Завязать судьбу морским узлом

Чем ответит джентльмен?"

Джентльмен отсемафорил,

Что согласен на обмен.

И тотчас послал шифровку

В Главный штаб: случилось так,

За разрядку приглашает

Выпить вероятный враг,

Приготовил я пирата,

То есть куклу, сувенир.

Жду на вызов указаний,

Крейсер "Громкий", командир.

В Главный штаб пришла депеша,

Прочитал её Главком.

Отказать? – Такое время…

Согласиться? – Нелегко…

Проще доблестная гибель

В предначертанном бою,

Чем теченья руководства

Попадание в струю.

Говорят, поколебался

Всесоюзный адмирал

И Министру Обороны

Заключенье отослал:

Дескать, я воспринимаю

Как нормальный аргумент,

Жду конкретно подтвержденья

Разрешенья на презент.

А Министр Обороны

Тоже выстрелил хитро:

Политическое дело,

Пусть решит Политбюро!

Сувенир, конечно, мелочь,

Но опасный прецедент,

Спросят, маршал, неужели

Не прочувствовал момент?

И Политбюро сказало

Рано утром в три часа,

Что на месте, т.е. в море,

Командир решает сам.

Не будить же им Генсека,

Он единственный Генсек,

Возмутится: я имею

Право спать как человек?

И попятным сообщеньем

Был задействован эфир:

Пусть на месте, т.е. в море,

Разберётся командир.

А на месте, т.е. в море,

Налетел жестокий шквал

И решенье командиру

Однозначно подсказал:

Наша встреча невозможна,

Ибо катер не спустить!..

Сувенирного обмена

Не имело место быть.

Пушкин в Черногории.

Скушен в море Средиземном

Круглосуточный дозор…

Вдруг приказ: идти с визитом

В черногорский порт Котор…

С черепицами на крышах

И брусчатой мостовой,

Город розовый, лавровый

И – значительно хмельной!

Этой пьянке повсеместной

Повод веский был таков:

Юбилей со дня восстанья

Черногорских моряков.

Для чего они восстали

Много лет тому назад?

Дело прошлое. И кто-то

Был, конечно, виноват.

Мы сидим в таверне "К'oтор",

И виньяк душистый пьём,

Поелику все славяне,

Нет проблемы с языком.

И откуда вдруг сорвалось,

Не скажу наверняка,

Очень громко слово Пушкин

С языка ли, с потолка.

Почему оно возникло

На нетрезвости умов?

Я же вам не Фрейд какой-то

И ответить не готов.

Кто же Пушкина не знает

В стороне моей родной?

Иностранцам неизвестный,

Он ведь был невыездной.

Им "Онегина" Набоков

В толстом томе толковал,

Всё равно не понимали,

Что такое "поскакал"…

Тем не менее в таверне.

Черногорец молодой

Через стол переглянулся

Заговорщицки со мной,

И пошли согласно шпарить

Словно нам приказ был дан:

Александр Сергеич Пушкин,

"Песни западных славян"!

"Черногорцы! Что такое?

–Бонапарте вопросил, –

Правда ль это племя злое

Не боится наших сил?"

И замолкли. продолженья

Тот не знал, другой не знал.

Тишина, и вдруг поднялся

В рокотанье общий зал:

– Черногория! – Россия! –

Будем здравы! – Как сейчас

Вспоминаю ясно, Пушкин

Был в таверне среди нас.

Лето, женщины и ром.

А теперь, друзья, на Кубу

Сквозь Атлантику идём.

Морякам надежда люба:

Лето, женщины и ром!

Говорят, у них мучача

(Типа девушка у нас),

Если нет монет, на сдачу

Честь мучачную отдаст.

День за днем, пришли в Гавану.

Удивились моряки.

Нас встречают как-то странно,

Всё сплошные мужики,

Половина – бородасты,

Шоколадны телеса.

Сам Фидель товарищ Кастро

Речь толкнул на 3 часа.

За свободу, счастье в мире

Пили дружно за столом

Наше "шило", их "дайкири"

(Сахар, лёд, лимон плюс ром).

После третьей мы Фиделя

Вопрошаем, в чем секрет,

Мол, куда вы женщин дели,

Или их на Кубе нет?

"Прямо в Сьерру, блин, Маэстру, –

Он нахально говорит–

Всех, кто в возрасте невесты,

Отослал на ваш визит".

Объясняет нам открыто,

Как кубиночки легко

Отдаются на визиты

Иностранных моряков.

Вот какой он змей ползучий,

Окопался за бугром,

Нам испортил редкий случай:

Только лето, только ром.

В благодарность Команданте

Мы его на корабле –

Прокатили для знакомства.

Будет помнить много лет…

Самый полный! Славный крейсер

Так на волнах занесло,

Что бурун вставал до неба

С тридцати восьми узлов!..

Вот идет Фидель, шатаясь

По проходам нутряным,

Чрезвычайно побледнелый,

Укачался, видно, в дым.

Он заходит в ПЭЖ, где мирно