Зависимость от тебя

Мария бросает в меня свои балетки. Господи Иисусе!

— Мария! — восклицает Поппи.

Роуз громко смеется. Я думаю, что это первый раз, когда ребенок заставил ее улыбнуться. И это было из-за того, что он кинул в меня ботинком!

— Она тупая!

Я разинула рот. Она назвала меня тупой? Неужели все действительно так злятся на меня? Даже ребенок?

— Не употребляй это слово, — ругается Поппи. — Скажи Лили, что тебе жаль.

— Я ненавижу обувь!

Ладно, хорошо. По крайней мере, кто-то все еще не разлюбил меня.

— Тупая, тупая, тупая!

— А как насчет этих? — я указываю на коробку блестящих серебряных туфель на плоской подошве с розовыми застежками. Глаза Марии расширяются и успокаиваются. Я улыбаюсь. — Ты уверена, что она не дочь Роуз? Брось ей немного Prada, и она затыкается.

Смех Роуз затихает.

— Очень весело.

Поппи говорит: — Я собираюсь отвести Марию в уборную.

Она собирается отшлепать ее. Моя мать раньше угрожала деревянной ложкой. Они болючие, знаете ли. Они чертовски пугают, и я научилась вести себя тихо в общественных местах, опасаясь гнева матери и шлепка посудой.

— Ты можешь присмотреть за моей примерочной, Лил? Моя сумочка там.

— Да, конечно.

Как только она исчезает из виду, Роуз передвигает несколько сумок и находит место рядом со мной.

— Это Лорен?

Я хмурюсь.

— Что?

Ее желто-зеленые глаза встречаются с моими.

— Он ограждает тебя от нас?

Мой желудок наполняется кислотой. Ло ограждает меня от них? Я хочу смеяться, или плакать, или кричать, что угодно — может быть, только может быть, даже кричать правду. Я не могу вписать тебя в свое расписание, не тогда, когда оно заполнено сексом, не тогда, когда ты не поймешь.

— Это не Ло. Я просто занята, иногда даже слишком занята для него.

— Ты ведь не лжешь мне, не так ли?

Я смотрю на свои руки, небольшой признак, но сомневаюсь, что она заметит это. Я качаю головой.

— Нет.

После долгого молчания она говорит: — Я говорила маме, что Пенн будет слишком трудным для тебя. Конечно она не слушала. Ты не была образцовой ученицей в Далтоне.

Я смеюсь, это еще мягко сказано.

— Мои оценки были отстойными.

Академия Далтона сильно повлияла на меня во многих отношениях. Без достижений моей семьи меня бы не приняли в Лигу Плюща, это совершенно очевидно.

— Я помню, как заполняла ваши заявления, — говорит Роуз, поджав губы, но в ее глазах есть блеск, как будто этот момент ей очень нравится. Я почти не помню этого. Должно быть, я лазила по Интернету, смотря порно. Думая о сексе.

— Ты хорошо поработала, — говорю я. — Я прошла.

— Какое это имело значение? Ты выбрала Пенн, а не Принстон, — она стоит и притворяется, что любуется собой в зеркале, но я могу видеть, что она пытается скрыть свои настоящие чувства. Мы много ссорились, когда я приняла решение поступить в колледж с Ло, а не с ней. Она никогда не говорила со мной о том, чтобы быть соседкой по комнате, но Поппи позже сказала мне, что Роуз уже начала выбирать посуду и мебель для квартиры за пределами кампуса, которую, как она надеялась, мы будем делить.

В то время я винила в своем выборе Ло, рассказывая всем, что его не приняли в Принстон. Конечно, так оно и было, но как я могла наслаждаться своей свободой и жить в непосредственной близости от Роуз? Я не могла. Она бы узнала обо всех парнях. Я бы ее оттолкнула, и она навсегда вычеркнула бы меня из своей жизни. Я не могу принять это неприятие или критику. Не от нее. Не от того, кого я действительно обожаю.

Очень тихо я говорю: — Мне очень жаль, — я чувствую, что все, что я делаю, это извиняюсь.

Роуз выглядит озадаченной. Полностью отключенной.

— Все в порядке. Я собираюсь примерить это черное платье, — она проскальзывает в свою занавешенную примерочную, оставляя меня одной. Ну, не совсем одной.

Я оглядываюсь на другое викторианское кресло.

Мое сердце замирает. Пусто. Он ушел. Отлично, теперь мне даже не на кого глазеть.

Мой телефон вибрирует в джинсах. Я вытаскиваю его и хмуро смотрю на неизвестный номер. Хмм. Я открываю сообщение.

Хочешь потусоваться?
– 215-555-0177

Должно быть, парень, которому я по пьяни дала свой номер после того, как мы переспали. Обычно я держу личную информацию при себе, считая, что это провоцирует привязанность и преследование.

Мои губы растягиваются в улыбке, гадая, кто может быть на другой линии. Волнение на самом деле застает меня врасплох. Если я была пьяна, когда мы встретились, я, вероятно, не запомнила бы его. Аноним. Технически, это будет похоже на первую встречу.

Я делаю свой выбор.

Где ты хочешь встретиться?

Глава восьмая

.

На следующее утро я просыпаюсь с раскалывающейся головной болью и головокружением. Оказывается, я смутно помнила парня из своего сообщения, но этого недостаточно, чтобы создать хорошую мысленную картину. Он любит выпивку и настоял на том, чтобы я пила с ним шоты текилы. Но я до сих пор помню гул в моей груди, пульсирующий ритм, когда я подошла к его двери, когда я постучала и ждала, когда он ответит, впустит меня и сделает это настолько разными способами, как только позволит его тело. Анонимный секс — незнание того, как парень будет выглядеть с другой стороны двери — зацепило меня очень, очень сильно.

Пока я лежу неподвижно, спустившись с серьезного кайфа и оставшись с адским похмельем, я думаю о Ло. Я не видела его с тех пор, как мое порно разнеслось по всему лекционному залу. Я провела свой обеденный перерыв, зубря материал для викторины, и не смогла встретиться с ним в кампусе, а суббота была заполнена платьями, обувью и сестрами. Я даже не знаю, что он делал и где был, что не редкость. В любом случае, мы не все время вместе. Иногда мы действительно расходимся. Я думаю.

Я стаскиваю свое тело с кровати, надеваю мешковатую футболку и джинсовые шорты. Я хочу спросить его о той девушке, которую он приводил домой. Может быть, он расскажет мне, что он с ней делал. Будет ли это странно?

Когда я выхожу в коридор, я останавливаюсь при звуке слабого смеха, доносящегося из кухни. Девичьего смеха.

Я хмурюсь еще сильнее. Это та же самая девушка? Нет, этого не может быть. Мой желудок сжимается в узел. Не так ли? Нерешительно я подхожу ближе, а затем замираю в дверном проеме.