если ты передумаешь…

Я не передумаю.

***

Я так и не передумала.

Прошло две недели, а у меня до сих пор лежит тот листок бумаги, который Мэллори дала мне, когда заплатила за него и использовала мои контактные данные. Заполненные документы лежат на моем комоде, сложенные в три раза, номер мобильного Райдера Уильямса на листе синей карточки под ним. Написано его собственным почерком.

С его графиком доступности.

Понедельник, все свободно. Со вторника по пятницу после трех часов дня. Пятница, суббота, воскресенье — уточнить позднее, с предварительным уведомлением.

Я смотрела на этот лист бумаги миллион раз. Уставилась на него, запоминая его номер и изучая его почерк, как судебный аналитик, как будто это моя работа — анализировать каждый завиток... кривая «Р» в его имени... «Й» с его длинным, завитым хвостом.

Хороший почерк, мужественный.

Однажды, на прошлой неделе, я почти добавила его к контактам в своем телефоне, прежде чем передумала и нажала удалить.

Никаких дамских шаров.

Совсем.

ГЛАВА ВТОРАЯ

РАЙДЕР

Когда дверь библиотеки распахивается — частично от порыва ветра, созданного сквозняком в вестибюле, частично от моего сильного рывка — девушка, толкающая ее с другой стороны, теряет контроль над небольшой стопкой книг в своих руках.

Подперев тяжелую дверь ногой в ботинке, я сажусь на корточки, намереваясь помочь собрать учебники. Одна книга в мягкой обложке — любовный роман — ускользает. Я поднимаю её с плитки и протягиваю девушке, глядя на обложку.

Черно-белое изображение парня без рубашки, держащего бейсбольную биту, пот стекает по его груди. Название ярко-розовое, что-то о твердых шарах и…

Книгу вырывают у меня из рук прежде, чем я успеваю перевернуть ее, чтобы прочитать надпись на обороте.

— Спасибо, я справлюсь.

Девушка отказывается смотреть прямо на меня, занятая тем, что аккуратно складывает свои книги, а сексуальный роман опускается в самый низ стопки. Даже в этом холодном вестибюле я знаю, что она краснеет, потому что ее голова застенчиво опускается, прячась в цветастый шарф, повязанном вокруг шеи.

Такая стеснительная и вроде как милая.

Изучаю видимую часть ее лица, все еще подпирая дверь носком ботинка.

Девушка приподнимает брови.

Я откуда-то ее знаю…

— Э-э... — Ее голос затихает. — Ты позволишь мне пройти?

Я что, пялился на неё?

— Черт. Прости.

— Ну что ж, спасибо за помощь. — Она пробегает мимо меня и почти добирается до второй пары дверей, прежде чем мой следующий вопрос останавливает ее.

— Почему ты мне не позвонила?

— Прошу прощения?

— Ты ведь Пайпер Давенпорт, да?

Черт, а что, если это не она?

— Я... — Остальные слова застревают у нее в горле. — Да.

Это та самая девушка, которая выиграла меня на благотворительном аукционе и так и не позвонила.

Я удивлялся этому, почему, черт возьми, кто-то заплатил двести баксов за чувака, а потом кинул его, вместо того чтобы связаться с ним. Что это за девушка, которая тратит такие деньги, выигрывает что-то и не претендует на это?

Для меня это не имело никакого гребаного смысла, и еще меньше смысла для меня сейчас, когда она стоит передо мной, явно смущенная.

— Мы когда-то вместе ходили на экономику, да?

Девушка удивленно поднимает темные брови почти до линии волос.

— Да?

— Я тебя помню.

Конечно же, я помню ее, потому что Пайпер Давенпорт очень милая и очаровательная. Всего улыбалась и расточала приятные флюиды. Я чувствовал ее взгляд на себе каждый раз, когда занимал свое место в передней части класса, пока однажды не надел очки, чтобы действительно видеть записи, которые писал профессор. Я бы, наверное, и не заметил ее, но мой друг Кевин ненадолго запал в нее на втором курсе и никак не мог заткнуться.

Но он ни разу не приглашал ее на свидание, потому что гигантская киска. Много смотрел на нее, но не хотел с ней разговаривать. Сейчас Кевин трахает какую-то случайную телку, блондинку с большими сиськами — долго это не продлится, и она, вероятно, попытается забеременеть.

Пайпер переминается на месте, поправляя вес синего рюкзака, перекинутого через плечо.

— Почему ты мне не позвонила? — возвращаюсь я к своему первоначальному вопросу.

Она пожимает плечами.

— А собираешься позвонить?

Пайпер отрицательно качает головой.

— Почему?

— Я… я не знаю.

— Ты просто вышвырнула двести пятьдесят баксов, и не позвонишь мне. — Это скорее утверждение, а не вопрос.

— Технически, я не тратила эти деньги. Это сделала моя подруга Мэллори.

В этом еще меньше смысла.

— Это она сделала ставку на тебя. Затем заплатила.

— Но ведь твое имя было на бланке победителя.

Я запутался, черт возьми.

— Я знаю.

— И... никто из вас не собирается мне звонить?

— Нет.

Хм.

Почему я так настаиваю на этом звонке? Половина ребят с аукциона закончили уборку грязных квартир — прочищали канализацию, выносили мусор, драили полы на четвереньках. Аксель Хольцингер должен был достать чертову живую летучую мышь с чердака какой-то цыпочки, а у него были только ведро, рукавица для духовки и теннисная ракетка.

Я должен считать, что мне повезло, что Пайпер не позвонила обналичить свою выигрышную ставку.

— Хорошо, — наконец говорю я в тишине, позволяя словам повиснуть между нами, не предлагая ничего больше.