Заветные желания

– Заберу только личные вещи – одежду, обувь, документы, фотографии. Остальное все оставлю новым хозяевам, мы так договорились.

В этот момент в палату вошла женщина с пакетом в руках, негромко поздоровалась.

– А вот и Оленька! – воскликнула Любовь Ильинична. – Познакомься, Котик, это мой добрый ангел. Просто повезло мне с ней, очень я ее полюбила!

Константин представился по имени-отчеству таким тоном, каким мог бы представиться любому мелкому служащему своего офиса. Ольга Ивановна назвала себя и сразу повернулась к его матери.

– Ну вот, моя дорогая, дождались вы сына. Теперь мои услуги не нужны, а я так к вам привыкла!

– Ну и не спешите отвыкать, – начальственно произнес Константин. – Я буду занят продажей дома, и вы еще понадобитесь, дня два-три, не больше.

– Слушаюсь, – тихо ответила Ольга Ивановна. – Но сегодня не буду вам мешать. В пакете все необходимое.

Она тепло простилась с Любовью Ильиничной и вышла из палаты. Константин вышел за нею, остановил и вытащил из кармана заранее приготовленный конверт с деньгами.

– Вот, возьмите, как договаривались.

Она открыла конверт, заглянула в него, подняла глаза.

– Мои услуги столько не стоят. Я получила удовольствие, общаясь с вашей мамой, и вообще хотела отказаться от денег, достаточно было бы простой благодарности. Но теперь передумала.

– И правильно. Любой труд должен быть оплачен.

Вернувшись в палату, Константин застал мать недовольной и обиженной.

– Ты почему так с людьми разговариваешь? Откуда эти барские манеры? Оля не сиделка. Она работала главным бухгалтером, а потом финансовым директором крупного предприятия, согласилась меня навещать по просьбе Олега, сделала мое пребывание здесь приятным и нескучным, а ты с ней говорил как с рабыней! Вот уж не ожидала от тебя…

– Ну, прости, мам, я же не знал. Знаешь, не хочу тебя огорчать, но у меня такие большие неприятности, что я сам себе не рад. Извинюсь перед ней, если хочешь.

– Хочу. Тем более что собираюсь продолжить дружбу с этой женщиной, она скоро приедет в Питер, у нее там дочь с внучкой. Мы с ней после моей выписки еще здесь по магазинам пройдемся, обновить мне надо гардероб, пообносилась я немного, а Петербург – не шахтерский поселок, нельзя там сына позорить. И в гости к ней мы уже приглашены.

– Ладно, я все понял, только не нервничай. Ты же меня знаешь, я все заглажу. Ну кто устоит перед моим обаянием!

– Расскажи мне, что за неприятности у тебя?

И Константин начал свой рассказ, стараясь по возможности смягчать краски, с оглядкой на мамину болезнь и не желая ее слишком огорчать. Видя реакцию матери и вслушиваясь в собственные слова, он вдруг понял, как некрасиво выглядит его история.

– Мам, ты только не расстраивайся! Ты не поверишь, но я не убит горем из-за своего разорения. Деньги ко мне пришли легко, я жил очень весело и интересно, многое повидал и многое узнал. Мне пришлось отдать практически все, зато я не сел за решетку. Ведь уклонение от уплаты налогов в крупных размерах – это не шутка. Это уголовная ответственность. А честно вести бизнес при нашем законодательстве невозможно. Мой соперник не просто отобрал у меня собственность, он еще и натравил на меня налоговую инспекцию. Поэтому пришлось так много отдать, чтобы замять это дело. Тебе этого не понять, ты не знаешь, на каком уровне решаются такие вопросы и сколько это стоит!

– Ну не такая уж я отсталая, – загадочно отвечала Любовь Ильинична. – И как же ты будешь жить дальше? Тебе же надо еще сыну помогать!

– О, не беспокойся за меня. Во-первых, не все еще потеряно, и есть вероятность вернуть хотя бы часть утраченной собственности. Во-вторых, у меня неплохие связи и голова на плечах довольно умная, что-нибудь придумаю. Знаешь, я стал много думать о своей жизни, и понял, что в ней было много хорошего, но не было чего-то главного. В сущности, какая разница, носить ли фирменный костюм, или просто добротный, жить в большом пустом доме, или в небольшой, но удобной квартире. Главное, получать удовлетворение от жизни. Не удовольствие, а именно удовлетворение. Что-то делать такое, чтобы в душе гордость была за свое дело. Я очень завидую Олегу, он нашел свое призвание, каждый день спасает людей. Мужчина просто обязан найти свое дело в жизни, а я пока не нашел. Пока завод был моим, я ничего толкового не сделал, не обновил оборудование, не улучшил качество продукции, не повысил значительно зарплату рабочим. Если честно, производство – не моя стихия. Зато себе дом выстроил, автомобиль самый дорогой купил, на лучших курортах побывал. Ну, пофорсил перед друзьями, а ведь настоящей радости от этого не испытал!

