Зависимость количества попаданий от плотности огня.
Шрифт:
– Это да! Это в натуре, жёстко у них, прикинь, Севка: Дукати Мультистрады, а тачки, - даже Феррари! Ч-чёрные! С мигалками, правда, а так, - мигалки снять, и тема! 612-е, Скальенти, две штуки, говорят, карабинерам на Милан дали…
– Кто говорит-то? Женька? Феррари 612, надо же…
– Ванька говорит, представь себе!
– Кто?
– Ванька Джинори! Кто, кто…
– «Ванька»! Мама… Чемпион Италии по стенду! Это ты его так, что ли?
– Дядь Женя его так! А чо, ему по теме, Джованни, - Ванька… Он и русский учит, но дядь Женя мне не разрешил с ним, чтобы типа русский я ему, как бы запретил даже, можно сказать, - а Ванька ржёт, прикиньте… Севка, а футболку, ну, Берик, я и не одевал, у меня упаковка, три штуки! Точно! Сёдня и оденем.
– Слав, да я…
– Да ты глохни, - да? Чо в сумке-то?! Молчит, гад!
– Приедем, увидишь.
– Ля-ля, фа-фа, какие все… таинственные, куда на хрь… куда там. М-м… па-ап…
– Что, Сла-ав?
– У меня днюха первого…
– М-м… у кого? У тебя? Врёшь, поди…
– Ил!
– М-м… точно, первого… склероз, - мой диагноз…
–
– Славка, да ты толком говори.
– Нет, пап, проехали. Потом, может быть…
– Ну, смотри…
– Да. Потом. Дэну позвонить, что ли? Ё! Он же со своими на приёме, - прикиньте, у мэра!
– Гордишься?
– Ил, я…
– Я бы гордился, Слав.
– Так я… Горжусь, Ил. А что? Лучшие выпускники! Дэн лучший, - горжусь. Пап, он сегодня к нам… Тоже, на ночь, по ходу… грм…
– Общий сбор, значит. Слав, только не как в прошлый раз, чтобы мама его не искала! Молчать! Habaht! Я сказал, вы исполнили, - субординация… Ruht, Славка, сам я ей позвоню, так вернее будет… Кстати, о школе. Сева?
– А? Что?
– Ой, не могу… Севка такой…
– Вячеслав, не можешь, - не делай! Хихоньки ему! Сева тебе друг? Дальше объяснять?
– Зу-зу… бу… зу…
– Вот и чудно. Итак, Всеволод?
– Да был я там, вчера и сходил…
– И?
– Пап, он такой, из него клещами всё…
– Славка, да хорош… Ну, сходил. Я не знаю, Ил, чо вы ей говорили, - но она… вежливая. И не орёт, - а это вообще, чтобы директриса наша… Короче, - сочинение перепишу, по английскому досдам, - физику не надо, физичка ко мне ничего не предъявила, оказывается, - и порядок. Ну, в смысле, в девятый меня переводят. Спасибо вам, Ил, я не знаю, что бы… Нет, не пустяки! Я не считаю, что пустяки. Славян! Не трогай ты сумку, сказал же… Ну и всё… Так вот, Ил, - не пустяки. Спасибо.
– Мгр-р…
– Да, пап, это ты… Ладно, молчу. Севка, ну, ладно, обошлось всё, ты хоть теперь-то скажи, что ты там написал, в сочинении этом?
– Да ну… Славка, это же шутка была… А они… Ладно. Короче: свободная тема. Совсем свободная, - прикинь, Ласточка, - эксперимент, что ли, - ну, а я утром анекдот услыхал, - дурацкий анекдот, конечно, но прикольный как бы. Дай, думаю… Нет, раз совсем свободно можно писать, - можно же и пошутить как бы, - это я не проникся такой, это я с ними попал тупо, можно сказать… Дальше, пишу, а самому смешно, блин… Да, собственно, ничего особенного, - сидит, значит, наш трудовик дома, - да, сказать же надо, у него птички, канарейки там, попугайчики, так мы весь год одни клетки на трудах делали! Эх, зря я про него, хороший мужик, - но ведь клетки эти… На кой чёрт столько? Это же, Ил, точно говорю: - в эти клетки, что мы ему наделали, можно ведь всё поголовье, не сражённое птичьим гриппом, безвременно, - всех туда можно, стаями… Славка, да не щипайся ты, вот же, смешно ему… Ну, и мне тоже было смешно, - пока писал. Ну, вот, сидит, значит, наш трудовик, - Иваныч тоже, кстати, - сидит он такой, дома, вечереет, сгущаются сумерки, на город спускается чёрная-чёрная ночь… бьёт полночь! Канарейки все в голос: - Ку-ка-ре-ку! Из каждой клетки… Славян! Я тебя последний раз!.. От восторга он, скажите, пожалуйста… Ну, вот, - и тут… ШАГИ… и в дверь… СТУК! Я так и написал, большими буквами. Ну, Иваныч наш, он мужик не трусливый, он человек напильника, станка и металла, идёт такой, дверь такой открывает… Славка!.. Вот, а там… Смерть. Ил! Велосипед! Блин, что он, идиот, поперёк дороги… Так и не надо мне тогда рассказывать, а то… Да? Ладно. Вот, значит, Смерть. Ну, Иваныч, такой: - Шо? Ты хто? До мэнэ?
