Завтра была война. Неопалимая Купина. Суд да дело. Победители. Старая «Олимпия». Ветеран. Экспонат №... Аты-баты, шли солдаты.

Отец в воспитание не вмешивался. Он работал мастером на заводе вместе с отцом и братьями Артема, состоял членом завкома, вел кружок по изучению «Краткого курса истории ВКП(б)» и вообще был по горло занят. В редкие свободные часы он толковал с дочерью о международных проблемах. Зиночка слушала очень вежливо, помня о маминых словах, что мужчины болезненно самолюбивы, но все пропускала мимо розовых ушей.

Завтракала Зина в мрачном настроении, однако к концу завтрака жизнь перестала казаться трагической. Она весело чмокнула мать – отец уже ушел на работу, – рассеянно выслушала очередные задания (простирнуть, подмести, убрать) и выскочила за дверь. И как только дверь захлопнулась, швырнула портфель, задрала платье и подтянула штанишки вверх до предела. Ноги там, естественно, были толще, резинки больно врезались в тело, но Зиночка хотела быть красивой. Совершив эту процедуру, она показала дверям язык и, взяв портфель, вприпрыжку – она еще иногда бегала вприпрыжку, когда забывалась, – помчалась в школу.

Но уже за углом Зиночка круто сменила аллюр, перейдя на решительный шаг чрезвычайно занятого человека: навстречу шел Юра. Красавец Юра из 10-го «А», бессменный староста и бездельник.

– Привет, – сказал он и пошел рядом.

– Привет, – сказала она как можно безразличнее.

– Что вечером делаешь?

– Еще не знаю, но буду очень занята.

– Может, в кино пойдем? – Юра продемонстрировал два билета. – Мировой фильм. По блату на последний сеанс.

Зиночка мгновенно прикинула: мама во второй смене, придет не раньше двух, отец… Ну, отец – это еще можно вывернуться.

– Или тебя, как малышку, в девять часов спать загоняют?

– Вот еще! – презрительно фыркнула Зина. – Просто решаю, как отказать одному человеку. Ладно, после уроков решу.

– Ты скажи: пойдешь или нет?

– Пойду, но скажу после уроков. Тебе ясно? Ну и топай вперед, я не хочу никаких осложнений.

Никаких особых осложнений не ожидалось, но Зина считала, что надо набить себе цену. Озадаченный красавец увеличил шаг, Зиночка, торжествуя, укоротила свой, и они прибыли в школу на вполне приличном расстоянии друг от друга.

Тут уж было не до учебы. Уроки тянулись с таким занудством, будто в них не сорок пять минут, а сорок четыре часа. Зиночка страдала, вздыхала, вертелась, схлопотала три замечания, а когда прозвенел последний звонок, вдруг пришла в ужас и не могла двинуться с места.

– Пошли, – позвала Искра. – Я вычитала одну интересную мысль. Да что с тобой?

– Ничего со мной. – Зина продолжала сидеть как истукан.

– А почему ты сидишь?

– Потому что мне надо к врачу. – Она сказала первое, что пришло в голову. – То есть сначала к маме, а уж потом… Куда поведут.

И Артем, как назло, не уходил. Спорил о чем-то со своим Жоркой, а на нее и не смотрел. «Эх, знал бы, с кем я в кино иду, небось посмотрел бы!» – злорадно подумала Зина.

Не добившись толку от подруги, Искра ушла. А вскоре удалились и Артем с Ландысом, и Зина осталась одна. Тихо подкралась к окну и выглянула: на опустевшем школьном дворе одиноко маячил Юра.

– Ждет! – шепотом сказала Зиночка и даже пискнула от восторга.

Схватив портфель, опрометью вылетела из класса, промчалась по гулким коридорам, но возле входной двери остановилась. Предстать перед Юрой следовало спокойной, усталой и чуть равнодушной. У Зиночки не было никакого опыта свиданий, и все, что она делала сейчас, основывалось на интуиции. Она не размышляла – она действовала именно так, потому что по-иному действовать не могла.