– А отчего ты испытал бы радость? У тебя есть заветное желание? – спросила мать.

– Заветное желание? – задумчиво переспросил Константин. – Ну, мам, ты и вопросы задаешь… Я тебе как раз и толкую, что сам не знаю, чего хотел бы добиться! Наверное, что-нибудь создать, чтобы все это оценили, даже если и не мне лавры достанутся, но я бы знал, что без меня это дело не было бы сделано! Но только не ресторан или торговый центр, а, например, спортивный комплекс, которого нет в целом мире, или школу какую-нибудь особенную! Точно не знаю, не придумал. Но пока об этом мечтать рано, нужно думать о хлебе насущном.

– Как знать, может и не рано мечтать, а надо спешить, чтобы не опоздать. Тебе уже скоро сорок восемь, а ты все еще шалопай!

В этот момент в палату вошла медсестра, симпатичная женщина лет тридцати. Константин сразу приосанился, изобразил на лице восторженную улыбку.

– Скажите, девушка, как вас зовут? – Очень приятно, Наташенька, скажите, почему на Украине так много красивых женщин? Нет, правда, просто глаза разбегаются! Кормят вас тут чем-то особенным, что ли?

– Борщ, вареники и сало, – отшутилась медсестра, и, положив на тумбочку лекарства для Любови Ильиничны, вышла из палаты.

Мать укоризненно посмотрела на сына.

– Котик, ты неисправим! В твоем положении людям не до смеха!

– Ну что мне теперь, повеситься? Все образуется, в конце концов. Не бойся, я не сопьюсь. Попробую начать все сначала. Я уже не смогу стать простым малооплачиваемым служащим, привык к обеспеченной жизни.

Константин поселился в той же гостинице, где жил его старший брат. В следующие три дня он развил бурную деятельность, носился по разным инстанциям, щедро раздавая взятки, подарочки и лучшие улыбки из своего арсенала, благодаря чему дом в поселке был быстро продан, вещи отправлены багажом в Петербург, и, наконец, он приобрел билеты на поезд для себя и матери. Любовь Ильиничну к тому времени выписали, она не стала селиться в гостиницу, а приняла приглашение Ольги Ивановны пожить у нее два дня до отъезда. Там, в маленькой двухкомнатной квартирке, и нашел ее Константин. Он с любопытством осмотрел жилье маминой новой подруги и понял, что хозяйка, хоть и занимала довольно высокую должность, большого достатка не нажила, видимо, была действительно честным человеком. Квартира была очень ухоженной, уютной, но небогато обставленной, на стенах висели картины с видами Петербурга, фотографии дочери и внучки.

– У вас очень уютно, Ольга Ивановна, – польстил он хозяйке. – Главное – ничего лишнего, никаких дурацких прибамбасов, это мне очень нравится. А дочь у вас настоящая красавица! Внучка тоже хороша, но совершенно по-другому.

– Вы наблюдательный человек, – отозвалась Ольга Ивановна. – Они действительно очень разные и внешне, и по характеру. Поужинаете с нами?

– Нет, я не голоден. Разве что чашку кофе, если вас не затруднит. И, если можно, я сам сварю.

Оставшись наедине с хозяйкой на кухне, Константин вполголоса сказал:

– Ольга Ивановна, я был не слишком вежлив при нашем знакомстве, простите меня. Я и мой брат, мы оба очень вам благодарны, вы отнеслись к маме как к родному человеку. Это не измеряется деньгами, которые вы честно заработали. Поэтому я не предлагаю вам доплату за дополнительные дни, боюсь вас обидеть.

Ольга Ивановна пристально посмотрела ему в глаза.

– Извинения приняты, – так же тихо ответила она. – Мы с вами, возможно, еще встретимся, давайте забудем эту мелкую неприятность. Знаете, я сама недавно потеряла мать, она тоже болела и лежала в той же больнице. Дай Бог вам как можно дольше не чувствовать себя сиротой, вы еще не знаете, как будет не хватать старенькой мамы, с которой вы редко видитесь и о которой нечасто вспоминаете – но всегда уверены, что она есть на земле.