– ну, он хохол у нас, ничо мужик такой, с юморком, - кстати, сам-то он моё сочинение очень даже оценил… Да, дальше. Шо? До мэнэ? А тут видит, что Смерть какая-то… ма-аленькая, лохастая, только что коса настоящая, она, - Смерть, - её к косяку прислонила, а сама такая, на рукоятке сидит. Маленькая, короче. И клювик, - прикиньте!
– из-под капюшона… Ил, я не буду дальше, мы так точно… приедем. В столб. Ну, вот, другое дело, покурите, я дальше тогда. Славка, у меня рука вспотела… Да? Ну, ладно, держись, раз у тебя тоже… Ну, вот, Ил, дальше не интересно! Догадались ведь… Славян, ты не гони, тоже ведь догадался… Да я не ломаюсь! Слушайте. Короче, всё правильно, Смерть к Иванычу за канарейками-попугайчиками пришла. Ну, он такой, - проходь, будь ласкова, - а куда деваться, Смерть, всё-таки! А Смерть, - ну, тут я, можно сказать, горжусь собой, как литератором!
– она такая: - мол, типа косу мою прихвати в помещение, замудохалась… ой… Ну, ладно, это же не матерное… Вот, умоталась я, говорит, Иваныч, косу прихвати… А он: - чо, мол, коса такая, не по росту? Ага!
– Смерть ему отвечает, - Поголовье же у тебя! По размеру поголовья и косу выдали… Погодь, Слав, дальше вот ещё: - это чо, говорит Смерть, вот одна коллега моя, вот у неё коса! Ей сегодня в Южный Китай на птицеферму очередь выпала, смена там у неё сёдня… Ил! Сгорим! Славка, да вон он, справа, вот же… Что ж бычки-то ронять… Ласточка, дай отцу фанты глотнуть… Ну, вот, в комнату они заходят, Иваныч косу тащит, а Смерть такая, зашла и офигела как бы! Иваныч, говорит! Предупреждать надо! Тут сколько этажей у тебя? Небоскрёбы, блин, канарейкины, мне, говорит, на альпинистское снаряжение средств не выделяли, снимай, говорит, все клетки, на пол ставь, рядами. Готовь, говорит, мне фронт работ. Ну, Иванычу, как-то так… А можэ, говорит, таво? А Смерть: Каково, - таво? Снимай, сказала, а я пока косу поточу, выдают, блин, неточёные, а тут, понимаешь, - поголовье! Приплыли, думает Иваныч, но за клетками полез,
– Смерть говорит, - Тверских, Тверских… не помню. А знаешь, Иваныч, ты мне эти… апартаменты продай, - из красного дерева, конечно?
– ну, или махнём. А на шо? Ну-у, я у тебя тут дезинфекцию проведу, ну, пару канареек прихвачу, ну, попугайчика вон того, розовенького, гламурненького, для отчёта, - и всё. Остальных не трону. Забились, типа? В смысле, - по рукам? И учти, Иваныч, это сегодня на фирме специальное такое предложение, это у меня акция такая, это ты учти, это у меня редко, это я в последний раз… дай Чёрт памяти… лет шестьдесят назад, что ли… в бункере каком-то… в Берлине, что ли… - склероз у меня, Иваныч, - а, точно!
– попугай там был, «хайль» всё кричал! Так я с его хозяином… как его, с усиками такой… на пистолет забилась, с розочками золотыми… где он тут у меня, ща-а, покажу… тоже я тебе скажу, гламурная вещь, - зырь. «Вальтер», «Шмальтер», - склероз… Иваныч, такой: - Ой, ё! Цэ ж… Смерть: - Ну. Он. Да хрен с ним, дай сюда, всё равно патроны кончились. Так что, тебе сегодня повезло, можно сказать!.. И-ил, я ж сам так смеяться начну, а тут серьёзно надо… Аж до слёз, надо же… Ну, вот: - По рукам? Базар! Ну, всё, - Смерть прихватила, на что забилась, на дохлых канареек косу погрузила, усопшего розового попугайчика под ручку, и такая, пистолетиком машет на прощанье: - Покеда, Иваныч, спи спокойно, дорогой товарищ, - ну, это так Смерть «до свиданья» говорит обычно, - дела у меня ещё есть, ночь началась только, а за этой клеткой, - ты смотри, чтобы ни царапинки!