– Привет.

– Чего это Артем на меня зверем смотрит? – спросил Юра.

– Не знаю, – несколько опешила Зина: она ожидала другого начала разговора.

– Ну, так как насчет кино? – Юра угасил смутные опасения, и глаза его вновь обрели влажную поволоку.

– Уладила, – небрежно бросила Зина. – Когда и где?

– Давай в полдесятого у «Коминтерна», а?

– Договорились, – отважно сказала Зина, хотя сердце ее екнуло.

– Я провожу тебя?

– Ни в коем случае! – гордо отказалась она и пошла, больше всего на свете интересуясь собственной спиной.

Так она и удалилась и, кто знает, может, всю дорогу до самого дома несла бы взгляд красивого мальчика на своей спине, если бы не встретила Лену Бокову. Лена готовилась в артистки, занималась у старенькой и очень заслуженной актрисы, а теперь бежала навстречу, смахивая слезы и некрасиво шмыгая носом.

– Ментика будочники забрали!

– А ты где была?

– А я и не заметила. Я разговаривала с одним человеком, потом он ушел, а мальчишки сказали, что Ментика будочники увезли.

Ментик принадлежал заслуженной артистке – довольно болезненной старушке, возле которой вечно суетились подрастающие таланты.

– А болтала ты, конечно, с Пашкой Остапчуком. – Зиночка не могла удержаться, несмотря на весь трагизм.

– Господи, да какая разница! Ну, с Пашкой, ну…

– А куда ты бежишь?

– Не знаю. Может, к Николаю Григорьевичу. Ты представляешь, что будет с ней? У нее же нет никого, кроме Ментика!

– К Искре! – воскликнула Зина, мгновенно забыв о приглашении в кино, влажных взглядах и собственной равнодушной спине.

Они побежали к Искре, и по дороге Лена вновь поведала историю исчезновения пса, а потом перед Искрой проиграла ее в лицах.

– Они с них сдирают шкуру, – свирепо уточнила Зина.

– Не болтай чепухи, они продают их в научные институты, – авторитетно заявила Искра. – А раз так, значит, должен быть какой-то магазин или собачий склад: это ведь не частная лавочка.

– Нам надо спасти Ментика, – сказала Лена. – Понимаешь, надо! Он пропал по моей вине, и вообще…

– Надо идти в милицию, – решила Искра. – Милиция знает все.

– Ой, не надо бы путать сюда милиционеров, – вздохнула Зиночка. – А то они привыкнут к нашим лицам и станут здороваться на улицах. Представляешь, ты идешь… с папой, а тебе постовой говорит: «Здрасьте!»

– Что меня угнетает, Зинаида, так это то меня угнетает, какой чушью набита твоя голова, – озабоченно сказала Искорка, надевая пальтишко. И тут же прикрикнула на Лену: – Не реви! Теперь надо действовать, а реветь будете в милиции, если понадобится.

В милиции им не повезло. Хмурый дежурный, не дослушав, отрубил:

– Собаками не занимаемся.

– А кто занимается? – настойчиво добивалась Искра. – Нет, вы нам, пожалуйста, объясните. Ведь кто-то должен же знать, куда свозят пойманных собак?

– Ну, не знаю я, не знаю, понятно?

– Тогда скажите, куда нам обращаться, – не унималась Искра, хотя Лена уже показывала глазами на дверь. – Вы не имеете права отказывать гражданам в справке.

– Тоже нашлись граждане!

– Да, мы – советские граждане со всеми их правами, кроме избирательного, – с достоинством сообщила Искра, ободряюще глянув на притихших подруг. – И мы очень просим вас помочь старой заслуженной актрисе.

– Вот какая настырная девчонка! – в сердцах воскликнул дежурный. – Ну, иди в горотдел, может, они чего знают, а меня уволь. Дети, собаки, старухи – с ума с вами сойдешь.