Завод-4: назад в СССР

— Вот смотри, есть у тебя прямоугольнички, где надо заусенцы посбивать, — объяснял я мужикам. — У них первый номер приоритетности, а тут ты видишь качалки, где стоит сверлильная операция. Она подороже, ты её начинаешь делать, но при этом в цеху остается один грустный фрезеровщик, который ждёт прямоугольнички для нарезки пазов. Начнёшь делать качалки, и фрезеровщик останется без работы, и пойдёт в курилку языком чесать. А качалки ты просверлишь, и останутся они лежат в ячейке, как бедные родственники.

— Почему?

— Потому что токарь, который их будет растачивать, другой работой занят.

Мужики слушали, кивали, соглашались, хотя далеко не все с первого раза. Всё-таки чесать языками в курилке — это святое. Но производство — это сложный механизм, и оно не будет буксовать только в одном случае — если если все звенья в цепи работают взаимосвязано. Некоторые считали, что все эти разговоры — вилами по воде, и тогда для наглядности я показывал рабочим собственную план-схему. Я потратил не один час на составление, зато на ней было наглядно видно, как взаимосвязана вся работа участка. От и до.

Итого после серии сложных переговоров с убеждениями и уговорами мужики всё-таки прислушались к тому, о чем я говорю, и признали план-схему логичной. Производственный процесс заработал, как единый механизм. Ровно так, как и должен.

Расчет оказался верным, и результат не заставил себя долго ждать. Мужики один за другим приносили детали, двигаясь по промежуточным операциям, указанным в маршрутной карте. План на сегодняшний день оказался выполнен уже к обеду.

Я зафиксировал результат под удивлённые взгляды мастеров других участков, на чьих лицах и следа не осталось от скептицизма начала смены. Коллеги, поглядывая на часы в комнате, все больше понимали, что предложенный мной формат работает. Спорить тут было не с чем.

Во время обеда я зашёл на второй круг и подготовил работягам, по сути, завтрашний план, также выписав позиции в листок задания. Естественно, нашлись недовольные, мужики-то считали, что сделал дело — гуляй смело, и работы на сегодня больше не будет.

— Мужики, а вы куда собрались?

Я встретил мужиков возле той самой дорожки, по которой прогуливался вчера с электриком. Конечно, я прекрасно знал этот обходной путь — вот и ожидал тут тех, кто по-тихому пошёл из цеха в столовую.

— Так на обед, Егор, задание-то мы оттарабанили, а че такое?

— Обед у нас во сколько, а то я что-то запамятовал?

— Ну что ты начинаешь, нормально же поработали! — забурчали те.

— Мужики, я не начинаю а заканчиваю, — отрезал я. — Давайте договоримся так: я не против, чтобы вы выходили на обед раньше. Все-таки вы — дяди взрослые, о последствиях знаете, если вас за жопу возьмут, но я сейчас не об этом.

— А о чем?

— О том, что если вы хотите, чтобы я на это глаза закрывал, то давайте тогда по-человечески — подходим и уточняем, можно сейчас идти или нет? И я, и вы, всем будем в курсе, что и как. Позиция ясна?

Мужики начали переглядываться. Попрепиравшись ещё немного, договорились, что отныне будем делать так, как я прошу. Закручивать гайки я не хотел, хотя мог бы, но раз есть работа, то она выполняется первоочередно. Из таких маленьких винтиков как раз складывалась непосредственно вся система.

— Сейчас работа только после обеда будет, — резюмировал я. — Но с завтрашнего дня будьте так добры следовать нашим договоренностям и извещать своего мастера.

— Тебя, в смысле? Ноль вопросов у матросов! — заверили рабочие.

— Меня, ага, — подтвердил я, помня о том, что с понедельника участки, а вместе с ними и мастера, будут обновлены как минимум наполовину.

Ну а у кого будет новый мастер и как перераспределятся детали, предстояло решить на совещании у начальника. Начиналось оно с минуты на минуту. Я прихватил на совещание свои наработки, кои хотел наглядно продемонстрировать коллегам по ремеслу.

— Ну что мужики, идём дальше, — приветствовал нас Роман, открывая совещание. — Я просил вас принести список фамилий рабочих на ваших участках, а также все номера позиций. Все подготовили?

Мастера положили на стол бумаги, уклонившихся от выполнения задачи на этот раз не нашлось. Начальник взял материал, вскользь ознакомился.

— У кого какие есть пожелания? — спросил он.

Естественно, единственными пожеланием стало оставить все так, как есть. Понимая, что по факту никто не принял задачу переустройства участков, я взял инициативу в свои руки. Ну и выложил, как вижу со своей колокольни перераспределение.

— Ознакомьтесь, — я пустил по рукам документы со своим предложением.

Мастера их недоверчиво изучили, а потом начался самый сок.

— Погоди, Егор, я правильно понимаю, что ты хочешь забрать у меня Данченко, Ляховца и Волкова? — озадачился мастер первого участка. — Взамен отдать кого — Иванова, Горленко и Тетина?

— Правильно, — подтвердил я.

— То есть ты забираешь спецов шестого разряда и даешь мне рабочих третьего разряда?

— Всё верно.

— Ты не охренел со своими желаниями? — Костя выпучил глаза.

— Во-первых, выражения выбирай, а во-вторых, я тебе уже говорил, что процесс пойдёт только тогда, когда позиции и рабочие будут равномерно распределены по участкам, — с ударением, чуть ли не по слогам произнёс я — надо было реагировать достаточно жёстко, раз Костя настроен на конфликт. — У тебя сейчас на участке ни одного рабочего третьего разряда, так?

— Так это же не просто так, Егор, я тоже тебе уже говорил про специфику…

— Я помню, что ты мне говорил — перебил его я. — Только напомню, что промежуточные и дешёвые операции вы скопом носите мне на участок, чтобы мои работяги их для вас делали. А часть позиций с моего участка, где есть дорогостоящие операции, забираете себе.

— Ну и, даже если так? — с вызовом спросил мастер первого участка.

— Так ненормально.

— Что значит — ненормально, каждый делает то, на что учился! — зашумел тот.

— То и значит, что каждый, — это слово я подчеркнул интонацией, — участок должен из себя представлять полный, замкнутый производственный цикл. Если мужики будут заинтересованы, и если видят, что они впахивают наравне с другими, тогда и будут у нас результаты — а они нам ой как нужны, как и говорил Роман Викторович. А сейчас выглядит так, что пока твои яйца мнут, чай пьют и шляются по заводу, мои за двоих пашут, головы не поднимая. При этом твои получают денег больше, чем мои.

Костя нахмурился, стиснул ручку, которую держал в руке.