– попозже братана подошлю, он у меня размером побольше… Что? Ну-у, да, Славка, Смерть, - «она»… Блин, точно, надо было «сестра» написать… М-м? Да перебил, понимаешь… Да. Ну, вот, короче, - мол, за ней, за клеткой этой, к тебе завтра ночью придут. Соразмерная Смерть придёт, а так, покеда, спи спокойно, дорогой товарищ, и Севке своему, Тверских, привет передавай, а то мне с ним ещё не скоро стрелка забита… Всё. А шуму было…
Ил вытирает последние слезинки, качает головой, мы трогаемся, Славка держит меня за руку, завидует, что не он такое сочинение написал, так бы и ему в гимназии допуск на годовые тесты подрезали, - а мне… Мне ещё никогда так не было! Много слов можно сказать про то, как мне сейчас, - но я скажу так: - мне никогда ещё ТАК не было. И рассказал я сейчас всё гораздо смешнее, чем писал. Это потому, что Ил сидел, обернувшись ко мне, слушал, хохотал, радовался… Ну, и Славка тоже, - и ему я тоже рассказывал от души, это же Ласточка… Но Ил...
Как всё… почему всё так, а? Мир сучий, - любишь человека, счастлив, когда он смеётся, крылья растут, когда он на тебя с удовольствием смотрит, смеётся твоим шуткам, а сучий Мир…
Блядь, курить охота, аж…
– Ласточка, а чего сегодня Ил такой? Задумчивый, молчит почти всю дорогу…
Славка поворачивает меня лицом к себе, критически рассматривает футболку, довольно кивает, срезает леску с этикеткой, убирает свой ножик, - тема!
– классный ножик, называется «хузба», национальный абхазский нож, реально тема, - потом задумчиво теребит себя за пепельную прядь, - манера у него такая, и отвечает:
– Сев… Он уже неделю такой. Но я… Ты бы с ним поговорил, а?
– Про что?
– удивляюсь я.
– Про мотоцикл этот, который ты задумал? Нет, Славян, это ты сам должен, это я права не имею, да и вообще…
– Вообще-е!
– злится чего-то Славка.
– Два тупореза, вообще, ходят, блядь, об гантели в моей комнате спотыкаются, задумываются, вздыхают… Дети.
– Кто?
– ещё больше удивляюсь я.
– Я с Дэном! Бль… Ладно, проехали. До вечера, Дэн придёт, будет тогда разговор, - не, Севка, это я так. Просто. Про моц разговор будет. Ты чего в сумке припёр? Тверских, если ты не скажешь, что ты в сумке припёр, у-у-у…
Ласточка трясёт сжатыми кулаками у себя перед носом, сожмурился от злости… блин, обожаю… я посмеиваюсь, а сам решаю, что, пожалуй, можно показать, всё равно, до первого июня, до Ласточкиной днюхи секрета не получилось, - Ладно, Ласточка, тащи сумку, только не подглядывай, я сам покажу!
– вот, значит, сюрприза не вышло, с Эдькой моим, дома же не оставишь, сто пудов выкинет, если найдёт, а у Ласочевых, и подавно секрета не будет, Славка залезет, узнает… хотя…
– Дай сюда, я сам, - хотя, можно с него слово было взять, но мне и самому… - Щас, Славян, целлофан снимем…
– Севка, погодь, отец пришёл со стоянки! Вот все и посмотрим, ты доставай, я…
И Славка мчится… м-м, «мчится», хорошее слово… мчится встречать своего отца… моего Ила… «моего», как же, размечтался… сука, что ж так больно-то… Ладно, пока они там, так даже лучше, надо же мне мою… композицию… Блядь, и бардак же у Славяна на столе! Куда бы… Только сюда, больше некуда… Вообще, кругом бардак, как так можно… и, главное дело, в комнате своей чёрти что творит, а на кухне! Ни-ни! Чтобы, не дай бог, крошку со стола уронить, или, там, полотенце не туда повесить… пена из ушей… дым, то есть… всё, покатит, только надо вот так, загородить, Славкины шорты сойдут…
– Севка, ты что тут один, в этом… дворце Ужасов? Славка, как тебе не совестно друзей у себя в… этом Храме Хаоса, одних бросать?
– Не смешно, между прочим!
– рассеяно отзывается Ласточка, а сам пытается мне за спину заглянуть, а я согласен, да, Ил, что-то как-то… не очень, и вид какой-то у него, у Ила, грустный… сердце щемит…
– Не смешно, - грустно соглашается Ил-2 со Славкой… и со мной, я же тоже… хоть так с ним поговорить, без слов…
– Кхм… Славка, пара слов сперва. Короче. Я тебе подарок приготовил, на день рождения…