Завоёванная любовь

— Захотелось на воздух, — с трудом выговорила она.

— Да, эта сцена и на меня всегда действует.

Она прислонилась к стене, благодарная за поддержку.

— Вы были таким, как Ромео, в юности?

Он засмеялся:

— Вы имеете в виду, дрался ли я? И стоял ли под балконом жестокосердной красавицы? Признаюсь — было и то и другое.

— Сомневаюсь, что она вам могла отказать во взаимности.

— О нет, но ее воздыхатель вызвал меня на дуэль.

— И что было дальше? Вы его убили?

— Не было шанса. Мой отец решил, что с него хватит моих юношеских глупостей, и отправил меня в армию. Вот там мне пришлось убивать, и я хорошо усвоил урок.

— А та красавица? Она вас ждала?

— Джентльмен должен помалкивать о прошлом.

— А вы джентльмен, Марко? — поддразнила она. — Я не уверена…

— Я пытаюсь им быть, cara, но иногда мне в этом препятствуют.

Она вдруг подошла вплотную, обеими руками оперлась о стену за его спиной, как будто отрезая путь к отступлению. Ей нравилось ощущение власти над ним.

— Ну, я уверена, что речь идет не обо мне. — И, встав на цыпочки, прижалась к нему всем телом.

— Не только, есть еще твои сестры. Вас неправильно назвали музами. Своим опасным упрямством вы похожи на фурий.

— Вы наверняка не говорили таких гадких слов той красавице из вашей юности. — Она прижималась все сильнее, чувствуя, как отзывается его тело, радуясь, что вызывает в нем с трудом сдерживаемое желание. — Так что тогда случилось, она пришла к вам ночью накануне дуэли? Бросилась в ваши объятия? Вот так? — Она поцеловала его в подбородок, потом в полоску шеи над галстуком, вдыхая знакомый аромат.

— Талия, — он взял ее за плечи и отодвинул, — мы не можем делать этого здесь.

Очнувшись от наваждения, она взглянула на пустой коридор и осознала его правоту. Любой мог их заметить, как и тогда, в музее. Она взяла его за руку и повела в холл, нашла укромную темную нишу, заставленную стульями, что-то вроде кладовой.

— А здесь?

— Талия, bella? — Еще пытаясь протестовать, он покорно последовал за ней в темноту ниши. И на этот раз сам сжал ее в объятиях. — Я был не прав, назвав тебя фурией, — пробормотал он ей на ухо.

— Кто же я?

— Сама Афродита.

Она тихо рассмеялась и поцеловала его. Весь остальной мир сразу перестал существовать. Только они, их тела и души, стремление слиться воедино в страстном нетерпении обладания.

Но это была величайшая из иллюзий. Его жизнь была для нее загадкой, и она лишь могла приоткрыть завесу и заглянуть за нее. Он прервал поцелуй и положил ее голову себе на грудь. Она слышала удары сердца, бившегося сильно в унисон с ее собственным.

— Ты хочешь убежать, исчезнуть? — прошептала она. — И оставить на месте преступления лишь белую лилию?

Он вдруг выпрямился.

— Я уже говорил тебе, bella. Это был не только мой секрет, твоей сестры тоже. И теперь я рад, что ты все знаешь.

Он поднял ее лицо и заглянул в глаза:

— Мне тяжело иметь секреты от тебя, Талия.

— Но я сохраню их в тайне.

— Что ты хочешь знать?

— Не знаю даже, с чего начать. С леди Ривертон? Ты приехал сюда, чтобы отыскать серебро из храма?

Он кивнул коротко.

— Ты нашел его?

— Если бы нашел, меня бы здесь уже не было. Я отвез бы его туда, где ему положено быть. Но она прячет сокровище надежно.

— А если она его продала?

— По моим сведениям, пока такие предметы не поступали на рынок. И тот, кто купит, сразу же начнет хвастаться приобретением.

— Это так. Значит, оно все еще у леди Ривертон. Но почему такое упорство? Может, ты хочешь оставить его себе?

— Талия…

Внезапно в коридоре раздались громкие голоса.

— Здесь не место для таких разговоров.

— Но ты расскажешь мне?

— Если я скажу «нет», ты меня будешь преследовать до смерти. Поговорим позже.

Он быстро поцеловал ее и развернул в сторону коридора. Она оправила платье и волосы, а когда обернулась, он уже растворился в темноте. Глубоко вздохнув, она влилась в толпу, повалившую из лож в фойе.

Она не видела Каллиопы и Камерона, они, наверное, остались в ложе, принимая знакомых и ожидая ее возвращения.

Нельзя было явиться в ложу с такими пылающими щеками. Внизу она заметила промелькнувший тюрбан леди Ривертон, он плыл над головами по направлению к фойе.

Не думая, она пошла следом и, пробившись сквозь толпу, вышла на относительно свободное место. И вдруг увидела, как леди Ривертон остановилась около высокого бородатого мужчины в одежде ливрейного слуги и передала ему записку, которая тут же исчезла в рукаве бородача.

Все произошло очень быстро, но Талия сама была мастер в передаче записок и этот трюк ей был хорошо известен. Мужчина на мгновение обернулся, и Талия увидела его темное квадратное лицо и большой шрам на щеке, от уха до подбородка. Потом он быстро направился к выходу и исчез. Талия пошла вслед за леди Ривертон.

А та уже стояла рядом с Доменико де Луккой, он протягивал ей стакан пунша, и оба весело смеялись чему-то.

Она решила немедленно найти Марко и рассказать о том, что произошло. Но вместо него натолкнулась на зятя.

— Вот ты где, Талия, — улыбаясь, сказал он. — Каллиопа беспокоится, куда ты пропала.

— Вышла подышать. — Она пыталась придать своему лицу безмятежное выражение.

— Каллиопа сейчас беседует с леди Биллингсфилд. Давай принесем ей лимонаду.

Она взяла его под руку. Что ж, придется рассказать Марко об увиденном позже.

Как неожиданно для себя самой она перевела Марко из подозреваемых в союзники. И как долго это продлится?

Марко остался стоять в темной нише, приводя в порядок дыхание и обретая контроль над телом. Невозможно показаться всему свету в таком виде, выявив очевидное восстание плоти в этих обтягивающих панталонах.

Он уже ни о чем не мог думать, кроме нее. Его преследовал ее аромат. Вкус ее губ, кожи. И он хотел большего.

Проклятье! Ему сейчас не до этого. Сегодня к ночи он должен встретиться с одним из своих верных людей за пределами города на холмах.

Наконец дело сдвинулось. Скоро он сможет вернуться домой к своей работе. Но Талия все усложняла. Он должен был подумать раньше, что она сама начнет расследование, с Клио или без нее. О, она умна и полна энергии, но совсем забыла о собственной безопасности.